Анатолий Гладилин - Тень всадника

"Обычно саблю держат ногой", - хотел вставить я, но не успел. И вообще, рассказ полицейского меньше всего требовал иронических комментариев.

- Всадник догнал двух парней с битами и срубил им головы. Вожак группы (так называет его миссис Галлей) не сдвинулся с места и стрелял во всадника. Выпустил всю обойму. Всадник срубил ему голову. Потом мы провели экспертизу. Всадник не ранил, не калечил своих жертв. Это были отработанные удары военного кавалериста старой школы. Он убивал одним взмахом сабли. Кстати, сейчас нет военной кавалерии. Есть национальная конная гвардия, но таким ударам гвардию не учат.

Выслушав перевод, я спросил:

- Где же был я все это время?

- А вы не хотите знать, где была миссис Галлей и двое оставшихся в живых ребят? - вежливо осведомился полицейский.

Очки скрывали выражение его глаз, но что он думал, я догадывался. В тяжелом взгляде Дженни читалось: "Молчи лучше в тряпочку".

- Миссис Галлей проявила редкостное самообладание и мужество, - продолжал полицейский. - Она скомандовала мальчикам лечь плашмя на землю и закрыть голову руками. А сама...

- Не приукрашивайте картину, - возразила Дженни, - сама я вопила от ужаса как сумасшедшая.

- На непонятном языке.

- Конечно, по-русски, капитан. Когда смерть в двух шагах, то кричат "мама" на родном языке. А мальчики увидели, что от всадника им не убежать. Двое старших с бейсбольными битами уж как петляли по поляне... И они прижались ко мне, словно я была их матерью и бормотали: "Мэм, спасите". И я сказала им: "Ничком, на землю и не шевелитесь!" Наверно, мои вопли надоели всаднику. Он вздыбил коня и ускакал обратно по лесной дороге... Кто-то в лесу услышал крики и выстрелы. Прилетел полицейский вертолет.

- Да, нам позвонили из машины.

Теперь я лишь присутствовал при их диалоге. Дженни переводила, даже не глядя в мою сторону.

- Вы спустились с небес, как посланцы Бога Кажется, мы втроем хором заревели...

- А потом мы нашли недалеко от поляны, за тем поворотом, куда ускакал всадник, мистера Сан-Джайста. Он лежал без сознания, в крови. У него была сквозная пулевая рана в плече.

- Тот парень, что заварил всю эту кашу, выстрелил вслед Сан-Джайсту.

- Мальчики утверждают, что Дейв стрелял только во всадника.

- Вспомните, капитан, сначала мальчишки говорили про букет цветов.

- Но мальчики сразу сказали, что вы, миссис Галлей, спасли им жизнь. И врачи доказывают: мистера Сан-Джайста ранили выстрелом в грудь, а не в спину.

- Значит, профессор, убегая, обернулся. Тут его и настигла пуля. Какие могут быть еще объяснения?

- Никаких, миссис Галлей. И в этом вся сложность. Инцидент произошел среди бела дня...

- Что вы называете инцидентом?

- Ну вашу встречу с Дейвом и компанией. До появления всадника...

- Какое безобидное словечко. Вы бы желали вашей жене и дочери такого "инцидента"?

- Пожалуйста, не придирайтесь к терминам. Я хочу сказать, что лес был полон народу, особенно в районе стоянок машин и вдоль шоссе, опоясывающего лес. И никто, никто не видел всадника! Он растворился в воздухе. Зато мы имеем три обезглавленных трупа. Ведь не с неба они свалились?

- Это уж точно, капитан. Тут наши свидетельства ни на йоту не расходятся.

- Почему всадник был одет в форму французского офицера? - встрял я и нарушил их оживленную беседу.

На меня покосились с неудовольствием. Дженни перевела, полицейский без особой охоты объяснил:

- Мы тщательно проанализировали показания миссис Галлей, мистера Джефферсона и мистера Франклина. Они единодушно утверждают, что на всаднике был синий военный мундир. Костюм, взятый из музея американской кавалерии? Но даже в прошлом веке американские кавалеристы не носили на груди шнурков. Мы навели справки. Выяснилось, что всадник был облачен в парадную форму французского драгуна эпохи Наполеона: белая перевязь наискось, желтые эполеты...

- Красные эполеты, - поправил я.

- Что он сказал? - встрепенулся полицейский.

- Как всегда, глупости, - ответила Дженни.

- Нет, что он сказал? Переведите!

- Профессор демонстрирует свою эрудицию. Он специалист по французской истории. Он может обрисовать форму одежды всех видов войск до мельчайших деталей.

- Пожалуйста, - попросил полицейский.

Я обрисовал. Полицейский строчил в блокноте. Потом полицейский перелистал блокнот, перечел какую-то запись.

- Потрясающе! Все совпадает.

Он снял очки и впервые взглянул на меня как на респектабельного субъекта.

- Вы нам дали очень ценные сведения, профессор. Этот маньяк-убийца, наверно, захочет раздобыть и другие атрибуты французского военного обмундирования. И тут...

Полицейский не закончил фразы, не стал меня вводить в курс операции.

Дженни перевела.

- Вы на правильном пути, - сказал я. - Надо проконтролировать точки сбыта антиквариата.

Я старался не замечать испепеляющих молний Дженни.

- Мистер Сан-Джайст, - как бы мимоходом поинтересовался полицейский, - вам никогда не приходилось служить в полиции?

- Я рядовой читатель детективной литературы, - быстро пробормотал я, поняв, что несколько высунулся. - Кстати, Голливуд, случайно, не проводил массовку?

- Проверяли, - поскучнел полицейский. - Никаких массовок в этот день не проводилось. Никаких фильмов с участием французской кавалерии в Голливуде давно не снимают.

И захлопнул блокнот.

- Спасибо, мистер Сан-Джайст. Благодарствую, что вы нашли силы хоть в чем-то нам помочь. Миссис Галлей, я бы желал побыть с профессором буквально минуту наедине. Уверяю вас, у следствия больше нет и не будет к нему вопросов. Мы объяснимся на пальцах, но без присутствия дам.

Дженни передернула плечами и вышла. В дверях, правда, обернулась и со слабым подобием улыбки:

- Выздоравливай, Тони.

Полицейский проводил ее глазами, покрутил в руках очки и, решив их не надевать, повернулся ко мне. От его взгляда было некуда деваться.

- Профессор, я говорю очень медленно и надеюсь, вы уловите суть сказанного. Я принимаю во внимание ваш возраст и искренне вам сочувствую. Именно поэтому я позволю себе... Да, есть разница: читать детектив, лежа на диванчике, или влипнуть в детектив самому. Конечно, миссис Галлей отчаянно храбрая девочка, но в той страшной и неожиданной ситуации, в которой вы оказались, нельзя, никак было нельзя оставлять женщину одну. Вы меня понимаете?

- Ай андестенд, - ответил я.

* * *

Дженни взяла меня из госпиталя через четыре дня, объяснив, что каждый день стационара стоит очень дорого, а моя страховка вряд ли годится в Америке. О страховке мы говорили неоднократно и подробно. Дженни послала от моего имени письмо в соответствующие инстанции с просьбой возместить лечение в госпитале. Разговоров на другие темы Дженни старательно избегала, да и я не рвался.