Джулиан Барнс - По ту сторону Ла-Манша

— Что такое криптогамная болезнь? — спрашивала она покорно.

— Криптогамные растения включают, по Линнею, споровые, такие, у каких нет ни пестика, ни тычинок, так что они не имеют цветков — такие, как папоротники, водоросли, грибы. А также мхи и лишайники. Слово греческое и означает «тайнобрачие».

— Тайнобрачные растения, — повторила Флоренс, точно прилежная ученица.

— Последний класс растений у Линнея, — добавила Эмили. Теперь она была на самой вершине своих познаний, но радовалась, что Флоренс против обыкновения сумела, казалось, последовать за ней туда.

— Последний, я надеюсь, но может стать первым.

— Не думаю, что классификация подразумевает религиозные догмы.

— Ну разумеется, нет, — категорично объявила Флоренс, хотя ботаником не была. — Но как грустно, что среди наших врагов есть тайнобрачные, — добавила она.

Эмили обсуждала те же самые болезни с мсье Ламбером более подробно, но с меньшим удовлетворением. Ей казалось очевидным, что ученые в L'École Nationale d'Agriculture [137] Государственный институт сельского хозяйства (фр.). в Монпелье совершенно правы, и ущерб, нанесенный филлоксерой, следует восполнять лозами, привитыми к американским чубукам. С этим согласился профессор Мийарде из Бордо, хотя в прессе, посвященной виноградарству, по данному вопросу существуют значительные разногласия.

Для мсье Ламбера дело отнюдь не было столь уж очевидным, и даже прямо наоборот. Он напомнил мадам Эмили, приехавшей в Медок совсем недавно, что европейский виноград, несмотря на множество его сортов, представляет собой единый вид vinis vitifera, [138] виноград культурный (лат.). тогда как американский виноград объединяет почти две дюжины разных видов. Европейский виноград оставался совершенно здоровым на протяжении почти двух тысячелетий, и нынешние его болезни чуть ли не полностью объясняются ввезением американских лоз во Францию, как было доказано вне всяких сомнений. Вот в чем причина, продолжал он (и тут у Эмили возникло подозрение, что они читали один и тот же том), появления мучнистой росы в 1845 году, филлоксеры в 1867-м, ложно-мучнистой росы в 1879-м и черной гнили в 1884-м. Во что бы там ни верили университетские профессора, его коллеги в виноградниках придерживаются мнения, что болезнь не лечат, ввозя ее источник. Говоря проще, если ваш ребенок болен воспалением легких, вы не пытаетесь излечить его, положив к нему в кроватку другого ребенка, больного инфлюэнцей.

Когда Эмили выдвинула аргументы за прививки на американские чубуки, лицо мсье Ламбера потемнело, и он хлопнул себя по бедру своей фетровой кепкой.

— Vous avez dit que vous n'étiez pas Américaniste, [139] Вы сказали, что вы не американистка (фр.). — сказал он категорически, словно кладя конец дискуссии.

Только теперь после штудирования предмета Эмили оценила вопрос, который ей был задан, когда они второй раз посетили Шато. Здесь мир делился на sulfureurs [140] сернисты (фр.). и Américanistes: тех, кто видит спасение от филлоксеры в том, чтобы выручать и восстанавливать чисто французские лозы с помощью химических веществ, и тех, кто хочет превратить виноградники в подобие какой-то новой Калифорнии. Своим ответом тогда она невольно убедила мсье Ламбера, что принадлежит к sulfureur, или, вернее, как он выразился теперь, то ли внеся грамматическую поправку, то ли позволив себе легкий сарказм, к sulfureuse. [141] сернистка (фр.). Если теперь она хочет сказать ему, что изменила мнение и все-таки является Américaniste, тогда он и мсье Колле, как ни благодарны они мадам Флоренс и мадам Эмили, сочтут себя по меньшей мере обманутыми.

— Кто мы такие, чтобы решать? — Таков был отклик Флоренс, когда Эмили объяснила ей дилемму.

— Ну, мы… ты владелица. А я прочла все последние статьи о виноградарстве.

— Мой отец не имел ни малейшего понятия о том, как работает лесопильня.

— Пусть так, но, надеюсь, ножки его письменных столов не отваливались?

— Дорогая Эмили, — сказала Флоренс, — ты слишком уж тревожишься. — Она улыбнулась, а затем дала волю снисходительному смешку. — И теперь я буду думать о тебе как о моей sulfureuse. Желтый цвет всегда был тебе к лицу. — Она позволила себе еще один смешок. Флоренс, поняла Эмили, одновременно и уклонилась от вопроса, и решила его — как было у нее в обычае.

То, что Флоренс подразумевала под «тревожишься», Эмили полагала надлежащей заботой об улучшении виноградников имения. Она предложила расширить участки под них за счет нижних лугов у реки, но ей возразили, что луга перенасыщены влагой. Она ответила, что им следует выписать из Восточной Англии местных осушителей болот — она даже знала, кого именно, — но услышала, что, даже если луга осушить, подпочва там не подходит для лоз. Затем она предложила заменить для обработки виноградников волов на английских лошадей. Мсье Ламбер повел ее на виноградники, и они стояли в конце ряда и смотрели, как к ним медленно приближалась упряжка из двух волов, головы которых были укрыты от мух подобиями покрывал, какие носят монахини.

— Взгляните, — сказал мсье Ламбер, а глаза у него восторженно сияли. — Взгляните, как они поднимают и опускают ноги. Разве грациозностью это хоть сколько-нибудь уступает менуэтам, которые танцевали на всех балах в Европе?

Эмили в ответ расхвалила силу, послушность и ум английских лошадей — в этом вопросе дала себя знать ее шишка неколебимости. Несколько месяцев спустя в О-Рейли была доставлена пара крепких шайров с длинными прядями шерсти над копытами. Их поместили в конюшню, дали им отдохнуть, похвалили. Что именно потом не задалось, ей так и не удалось установить: были ли их ноги слишком неуклюжи, или же невежественные работники не знали, как ими управлять? Но, в чем бы не заключалась причина, шайры вскоре уже были преждевременно отправлены на покой и мирно паслись на нижних лугах, служа постоянной мишенью для тыкающих пальцев с пароходика, идущего в Пойак.

Это судно, когда не было сильно нагружено, иногда поддавалось убеждению и приставало к сверкающему новому каменному причалу Шато. Такие причалы, обнаружила Эмили, местные жители именовали «ports». [142] пристань (фр.). Название это, естественно заключила она, они получили потому, что предназначались не для причаливания яхт и других прогулочных суденышек, но для погрузки и выгрузки товаров: и очевидно, конкретно именно так полученное из винограда имения вино должно было отправляться в Бордо для розлива в бутылки — то есть прямым водным путем, а не трястись по дорогам. Поэтому она проинструктировала мсье Ламбера отправить вино следующего урожая водой, и он, казалось, готов был выполнить ее распоряжение. Однако неделю спустя Флоренс сообщила ей, что экономка, проливая ручьи слез, подала прошение об отставке, поскольку, если мадам не желает пользоваться услугами ее брата, возчика, то и она не сможет работать у мадам, так как ее брат — вдовец с кучей детей и, чтобы прокормить их, полагается на поручения Шато. Флоренс, разумеется, сказала, что им об этом ничего известно не было и мадам Мерль не должна беспокоиться.