ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ

Кончилось это дело трагически. Когда был созван собор в Констанце для того, чтобы отрешить папу Иоанна XXIII (а это был разбойник, который пролез на папский престол. Но все-таки его решили низложить), туда же вызвали — и Гуса, чтобы судить их обоих одновременно. Одного — за уголовные преступления и за жульничество, другого — за ересь . Результат был тот: Иоанн, благополучно увидев, что ему «не светит», убежал из Констанцы с деньгами и остаток жизни провел спокойно в Италии — в полном благоденствии и благодушии. А Гуса, которому дали Охранную грамоту, сожгли, как еретика. Причем большинством в один голос совет присудил его к казни, и этим одним голосом был — император Священной Римской империи венгерский король, брат Венцеслава Чешского — Сигизмунд , тоже люксембургский.

Понимаете, будь это тихое время и спокойное место, то все бы сочувствующие чехи почесали в затылках и сказали: «Во чего немцы-то — с нашими делают?!» — и разошлись бы пить пиво. Но время было бурное. И не случись это, случилось бы что-нибудь другое. Но чехи видеть не могли немцев, их — тошнило от них и вуниверситете, и на площадях, и в торговой жизни, и на охоте, когда они встречались. Вот идет немец — противно чеху.

И все-таки на раскачку после казни Гуса понадобилось четыре года! То есть восстание, которое произошло в Праге, было не результатом возмущения после того, как узнали о невинной гибели профессора, обманутого и замученного. — Нет! Это был свой подъём пассионарности, — накопленной пассионарности, вернее, ее реализация в момент столкновения с уже растраченной, сниженной пассионарностью немцев.

Поднялись студенты университета и заявили, что все три немецкие нации должны иметь равное число голосов с чехами, поскольку университет — чешский. Студентов поддержали, немцев — отлупили. Сторонники немцев и императора Сигизмунда шли по улице, — на них напали и забили до смерти, — толпа! Потом ворвались в ратушу и всех католических депутатов ратуши — чиновников выкинули из окна, но это — смерть верная — там высоко. После чего Прага заявила: «Мы вас не знаем и папу не признаем. Папа — антихрист , а вера у нас истинная — Христовая . Как это делается — мы знаем. Вон там, у русских и у греков , совершенно правильно — чаша. Из чаши причащают и мирян и священников, а вы нам только облатку даете, а из чаши сами священники пьете. Так не хорошо».

На это немцы, — император и папа заявили, что это жуткая ересь и зачинщиков надо наказать!

«А, — сказали чехи, — наказать?!» И — пошло! С 1419-го по 1438 год шла война, состоявшая из бесконечных набегов, перечислять которые совершенно не возможно. Важно только то, что чехи отбили все крестовые походы, которые были направлены против Праги, что они сами вторгались в Баварию , в Бранденбург и в Саксонию и доходили до Балтийского моря , использовав новую тактику, — езду на телегах. Это, очевидно, от венгерских половцев они позаимствовали, от куманов . Это у них был способ защиты с телег и лагерь из телег — чисто кочевнический. А Ян Жижка сражался в польском войске, так что он великолепно знал восточные обычаи. Он ввел этот же способ, — новый прием, против которого рыцарская тяжелая конница была бессильна.

Кончилось дело тем, что маленькая Чехия , не поддержанная ни Моравией, которая осталась католической, ни Венгрией, ни Польшей, избравшей католицизм, она удержалась против всей Германии , то есть, по существу, против всей объединенной Европы . Не принимали участия в крестовых походах на гуситов только французы и англичане, которые в это время — одни предавали свою спасительницу Жанну д'Арк , а другие — ее жгли. И поэтому им было некогда. Но Чехия — одна, маленькая, — удержалась против всех, то есть пассионарный уровень среди чехов оказался гораздо выше, чем у немцев.

Кончилось это всё для чехов довольно печально, потому что они немедленно разбились, как сильные пассионарии, — на несколько партий, в общем, три больших и мелкие.

Сначала погибли — мелкие. Например, адамиты (была такая партия), которые считали, что жить надо как Адам и Ева , — никаких священников, никаких церквей, никакой культуры. Раздевались голыми и ходили в таком виде. За исключением тех случаев, когда надо было добывать пищу. А пищу добывали — грабежом. Их Жижка переловил и всех, кого захватил в плен, сжег.

Потом были крайние протестанты — табориты и были крайние и утраквисты (калестины) , те, которые хотели вернуться к восточному православию и причащаться из чаши . Это было население Праги. Между ними произошел бой при Липанах, в результате которого умеренные одержали победу над крайними и перебили их.

Только таким способом — внутренним снижением пассионарного напряжения в Чехии были усмирены те жуткие совершенно зверства, которые в этой несчастной маленькой стране происходили. Совершенно потрясающие, когда читаешь, например, как немецкие рудокопы в Кутне захваченных чешских гуситов кидали в шахты и смотрели, как они там с переломанными ногами и руками умирают. А потом, когда их захватили чехи (Жижка захватил), то они стояли на коленях и просили пощады, но им пощады не давали. Жижка не любил щадить немцев.

Это была первая вспышка, которая показывала, что поле, с ослабленной пассионарностью, не поддерживаемое постоянной мелкой войной, начинает разламываться на составные части.

И сломалось оно примерно, через 100 лет, в 1415 г., когда монах Мартин Лютер прибил в Виттенберге к дверям церкви двадцать шесть тезисов, по которым он считал себя несогласным со всей католической церковью .

Ну, братцы мои, если в наше время, в XX в., когда свобода в печати и чего-то еще — существует, то если я вот, к примеру, пойду и прибью там где-нибудь в Лондоне табличку, что я не согласен с английской конституцией и постановлением Парламента, — мне скажут: «Ну, и — иди домой». И этим всё кончится. Правда ведь?

Или я приеду в Испанию и прибью там записку, что я не согласен с тем, что вы выбрали этого Бурбона , с такой неприличной фамилией, к себе в короли. И, вообще, надо всё переделать. Мне скажут: «Выселить этого хама из нашей страны» и на этом всё кончится. Правда?

А ведь это было средневековье — «страшная» эпоха. Сказали: «Как так? Этот монах не согласен с тем, во что мы, весь Христианский мир, веруем? Давайте разберем, какие у него доводы! Устроим диспут. Он имеет право, вообще, выслушать возражения. Да-да!»

И устроили. И кто бы, вы думаете, председательствовал на этом диспуте? Император Карл V Габсбург , во владениях которого «не заходило солнце»: он был император Германии , правитель Нидерландов (это был его наследственный домен, он сам был нидерландец, фламандец), Испанское королевство, испанские владения — в Америке, Филиппины, Неаполитанское королевство, Милан в Ломбардии — это всё принадлежало ему. Он был председателем на этом диспуте, рядом с ним сидел папский легат — как богослов , который должен был с этим монахом спорить. По правую сторону от представителей духовной и светской власти были все магнаты Германской империи и послы из соседних католических государств, по левую сторону — духовные лица.