Людмила Петрушевская - Черная бабочка (сборник)

— Дикий, что ли?

— Слушайте. Это был первый, и это был самец, как мы уже сказали. Куда летел, где потом уселся? Говорят, на дереве в парке. И туда же прибежали следующие, по одному (никогда парами, они не бегали парами; один — или стая).

— Почему?

— Я откуда знаю, сон. Они обсели ветки старых деревьев. Гадили с них. На рассвете мчались к помойкам. В моем сне за каждым кафе в парке стояли мусорные контейнеры, и за каждым кафе возникали эти пиршества на рассвете. Они приоткрывали крышки и, оглядываясь, погружали туда руки и головы. Облизывали пальцы.

— Обезьяны высшей формации?

— И нет! Не неандертальцы, не питекантропы или троглодиты, не пещерные жители. Хотя вечно молчащие. Только кивают, глазами указывают, тихо шепчут матерные слова на деревьях. Матерятся, это понятно, поскольку мат не язык, а рычание. Я это почему-то во сне знал.

— Только самцы?

— А! Вопрос с самками решен был так — самки поросли тонким, как плюш, мехом, волосы на голове висят космами, все как одна немолодые, побитые (и самцы тоже израненные).

— А что же молодые? А дети где?

— В том и дело, что детей и молодых не было.

— Сон какой-то у вас нелогичный. У племени, если оно разнополое, обязательно родятся и будут расти дети.

— Так слушайте дальше! К зиме они стали умирать, под деревьями валялись скрюченные трупы. Зимой все погибли. Собаки выедали у них лица и все мягкие части…

— Безобразие, а не сон!

— Потом пришла весна, и к маю уже пробежал по улицам первый, потом следующий — все неслись в парк. Обсели с десяток деревьев. Немолодые уже самцы и самки.

— И никогда они не спаривались?

— Никогда, по крайней мере на глазах у публики.

— А на человека они все-таки смахивали?

— Чистая, безволосая часть головы была как у человека: глаза, нос, рот. Однако все грубое, серо-синее, все грязное, побитое, в шишках, ранах и порезах. Там, на деревьях, они дрались, скидывали друг друга.

— Нет, нелогично. Если между ними нормальные отношения типа кто кого, кто сильнее, то полагается, чтобы они производили потомство.

— Они дрались, однако ловкости обезьяньей у них не было. Как-то никто не побеждал, не становился лидером. Лезли наверх тяжело, с содранной кожей, подставляли какие-то ящики.

— А, то есть они были не животные. Знакомы были с использованием приспособлений.

— Да! Неловкие, старые, вонючие, избитые, сидели на толстых ветках, свесив ноги с черными, как подметки, подошвами.

— Ну и зачем это все вы мне рассказываете, сержант?

— Господин полковник! Там были и люди. Прибегали поглазеть подростки, хохотали, кидались в них камнями. Те визжали, рыдали, шарахались и не отвечали. Подростки приходили и пуляли из рогаток, целясь в глаза. Дети приносили игрушечные стрелы и луки, смеялись. Женщин сшибали ночами невидимые охотники, исчезавшие с рассветом. Под деревьями коченели останки.

— Ну и кто это, кто, кто это был?

— Люди, люди, и с той и с другой стороны люди, вот что. Что это значит, полковник?

— Следующий!

3.

Алло! Привет, как дела?

М.

Как обычно. Что это ты звонишь? Вспомнила обо мне наконец?

3.

Ой, тут у меня такая жизнь! Прости. Я вообще обо всем позабыла. Столько событий! Но я тебя часто вспоминала! И вот позвонила.

М.

Значит, я понадобился.

3.

Да!

М.

Это так называемый синдром маминого холодильника: в него заглядывают только чтобы взять. Ты ко мне обращаешься именно в такие моменты. Я уже знаю.

3.

Холодильничек! Не обижайся. Я правда с ума схожу, началось глобальное потепление. Зимы вообще нет! Идут ураганы. Арктика тает! Всему виной парниковый эффект, люди засоряют атмосферу дымом и выхлопными газами! Никто не хочет думать о будущем! Все заботятся только о себе, чтобы разбогатеть, а там хоть трава не расти! В прямом смысле этого слова. Знаешь это выражение французского короля: «После меня хоть потоп»? Вот они, короли, таковы — во все времена.

М.

С погодой это всегда так: ею все недовольны. Ты бы предпочла, чтобы снова начался ледниковый период? Как каждые 60 тысяч лет? Ты хочешь, чтобы все погибли? Чтобы слезы навеки замерзли и испарились в вечность? И погасшая планета, потеряв всё, неслась бы в вечном холоде по кругу? Ненаписанный ад Данте?

3.

Холодильничек, прости меня. Действительно, каждый думает только о себе. Я боюсь.

М.

А что у тебя плохого? Весна вместо зимы. Успокойся. Нищие старики радуются, что не надо топить. Многие бездомные, живущие на улице, остались живы. Бродячие кошки, мелкие птички не погибли. Даже ураганы им не повредили.

3.

Птицы! У них нарушился обычный ход жизни, они должны были улететь, но остались, а ведь корма им нет! Еще не лето! И звери не впали в спячку, бродят! Многие шерсть зимнюю нарастили, а зайцы вообще белую, бегают по черной земле, не понимают ничего! Может быть, это начало глобальной катастрофы! Ты не хочешь понять, что все мы можем погибнуть. Сила ураганов возрастет! Небоскребы и телевизионные башни в опасности. Но это ничто по сравнению с тем, что нас вообще может затопить из-за теплой зимы.

М.

Можно подумать, что это новость. Знаешь, что писал Пушкин: «В тот год осенняя погода стояла долго на дворе. Зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе». Это был 1826 год.

3.

Если бы печальный опыт мог чему-нибудь научить, люди бы не болели гриппом.

М.

Но ты же всегда выходила из положения. Помни об этом и радуйся. Ты живешь!

3.

Тогда объясню: какая же это жизнь, если у меня температура, пот меня заливает, обмен веществ нарушен, извини за подробности, но по всему телу нарывы, ты можешь это понять?

М.

У меня не бывает температуры. Я за себя спокоен.

3.

Вот спасибо на добром слове. Я за тебя тоже теперь спокойна. Но мне-то что делать?

М.

Закрыть глаза и ждать.

3.

Чего ждать-то?

М.

Будущего.

3.

Меня пугает будущее.

М.

Меня пугает прошлое. Столько пережить и остаться ни с чем, а? Как ты думаешь?

3.

Прошлое известно, что его пугаться. А вот будущее…

М.

Старики часто живут когдатошними обидами. Как ни странно, именно обиды формируют личность. Ты мне не звонишь…

3.

Я ведь позвонила! Ну прости меня. Сказать честно, я в панике! Если так будет продолжаться, если повсюду возникнут тропики и океаны затопят сушу, то погибнет цивилизация. Вот о чем я думаю.

М.

Арарат останется.

3.

Что толку, если Ной утонет! Все человечество!

М.