Джузеппе Д'Агата - Загадка да Винчи, или В начале было тело
- Название:Загадка да Винчи, или В начале было тело
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Азбука-классика
- Год:2005
- Город:С.-П.
- ISBN:5-532-01366-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джузеппе Д'Агата - Загадка да Винчи, или В начале было тело краткое содержание
Действие романа происходит в двух временных плоскостях — середина XV века и середина XX века. Историческое повествование ведется от имени Леонардо да Винчи — титана эпохи Возрождения, человека универсального ума. Автор сталкивает Леонардо и Франсуа Вийона — живопись и поэзию. Обоим суждена посмертная слава, но лишь одному долгая земная жизнь.
Великому Леонардо да Винчи всегда сопутствовали тайны. При жизни он разгадывал бесчисленное количество загадок, создавая свои творения, познавая скрытые смыслы бытия. После его смерти потомки уже много веков пытаются разгадать загадки открытий Мастера, проникнуть в историю его жизни, скрытую завесой тайны. В своей книге Джузеппе Д'Агата рассказывает историю таинственной встречи Леонардо да Винчи и Франсуа Вийона, встречи двух гениев, лишь одному из которых суждена была долгая жизнь.
Загадка да Винчи, или В начале было тело - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Он спокойно сидит со стаканом виски, а свободную руку ему жмет один поэт-толстяк, который что-то шепчет на ухо другому поэту.
У второго поэта плохое зрение, и он силится в потемках разглядеть через очки важного гостя. Эта значительная персона — рабочий в свитере, как у велосипедистов, и он, кажется, чувствует себя здесь вполне в своей тарелке.
Наверно, он отказался прийти сюда в белом халате, который носит на фабрике.
Кто-то из стоящих рядом людей поясняет мне, что этот человек занимается серьезной работой, он не подрабатывает на заводе, у него полный рабочий день.
Похоже на правду, — размышляю я, — возможно, он и не пришел бы сюда сегодня: завтра воскресенье, и у него будет возможность отоспаться.
Он работает в индустрии не такой настоящей, как, например, производство рельсов, но тоже вполне серьезной. Речь идет о спутниковой промышленности. Они, правда, делают только отдельные части двигателей, но конкуренция в этой области не менее жесткая, чем классовая борьба тех, кто их производит. Рабочие отстаивают свои права, устраивают забастовки, спорят о преимуществах и недостатках сдельной оплаты и оклада… Все, о чем он рассказывает, совпадает с тем, что пишут о пролетариях в газетах. Беспомощностью этих маленьких людей бессовестно пользуются за завесой фабричного дыма, в пелене тумана, который скрывает могучее сердце промышленности.
И рабочий, почетный гость на вилле отца Бьянки, тоже живет в грудной клетке, в которой заключено это сердце.
Он порождение сурового бога. Глядя на него, понимаешь, что это высококвалифицированный рабочий, действительно знающий свое дело, он принадлежит к профессионалам, а не к древнему, как аристократический род, слою люмпенов.
Кто-то из гостей, кого я не знаю, говорит мне, что он к тому же еще и разбирается в политике.
Другой незнакомец добавляет, что он католик, но придерживается ультралевых взглядов, много читает и участвует в профсоюзном движении, и считает, что нам не угрожает революция, так как вопрос собственности на средства производства уже давно не является одним из острых.
Кто-то из приглашенных напрямую задал ему вопрос об этом.
«На мой взгляд, насильственный захват власти силами альянса рабочих, мелкой буржуазии, среднего класса и служащих инфраструктуры является маловероятным».
Я с трудом пробираюсь поближе и вижу, что у его ног сидит одна новомодная художница и смотрит на него тупо и умильно. У нее по щекам текут слезы. Рабочий ставит на пол свой стакан и пожимает мне руку.
Другую руку ему по-прежнему жмет поэт.
Я внимательно разглядываю его: мне интересно, из какого он теста.
Он напоминает актеров, которые исполняют в кино роли рабочих.
Вечно проклятые, горделивые и невинные, запугиваемые из поколения в поколение бедняки, теперь они вдобавок ко всему почитаемы и боготворимы.
Заветная столица, в которой может найти работу и средства к существованию даже тот, укого нет никаких способностей. Теперь в Вечном городе можно к тому же обрести все удобства жизни и вполне солидный достаток.
Мне становится неприятно, и я решаю уйти. Действительно трудно представить, что вот такие сформированные столичной жизнью рабочие, как этот незнакомый мне человек, попивающий виски, возьмут власть в свои руки.
Однако мои друзья, когда мы встречаемся, всякий раз говорят, что это необходимо, чтобы они захватили власть. И от этого мне каждый раз становится скучно.
Поболтав лед, рабочий отхлебывает из своего стакана.
Он говорит, что делает карбюраторы. Штуки, которые готовят горючую смесь в двигателе, поясняет он смеясь, и по его акценту слышно, что он северянин.
Я говорю, что у меня страсть к карбюраторам (я лгу с целью заинтересовать его). И это снова вызывает у него смех.
Я собрал небольшую коллекцию карбюраторов, но я коллекционирую только новые модели, потому что не люблю всякое старье и антиквариат.
Я вас понимаю, — говорит он, в то время как слуга в перчатках подливает ему еще виски.
Он заявляет, что очень рад находиться в нашем обществе, но не потому, что это большая честь для него, а потому, что мы отличные ребята.
Ему любопытно узнать, чем я занимаюсь, и он начинает гадать: Вы, должно быть, либо коммерсант, либо кинорежиссер, нет?
А, понимаю… — говорит он, услышав, что я морфолог и художник-анатом.
Но тут к нему подводят какого-то студента, и предоставленная мне аудиенция заканчивается.
Воспользовавшись полумраком, я принялся шпионить за незнакомой парой.
Они отошли в угол и сели на пол, прислонив головы в стене.
Трудно сказать, почему они покинули общество. Может быть, их вынудил к этому эротический импульс, из тех, которым невозможно сопротивляться и которые ни в грош не ставят условности и приличия. Или же это просчитанное проявление эксгибиционизма, декларирование свободы нравов. Они прекрасно знают, что в качестве реакции на свое поведение могут рассчитывать только на неподдельное или наигранное равнодушие.
Парочка занялась какими-то манипуляциями. Наверно, ласкают гениталии друг друга.
Со мной заговаривает незнакомец. В течение нашей короткой светской беседы я стараюсь стоять так, чтобы не упускать из виду примостившихся в углу молодых людей.
V
Как же мне передать словами то, что происходило потом?
Я слушал тревожный лай собак, предупреждавших своих хозяев о приближении голодных волков, которые покинули лес, учуяв человеческое тепло и запах мяса.
Тени, придающие природе зловещий вид, духи ночи, носились по ветру, обдувающему тело земли, которая ворочается и бормочет во сне. Эти призраки выли как бешеные. Жуткий ветер так хлестал по лицу, что текли ледяные слезы, ослепляя глаза.
Я не хочу больше вспоминать этот ужас.
Поднявшись по вонючей лестнице, я вернулся в комнату и сразу увидел широкую спину Фирмино, стоящего на коленях перед Франсуа. Он снимал с него старые, пропитанные кровью повязки.
Лицо Франсуа было похоже на лик распятого Христа.
Его распластавшееся мертвенно-бледное тело, казалось, не выдерживало даже тепла мясисто-красного огня, лившегося на него из камина.
Представьте, каково это: видеть, что человек с благородной, прекрасной и суровой внешностью полон внутри вонючей гнили, как дохлая собака, в то время как он продолжает жить.
Не хочу больше прибегать к насмешливым и грубым сравнениям; короче говоря, этот поэт был по уши полон дерьма.
Олух и грубиян Фирмино был глубоко потрясен.
Занятый промыванием раны, он не заметил, как я вошел, и увидел меня, только когда я открыл окно, чтобы выветрить смрад, скопившийся в комнате. Ворвался ветер и растрепал языки пламени в камине и бороду Фирмино. Он сразу же попросил закрыть окно, сказав, что холод опасен для Франсуа.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: