Наталья Нестерова - Школа для толстушек

Вперед вышел брат Саша, седьмой по счету, между Леной и Мариной, словоохотливый весельчак и водитель автобуса.

– Знакомиться сейчас не будем, – сказал он. – Всех не запомнишь, постепенно узнаешь. Мужик! Хватит дурью маяться, женись на Зойке, а?

– И пошли пиво пить, – донеслось с задних рядов. Там не сохраняли тишины. Отпускали шуточки: «Он Скворцов, она Воробьева – птичья семья получается. Какое гнездышко совьют?» И даже выражали сочувствие Скворцову: не позавидуешь, во влип, на мыло исходит.

– Значит, это Зоя меня заказала? – вспомнил Скворцов бандитское слово.

– Тебя же никто не бил! – обиделся Саша.

– Пока! – донеслось сбоку.

– Хватит париться! – подал голос муж Вероники Леня. – Женишься по-хорошему или нет?

Что делать в случае отказа, компания представляла себе смутно, но посоветовали Скворцову с ними не связываться:

– Посмотри, какая мы сила! Взвод! У нас хорошая родня и очень большая. Сейчас тебе морду разукрасим или ноги поломаем, как потом дружить будем?

– Дружить? – пробормотал убитый горем Скворцов, которого не только женили насильно, но и определяли в банду.

И тут, на его счастье, прибыла милиция. Боец в камуфляже распахнул дверь, выставил автомат и гаркнул:

– Всем на пол! Лежать!

– Какое на хрен лежать! – ответили ему. – Мы стоя не помещаемся!

Боец на секунду задумался и изменил приказ:

– Руки вверх! Выходи по одному!

В дверях каждого из братьев-зятьев обыскивали на предмет оружия, забирали документы и ставили лицом к стенке с поднятыми руками. Через несколько минут у обеих стен длинного коридора выстроились шеренги задержанных. Маринкиному мужу Вите стены не хватило, он оперся на дверь кабинета, та раскрылась, и он под визги женщин упал внутрь. Милиционеры передернули затворы и бросились на крик. Оседлали Витю, заломили ему руки и надели наручники – все сопровождалось отборной руганью и угрозами.

Беспомощные, с растопыренными ногами и поднятыми руками, получавшие пинки при любой попытке сказать слово или повернуть головы, Зойкины парламентеры закипали от обиды и злости. Они простояли долго, пока не прибыл дополнительный транспорт и комплекты наручников.

В отделение привезли и Скворцова с заявлением: на него напали рэкетиры, назвавшиеся воробьевской группировкой, угрожали физической расправой; главных требований до приезда милиции высказать не успели, но первое заключалось в принудительной женитьбе на Зое Ивановне Воробьевой.

В оперативных разработках данная группировка не значилась, но у четверых задержанных были паспорта на фамилию Воробьев. Запросили сведения в вышестоящих организациях, а допросы отложили до завтрашнего дня.

На следующий день их вызволил брат Игорь, сменившийся с дежурства. Он рассказал коллегам, зачем мужики отправились в управу, и в отделении милиции стоял громовой хохот. Такого у них еще не было: сватов захватили! Их выпускали из кутузки под насмешливые просьбы: на свадьбу пригласите!

Ночь, проведенная на нарах, еще более сплотила компанию. Хотя перед ними никто не извинился, они понимали, что с самого начала ввязались в сомнительное мероприятие. Оно обернулось приключением, на которые жизнь не богата, воспоминаний и пересказов хватит надолго.

Неясным оставался только один вопрос, он же самый главный. Напрасно, что ли, парились? И что женам сказать? Они башку прогрызут – тебе ничего поручить нельзя, заставь дурака Богу молиться, он в милицию попадет.

После короткого совещания решили дожать Скворцова или, по крайней мере, услышать от него внятный ответ. Колонна маршем двинулась в сторону управы, совершив короткую остановку у палатки с прохладительными напитками. Теперь инициативу взял на себя Игорь.

Он вошел в кабинет, представился:

– Сержант Воробьев, – рука к козырьку. – Вы гражданин Скворцов? Проследуйте, пожалуйста, за мной.

Фамилия сержанта Скворцову не понравилась, но он решил, что органы желают уточнить детали покушения.

Когда он проследовал за милиционером на детскую площадку, ему не понравилось еще больше. Вся вчерашняя компания, в полном составе! Сидят на лавочках, сломанных качелях и каруселях. Пьют пиво из бутылок и банок. Скворцов резко повернулся к сержанту, тот протянул ему бутылку:

– Выпей. Давай поговорим как люди, по-мужски. Тебя как зовут? Илья? Ребята, это Илья! Не робей, здесь все свои.

К строптивому жениху не применяли мер насилия, не выкручивали руки и не приставляли нож к горлу. Его попросили привести аргументы «против», против женитьбы. Хотя напомнили, что позорно в кустах отсиживаться, когда девка от тебя понесла.

Поначалу Илья Скворцов возмутился: моя личная жизнь, никто не имеет права вмешиваться, не желаю обсуждать. Его утихомирили. Не ершись, мы тоже не груши околачиваем, отгулы взяли и за свой счет, к тебе приехали, ладно, пусть недоразумение с милицией вышло, мы зла не держим, ситуацию твою понимаем, давай говорить по существу вопроса (это Васю вспомнили).

Разговор плавно перетек в павильон-шашлычную у метро, где сдвинули столики и попросили повесить на входе объявление: «Извините, сегодня у нас спецобслуживание».

Немногочисленный персонал шашлычной – официантка, бармен, повар и уборщица – прятались за стойкой бара и подслушивали странную беседу.

Симпатичный молодой человек в белой рубашке и при галстуке сидел во главе стола и ответствовал перед разношерстной и разновозрастной публикой мужского пола.

– Пойми, Коля, то есть Петя, то есть Саша… Да, все вы поймите! В мои жизненные планы не входила женитьба!

– Старик! – отвечали ему. – Годом раньше, годом позже – нет разницы.

– Мы с Зоей еще плохо знаем друг друга.

– Больше, чем ты про нее узнал, не бывает.

– От ребенка я не отказываюсь. Готов подтвердить отцовство и платить алименты.

– Само собой. Но зачем тебе с конца начинать – сначала алименты, а потом женитьба? Поживите, оно и стерпится. Ребенок – это сила! Наследник. Бутуз. Первый раз на руки возьмешь – дух захватит. Никакая рыбалка и охота не сравнится.

– Материально я не готов содержать семью.

– Поможем!

Уборщица, помнившая советские времена, тихо сообщила сослуживцам, что это товарищеский суд. Раньше, если жениться не хотели, партийная, профсоюзная организация разбирали или товарищеский суд. Как время далеко шагнуло! Теперь на открытом воздухе песочат. Да и то сказать, выговор куда занесешь? Вот и наступил гуманизм – жениться под пиво и шашлыки уговаривают.

Под не агрессивным, но массированным напором клана Воробьевых Илья Скворцов сдался. Что он теряет, в конце концов? Ничего, кроме свободы.

Вечером Зойке доставили жениха, почти трезвого и настроенного на испытания преимуществ семейной жизни, отцовства и большой дружной родни. Конвоировали его не всем составом, а выделили трех делегатов – Игоря, Леню и Витю.