Сюзанна Бэк - Возмездие

- Что нужно лесничему здесь в столь поздний час?

Ну, конечно, это не Эйнштейн, но, лучшее, что я могу придумать в подобных обстоятельствах.

- Ну, как правило, местные власти не очень хорошо относятся к людям, отстреливающим оленей в этих лесах. Но, в последнее время здесь исчезли практически все хищники и рост поголовья стал неуправляемым. Так что, нет никаких проблем. Если у тебя есть лицензия.

Я глубокомысленно кивнула. В мозгу родился новый вопрос:

- Айс?

- Мммммм?

- У Булла же есть лицензия, не так ли?

- Да.

Я облегченно вздохнула.

- Надеюсь, - практически беззвучно пробормотала она.

О, Боже!

Айс замерла за моей спиной.

- Что?

- Они идут сюда.

Прежде чем я успела подумать о чем либо, кроме как спрятать голову в песок подобно страусу, как будто это могло бы меня сделать невидимой для пытливых глаз, открылась дверь и в комнату ворвался яркий свет, осветивший все до последнего уголка.

Воцарилась мертвая тишина.

С трудом сдерживая приступы смеха, я лишь тихонько стучалась головой о широкие плечи Айс. Никак иначе нельзя было смотреть на лицо лесничего - лицо таращающееся на обнаженное и представленное во всем великолепии тело моей возлюбленной.

Мне не было нужды видеть все происходящее. Я и так прекрасно себе представляла знаменитый взгляд Айс.

- Да? - медленно протянула она. Голос был полон опасности и страсти.

Судорожно сглатывая, мужчина дернул кадыком. Его глаза округлились и блестели как новая монета.

- Что-то не так?

Лесничий испытывал явный дискомфорт. Он качнулся назад на своих каблуках.

- Мм... нет. Я... ошиб.... всего лишь хотел... все ли... хорошо... здесь.

Я не могла пропустить столь удивительного зрелища, вытянула голову чуть вперед и усмехнулась:

- Спасибо, у нас все отлично. Никаких проблем.

Бедный мужчина был на волосок от обморока. Он прокашлялся и пальцами расслабил несомненно тугой воротник.

- Ошиб... тогда хорошо. Раз здесь нет проблем.

Я сделала вид, что задумалась.

- Нет. Не думаю. Но мы ценим ваше участие. Да, Айс?

Я легонько толкнула ее локтем.

Айс нацепила на лицо одну из имитаций искренней улыбки, над которой, честно говоря, ей еще надо поработать, и весьма чопорно ответила:

- Да. Несомненно.

- Спасибо. Догадываюсь, вы хотите остаться одни.

Прокашлявшись на последок, загнанный лесничий попятился назад и очистил помещение, закрыв за собой дверь.

Как только в комнате опять воцарилась темнота, я выпустила на волю свои желания и упала на кровать, сотрясаясь в неудержимом смехе. Спустя мгновение ко мне присоединилась и Айс, хотя, обычно все ее веселье выражалось в нескольких кривых усмешках.

Очень долго мы не могли произнести ни слова. "Смех - лучшее лекарство". И что касается меня, это действительно так. Все мои страхи и сомнения улетучились. По крайней мере, сейчас.

Второй раз за эту ночь я заснула счастливой.

*****

Часто кажется, что чем ближе цель, тем дольше тянется время. В моем случае это было именно так. У меня сложилось впечатление, что это путешествие в первые недели весны длилось уже годы. Мы передвигались по изрытым колеями горных дорог, часть из которых была так завалена снегом, что я опасалась больше никогда не увидеть цивилизации. Моему сознанию представлялись наши тела, замерзшие, словно мраморные скульптуры и ожидающие лета, когда какой-нибудь путешественник их найдет.

Но не смотря на все трудности, нельзя не сказать, что Булл был отличным проводником. Он всегда был жизнерадостен, что порой удивляло, и это поддерживало мой собственный оптимизм.

Мы спали и ели где приходилось. Когда кто-то спал в узенькой кабинке тяжелого грузовика, остальные разделяли обязанности водителя и штурмана. Но, поскольку, я никогда не водила машину в сильный снегопад, а Булл разделял ненависть Айс к картам, большую часть времени мне приходилось проводить размазанной между двумя огромными телами и пялиться на редкие канадские деревья.

И спать.

Много спать.

И с каким облегчением я заметила высокий шпиль церкви, стоящей на въезде в маленький городок, где я провела много счастливых лет. Церковь стояла так, как я и запомнила на всю жизнь. Устремленная ввысь, высокая, величественная, указывающая путь на небеса всем заблудшим. Так всегда говорил мой отец, когда она открывалась его взору.

Я воспользовалась помощью Айс и спустилась из расположенной достаточно высоко кабины. В лицо ударил холодный воздух, сугробы снега были чуть ли не по пояс. Я задрожала от холода и засунула онемевшие руки поглубже в карманы обтягивающей куртки, столь благородно предложенной мне Буллом.

Айс, в соответствии со своей кличкой, была невозмутима, как будто пребывание в сугробе снега в половину собственного роста было ее ежедневной работой. Я было позавидовала такой выдержке, но поразмыслив о цене, которую ей пришлось заплатить, пересмотрела свое отношение.

Лучше я буду дрожать все дни напролет.

Булл спустился со своей стороны кабины и подошел попрощаться. Он широко улыбался и был похож на доброго гризли, выпрашивающего подаяние на обочине дороги.

- Неужели ты не хочешь отдохнуть хотя бы несколько минут? - спросила я: - Конечно, это ничем не примечательный городок, но кафе должны быть открыты, и в них варят отличный кофе.

Они могли наливать в кружки хоть скипидар, пока жидкость была горячей, она представляла для меня деликатес.

Булл улыбнулся, слегка погрустнев:

- Если вы не возражаете, мэм, в следующий раз я обязательно воспользуюсь вашим предложением. А сейчас меня в кабине ожидает компания охотников. И моя оплата вместе с ними.

Я сочувственно кивнула. Я всегда могла понять нужду, порой мечтая никогда не проходить ее уроков. Особенно сейчас.

- Спасибо, Булл. Я не знаю, чтобы мы делали без твой помощи. Ты - великий человек.

Последующий за этим румянец растопил снег в радиусе десяти миль, и, как бы это не было жестоко, я не смогла удержаться от усмешки, заключив Булла в сердечные объятия.

- Я хотела сказать: береги себя.

- Ты тоже, - ответил он, крепко обняв напоследок. И, не отводя глаз от меня, кивнул в сторону Айс: - И ее, договорились?

- Обещаю.

Затем этот огромный мужчина распрощался с Айс, забрался в свой грузовик, махнул напоследок и растворился в вихре белого выхлопа. Я еще повздыхала, наблюдая, как грузовик исчезает в бесконечном лесу, потом вытащила себя из глубокого сугроба на слабо мощеную дорогу, ведущую к городу.

Я посмотрела вниз по дороге, рассматривая город, и сердце кольнула легкая грусть. Он стоял такой заброшенный и пустой. Если зеленый - цвет отчаяния, красный - страсти, то серый - заброшенности. Казалось, какой-то безумный художник на грани самоубийства махнул кистью и выкрасил весь город серым цветом, готовя его к вечному погребению на какой-нибудь скучной выставке.