Мигель Сильва - И стал тот камень Христом

Иисус думает: «Ты прав».

Иоанн говорит:

— Друзья же наши — униженные и немощные, сироты и вдовы, страждущие и больные, те, кто громко взывают о помощи, и те, кто втихомолку оплакивают свои печали. Я многие месяцы жил с отшельниками в их хижинах на скалистых берегах Мертвого моря. Никто с таким рвением не предается размышлениям и молитвам, как они; никто, кроме них, не отвергает с подобным презрением блага земные; никто, кроме них, не изучает так самозабвенно Закон [12] Закон — заповеди Моисея, так называемое Пятикнижие Моисея, пять первых книг Ветхого завета. , предсказания пророков; только они одни равно делят между собой — собратьями по вере — пищу и одежду, ибо для них все сущее — это общая собственность всех сынов света. Но я покинул их, потому что в их пустошь не поднимался народ, а они не спускались к нему. Я нашел людей на берегах Иордана, и грешники толпами идут слушать мое пророчество и из рук моих получить очистительную воду.

Иисус думает: «Ты прав, но иногда мало быть правым. Рыбак не сидит в своей лодке у самого берега, а далеко уходит на ней в поисках глубоководья, где бывает самый богатый улов; старается так крепить паруса, чтобы выдержать любой шквал, и сражается за свою добычу с чайками, налетающими на сети. Так же и ловец отчаявшихся душ не станет, подобно эвкалипту, ждать появления ростков возле себя, а будет усердно искать нуждающихся, где бы они ни были: в селениях ли поденщиков у озера Генисаретского, в малых синагогах Капернаума и Магдалы, куда ходят молиться рыбаки; у столов ростовщиков и собирателей дани, где пастухи и землепашцы платят свои десятины; на холмах, где бегает овца, отбившаяся от стада; на базарах, где торговцы голубями делятся друг с другом своими бедами; на паперти, где ищут прибежища слепые и калеки; в диких ущельях, где безропотно страдают прокаженные. Надо идти к ним, чтобы сказать им доходчиво и просто, что Отец небесный не покарает их, а облегчит мученья, ибо несчастные и так уже настрадались на нашей земле от Дьявола, который сеет зло и горе. Надо сказать им всем о рождении царства радости и о конце горестей, застилающих душу мраком».

Иоанн говорит:

— Я требую от тех, кто хочет меня слушать и спастись, чтобы они неукоснительно следовали Закону, чтобы черпали вдохновение и опыт в речениях пророков, чтобы не упустили ни одного из заветов, содержащихся в Священном писании.

Иисус думает: «Я пришел не для того, чтобы пренебречь Законом, и не для того, чтобы хоть как-то опорочить Пророков [13] Книги древнееврейских пророков, как и Закон, — часть Ветхого завета. . Я пришел только для того, чтобы возвестить о Царстве Божьем и разъяснить его подлинное таинство. Истину говорю: никто не ставит новую заплату на старые одежды, ибо старое прежде порвется, новое испортит старое. Никто не наливает вино в старые мехи, ибо молодое вино их разорвет — и само выльется, и мехи испортит. И кроме того, говорю я тебе, что никто не сможет удержать слово Божие, ни заточить его как дорогую реликвию в башню древностей».

Иоанн говорит:

— Близко, совсем близко Царство Божие. В его врата войдут без различия роду и племени все праведники, а также те нечестивцы, которые искупили свои проступки раскаянием.

Иисус думает: «Царство Божие уже здесь, и все мы в его бурной реке духовного обновления. Ты говоришь, Царство Божие совсем близко. Ты верно говоришь, если считать «совсем близко» не во времени, а «совсем близко» — в пространстве. Оно и вправду так близко, что стоит протянуть руку, и мы до него дотронемся. Царство Божие — это ведь любовь, которая будет строить судьбу человеческую».

Один говорит, другой слушает, а ночь проходит. Огонек светильника уже погас, и лица обоих утратили очертания, но рассвет стал мало-помалу снова их вырисовывать. Дуновение влажного ветерка над скалами добирается и до них, уже слышится ликующий гомон птиц и далекий надрывный вой хищников. Через узкий пролом в грот входят три последователя Иоанна, вероятно его самые преданные ученики. Пророк, указывая на Иисуса, говорит им:

— Вот агнец божий, искупающий грехи мира. Вы этого не ведаете. Я тоже не ведал, но теперь увидел его и свидетельствую, что он — Сын Божий.

Один из учеников спрашивает Иоанна:

— Учитель, разве не ты посланец Всевышнего?

Иоанн отвечает:

— Никто не может себе ничего присваивать, если Бог того не велит. Я вам сказал, я не Мессия, но послан идти впереди того, кто сильнее меня. Тот, кто приходит сверху, становится превыше всех; кто внемлет его словам, подтверждает, что Бог говорит правду, ибо посланец Божий, исполненный Святого Духа, передает заветы Бога. Отец любит Сына своего и все передал в его руки; кто верит в Сына Божьего, тот обретает вечную жизнь, но кто отказывается верить в Сына, никогда не узнает, что есть жизнь.

Другой ученик говорит Иоанну:

— Учитель, несметные вереницы паломников тянутся к берегам Иордана получить от тебя крещение.

Иоанн ему отвечает:

— И я их крещу. Но мое предназначение глашатая зари окончилось. Так же, как цветы превращаются в плоды, моя надежда обратилась в веру.

И, повернувшись к Иисусу, добавляет:

— Тебе должно расти, а мне — умаляться.

Иисус ничего не говорит. Шепчет «Прощай, брат» так тихо, что никто не слышит, огибает каменный выступ при выходе из грота и не спеша отправляется в дальнюю дорогу, которая не вернет его обратно в Галилею, а поведет в пустыню. Вскоре он оборачивается и видит, что все три ученика Иоанна идут вслед за ним. Иисус ждет их и обращается к ним:

— Он говорит, что ему — умаляться, а мне — расти, но я говорю вам, что, если и умаляется его плоть, тень его будет увеличиваться из века в век. Иоанн — живой и сияющий факел, и народ воздает ему должное, прося от него крещения. Иоанн не тростник, качающийся на ветру, каким желали бы видеть его левиты, не придворный оракул, пышно одетый, каким хотели бы его видеть в царских покоях; он — пророк. Он больше чем пророк. Он — тот Илия, который должен был прийти, он — Илия Провозвестник, который явился. Истину вам говорю: среди рожденных женщиной нет другого, кто был бы более велик, чем Иоанн Креститель.

Иисус молвит это с такой внутренней убежденностью, и с таким искренним чувством, что Фома-близнец чуть было не бежит со всех ног назад, к Вифанийской заводи.

В том мрачном зале со стенами черного дерева Ирод Антипа давал аудиенцию своим сановникам и управляющим, священнослужителям, приходившим доложить ему о положении дел в храме; казначеям, ведавшим денежными доходами; посланникам дружественных стран, родственникам-прихлебателям. В центре прямоугольного зала возвышался подиум, а на подиуме помещалось неопределенного стиля кресло с белой инкрустацией и золочеными ручками, куда, как на трон, усаживался тетрарх [14] Тетрарх (греч. — четвертовластник) — один из четырех правителей Древней Палестины. . Посетитель стоял внизу или в лучшем случае присаживался на голую скамью, с которой взирал на фигуру тетрарха, как на истукана, подвешенного в выси на невидимых нитях.