Анатолий Гладилин - Прогноз на завтра

Господи, прошу и умоляю: придумай что-нибудь, так как я не представляю даже, что тут можно придумать!"

***

Право свободного посещения больницы после работы.

В гардеробе мне безропотно выдают халат, и я важно подымаюсь по лестнице под завистливые взгляды родственников остальных, "обыкновенных" больных.

Привилегия.

У Наташки светлые глаза.

- Странно, - говорит она, - я совсем не могу двигаться, но в голове все хорошо, нормально.

Господи, неужели?!

- А что говорят врачи?

- Они и сами не знают.

- Так все прекрасно, - говорю я. - Я бы тоже полежал неделю не двигаясь. Успеешь еще набегаться. Считай, что попала в санаторий.

Господи, высший разум, дяденька, как там тебя по имени - срочно заключаем новое соглашение. Мне не нужен удачный прогноз. Пускай Ира меня бросает. Мне вообще ничего не нужно. Хочешь, ставь крест на моей жизни. Принимаешь условия? Взамен немногого требую. Чтоб у Наташки всегда были светлые глаза. Идет?

- И я бы чего-нибудь поела. Надоели каши.

Это мы запросто. Адрес ближайшей кулинарии известен. Сбегать туда всего минут двадцать. Симпатичный кусок отварного мяса и печеночный паштет переправляю через санитарку.

***

Конечно, Алена еще не спит. Смотрит телевизор.

Начинаю скандалить. Ира разрешила? А режим? Пользуешься ее хорошим отношением? Немедленно в постель!

Ребенок мрачно раздевается. От паштета (любимое кушанье!) отказывается. Тушу свет. Хочу, по обыкновению, поцеловать ее в нос. Прячет лицо под одеяло. Обиделась.

На кухне выкладываю продукты. Даю цеу на завтрашний день.

- Вовка, я давно хотела тебе сказать: ты неправильно ведешь себя с Аленой. Все время на нее кричишь.

- Так она избалована.

- Она не избалована, она ребенок.

- Она не выполняет своих обязанностей.

- Она все выполняет. Только с ней надо спокойно и ласково.

- Ладно, расскажи, как день прошел.

- Сделали с ней уроки. Она гуляла. Вынесла мусор. Обедала. Ужинала. Все успела. Могла бы и посмотреть передачу. Ничего бы страшного не случилось. Думаешь, ей лучше ложиться спать расстроенной? Кстати, я сегодня ездила домой. Она, как пришла из школы, мне позвонила. Я сказала, что буду через час. И, конечно, опоздала. Смотрю, она меня встречает у метро. Стоит, плачет. Я растерялась. Оказывается, она решила, что я не приеду.

- Правильно. Это только я привык к твоей так называемой точности.

(А Алена привыкла к Ире. Я замечаю, что она мало вспоминает о Наташке. Защитная реакция. Спасительный эгоизм ребенка. Все естественно, но тем не менее немного обидно.)

- Да, она мне призналась, что прошлым летом влюбилась в мальчика, но не целовалась. А ее подруги уже все целовались.

- Интересно! О таких вещах отцу и матери не исповедуются. Родители узнают последними.

- Учти, я тебе ничего не говорила. Я ей поклялась.

- Ладно, подружка, не продам. Стоп! Ты же сегодня должна быть на занятиях?

- Сегодня скучные лекции...

- Ирка, если будешь пропускать университет, между нами все кончено. Не смейся. Я абсолютно серьезно.

- А Алена?

- На Алену не сваливай. Раз тебя нет дома, я бы раньше приехал.

Телефон. Звонит моя мать. Как прошел день? Те же вопросы, что я задавал Ирке. Те же цеу на завтра. Я должен быть строгим с Аленой. "Она избалована". - "Она не избалована. Она ребенок". - "Она не выполняет своих обязанностей". - "Мама, она все выполняет. Только с ней надо спокойно и ласково". (Понятно, в кого у меня характер.) - "Справляется Ира? Много ты ей платишь?" - "Справляется. И денег у меня навалом".

(Все верно. Сегодня Кероспян предложил мне пятьдесят рублей. Сказал, что они ему крайне мешают. Не знает, куда девать. Растранжирит по мелочам. А я, мол, отдам ему с премии, которую обязательно получу за свой гениальный прогноз. Целее будут.)

Такие же цеу мама по телефону дает и Ирке. Ирка мне ничего не говорит, но я знаю свою мать.

Достаю из папки маленький сверток.

- А это кто такой?

Иркина манера говорить "кто" вместо "что". Сейчас увидим. В свертке цветные чулки за пять рэ. Крик. Зачем тратишь деньги?

- Я премию получил.

А чулки ей нужны. Сразу примерила. В самый раз.

И еще один маленький сверток.

- А это кто?

Это двести граммов орехового рулета. Я сладкого в рот не беру, но Ирка любит. Особенно ореховый рулет.

Господи, сколько радости! Как мало человеку надо.

И мне ведь, ребята, тоже мало надо для полного счастья. Совсем немного: лишь бы Ирка всю жизнь была со мной.

***

Постричься, побриться, принять душ, надеть свежее белье - и никогда больше не терять время на проклятый быт! Один раз навести полный марафет и навсегда! Один раз сходить в магазин и забыть туда дорогу, хотя бы на год! Сварить обед на целый месяц! Перемыть посуду - и все, пусть вечно будет чистой! Последний раз вынести мусорное ведро! Последний раз поесть и не заботиться больше о низменных интересах желудка! И вот тогда отдаться науке на всю жизнь. Заниматься только работой, только тем, чего, кроме тебя, не сумеет сделать ни один человек.

Бессмысленные и тщетные мечты!

У человека самый низкий КПД. Одно бритье может свести с ума! Каждое утро по десять минут кривляешься перед зеркалом, а назавтра начинай все сначала. Бесконечный круговорот - магазины, приготовление еды, обед, мытье посуды, уборка - и опять думаешь, что купить. Меня угнетает не сам процесс домашней работы - все делаешь автоматически, - угнетают мысли о хозяйстве. Надо в прачечную, надо на рынок, надо в химчистку, надо заплатить за квартиру - починить стул, вызвать слесаря, напомнить, чтобы вымыли плиту, отнести обувь в мастерскую, попросить, чтоб зашили подкладку пиджака, господи, ну почему я обо всем этом должен думать? Из института я звоню домой: села ли Алена за уроки? Если прихожу поздно, допрашиваю Наташку с пристрастием: вовремя ли легла Алена спать? Наташке я напоминаю: ты хотела пойти в парикмахерскую, собиралась встретиться с подругой, должна позвонить врачу...

Наконец со мной истерика: я вам не кухонный мужик, хватит, мне надо работать, заниматься наукой, оставьте меня в покое!

Прекрасно. В субботу утром Наташка все закупает, готовит обед на два дня и уезжает по магазинам искать занавески. Алена поела и уходит гулять с девочками. Дома тихо и удобно. Сиди и точи зубы о гранит науки. Никто не мешает.

Сижу. Размышляю. Ну конечно, Алена бегает по сугробам. Промочит ноги, простудится. Наташка, дура, выбрала подходящее время для посещения магазинов. Всюду полно народу. Она, конечно, поехала не туда. Там, куда она поехала, приличных занавесок никогда не бывало. Только устанет. И купит совсем не то. И вообще, кому нужны эти занавески? Чем плохи старые?

И что у меня за паршивый характер? Наследственность? Гены дедов и прадедов, крестьян, которые всю жизнь думали о хозяйстве? Дед тоже, говорят, все делал сам, во все вмешивался.