Сергей Минаев - The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты

– Как ты полагаешь, о чем я думал, когда забирал тебя из ментовки?

– Менты совсем оборзели? Всего лишь марихуана, откуда такой прайс? Моей любовнице уже исполнилось восемнадцать?

– Прекрати паясничать!

– Па-ап, ну в самом деле, откуда мне знать, о чем ты думал?

– Правильно. Ты не знаешь, о чем я думал, потому что у тебя нет детей!

– Это достоверная информация?

– Когда мне было тридцать, тебе было семь, и я не курил анашу.

– Тогда ее негде было достать.

– Было где, не волнуйся. Просто мне было не до того: семья, ответственность. Я делал карьеру. Я зарабатывал деньги. Я не мог себе позволить жить так, как ты живешь.

– А как я живу? Ты много знаешь о моей жизни? Ты живешь со мной в одной квартире?

– Знаю! Я вижу тебя в журналах, я примерно представляю себе круг твоего общения. И... мне не нравится все это. Знаешь, это какая-то бесцельная жизнь.

– Послушай, о каких целях ты говоришь? Ты всегда корил меня за то, что я живу не по средствам, на твои деньги. Ты хотел, чтобы я начал хотя бы что-то зарабатывать, я начал. Ты хотел, чтобы я стал журналистом. Я им стал. Даже программу свою получил.

– Я смотрю твою программу... иногда. Наверное, сейчас так принято, я, конечно, не критик, но... местами пошловато.

– На вкус и цвет, как говорится. Проехали, это сложная тема. Я все-таки не понимаю сути твоих претензий ко мне. Что мне еще сделать? Какой из твоих целей достичь? Вступить в партию? Начать носить строгие темно-синие костюмы?

– При чем тут костюмы? Ты... ты живешь так, будто завтрашнего дня для тебя не существует.

– Это правда.

– Ты как стрекоза у Крылова. У тебя всегда лето красное.

– Крылов все своровал у Лафонтена, помним об этом, да? И кстати, я всегда готов к зиме! – показываю пальцем на свою шапку.

– Ты совершаешь множество бездумных поступков. Вот скажи, что бы случилось, если бы я не приехал за тобой в воскресенье?

– Приехали бы другие. Тебе денег жалко? Я верну. Прости, я не подумал, больше не буду тебе звонить в таких случаях.

– Не передергивай! Ты всегда должен звонить отцу. Я – единственный близкий человек, который решит твою проблему. Еще, безусловно, твоя мать. Но...

– ...У нее нет завязок в ментовке!

– Примерно так. Я не об этом. Я хочу сказать, что... мне жалко тебя, сынок.

– У меня опять прыщ на лбу выскочил? Я плохо выгляжу?

– Я смотрю, как ты просаживаешь свои дни, год за годом. И мне становится тебя жалко. У тебя же ничего нет, понимаешь?

– У меня есть квартира и мопед!

– Твоя квартира похожа на дешевый отель с редкими постояльцами!

– Не такой уж и дешевый. Впрочем, какая разница, я там только сплю.

– Вот именно! Ты ни к чему и ни к кому не привязан!

– Так ли уж это плохо в век мобильного интернета?

– Плохо, Андрей, очень плохо. Ты живешь так, будто тебе все еще восемнадцать, а тебе уже тридцатка, милый мой!

– Все-таки я плохо выгляжу, да? Для профессии телеведущего это смерть, знаешь? Ты убил меня!

– Телеведущий – это вообще не профессия! Завтра тебя выгонят, и чем ты будешь заниматься? Опять в гламурный журнал пойдешь работать? Этот твой... хипхоп петь? Пойми, я все это время надеялся, что ты... Предлагал тебе работать у меня, заняться серьезным делом. Бизнесом. Попытаться наконец состояться в этой жизни!

– А кто сказал, что в этой жизни обязательно нужно состояться? И потом, что, по-твоему, значит состояться?

– Давай без софистики! Ты напоминаешь мне свою маму.

– А ей я напоминаю тебя.

– Я пытаюсь говорить с тобой о серьезных вещах, Андрей!

– Почему все, что тебе кажется серьезным, – это бизнес? У человека не может быть других увлечений в жизни? Пойми, я не хочу заниматься тем, чем занимаешься ты. Меня тошнит от пиджаков, деловых партнеров, балансов, продаж, чиновников, откатов и прочей шняги. В твоем мире, папа, можно купить все, кроме свежего воздуха. Я задыхаюсь в нем, понимаешь?

– Да ладно тебе дурака валять! Задыхается он! Откуда весь этот дешевый пафос? Нашли бы тебе отдушину, не переживай. Ты сколько еще так протанцевать по жизни думаешь? Лет пять? Семь? А дальше что? Новости пойдешь читать на радио?

– Я полагаю, что молодежные программы всегда будут востребованы....

– Ага. А потом ты, как мудак, в сорок лет вставишь себе серьгу в ухо, чтобы соответствовать аудитории!

– Может быть, – мечтательно тяну я, – может быть. Кстати, девушки находят это очень сексуальным.

– Кстати о девушках. Ты живешь с кем-нибудь? В смысле, у тебя есть серьезные отношения?

– I’m aching to see my heroine.

– При чем тут героин? Ты уже и это дерьмо успел попробовать?

– Это песня английского ВИА. Она про героинь, а не про героин. В общем, я в вечном поиске. Пока еще мне не встретилась та, которая смогла бы... перед которой я смог бы... короче, как-то сложно все.

– Когда ты прекратишь манерничать, как педик?! Ты разговариваешь со мной так, будто даешь интервью говенному молодежному журналу.

– Откуда ты знаешь, как манерничают педики? И кстати, я не даю интервью молодежным журналам, папа.

– А ты не думал о том, что наступает возраст, в котором у нормальных людей создаются семьи, получаются дети?

– А степень нормальности кто определяет?

– Я! Я определяю степень нормальности моего сына! И я вижу, что в тридцать лет он ведет себя как школьник старших классов. У тебя нет нормальной работы...

– ...Это спорное заявление.

– ...у тебя нет нормальной девушки! Ты скачешь по ночным клубам, ты участвуешь в сомнительных фотосессиях, – говоря это, он забавно кривит рот, – ты общаешься со всей этой чертовой богемой, с этими силиконовыми проститутками...

– ...Факты, пожалуйста! Потом, кто сказал, что силиконовые проститутки – это плохо? Ты сам наверняка пользуешься их услугами.

– ...А теперь, до кучи, у тебя еще и проблемы с наркотиками!

– ...Ну, это очень сильное преувеличение.

– Не перебивай меня! А главное, главное – тебя это совершенно не беспокоит. Тебе кажется, что так и нужно жить! Дети моих знакомых, многие моложе тебя, уже занимаются серьезными вещами. У многих есть дети, а...

– ...А я не хочу быть таким, как дети твоих знакомых, – говорю я стальным голосом. – Я их не видел, но представляю, о ком ты говоришь. Я не хочу быть одним из них.

– Не хочешь? Скажи, а кем ты хочешь быть? Чего ты хочешь добиться в этой жизни?

– Абсолютной внешней свободы и внутренней гармонии. Comprends?

Возникает неловкая пауза, которую я же первым и нарушаю.

– Па-ап, а пап. Чего ты от меня хочешь, а? К чему все эти морали? Ты внезапно осознал, – я делаю страшное лицо, – что тебе необходимо заниматься воспитанием единственного сына? Не поздно ли? Может, стоило это делать раньше, хотя бы лет на десять?

– Десять лет назад твоя мама не давала нам общаться. – Он опускает глаза.