ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ

С точки зрения русских людей пушкинского времени, и лермонтовского тоже, это была великая подлость, — так не делают! Если ты вышел на честный бой — дерись честно! Но с точки зрения современников купца Калашникова он поступил совершенно правильно. И даже сам Иван Грозный сказал: «Казнить-то я тебя за убийство казню, — потому что убийство было подлое. А велю палача нарядить и по всей Москве звонить, и твоим родственникам торговать безданно [39] Безданно — то есть не выплачивая дань. и беспошлинно. Потому что у тебя были основания для того, чтобы убить моего верного слугу».

Еще раньше, если мы возьмем еще 200 лет раньше, то в таких случаях никто особенно не старался убить своего обидчика, особенно если он был хорошо заблатован, [40] Заблатован — то есть принадлежит к слою, помогающему «своему» вне зависимости от его талантов и провинностей. как опричники — Кирибеевич или Дантес, названный сын голландского посла, — а просто он уезжал в другое княжество.

Ах, так! Со мной в Москве плохо обошлись?! А пошли вы! И поехал я в Тверь! А если в Твери плохо обошлись, я в Суздаль поеду. А если мне в Суздале нет поблажек — я в Литву поеду!

Видите, совершенно иная реакция на это. Правда, как будто это совершенно разные этносы, но мы-то знаем, что это один этнос .

И весь фокус в том, что я пытаюсь своим оппонентам внушить (и они вообще-то, пожалуй, усвоили, потому они со мной и не спорят), что мы встречаем не явление в статистике, не фиксированное явление в нашей науке, а мы встречаем процесс закономерных явлений. И каждое явление мы должны брать с его прошлым и с перспективой на его будущее.

Будущего нет, мы его не знаем. В настоящий момент, который уходит, реально только прошлое, то есть реально то, что мы изучаем, это только история. Даже наши с вами занятия, они еще не успели начаться, а стали прошлым, потому что, когда я пришел в первый раз и начал вам читать лекцию, — это такое же прошлое, как поход Юлия Цезаря на Галлию. Онобыло, оно прошло, оно отложилось, и только это является материалом для наших источников. Вот почему окном в историю является изучение прошлого. А «история, как сказал Карл Маркс , — это единственная наука, которую мы знаем. Соответственно, есть история природы и история людей, и они постоянно между собой взаимодействуют».(Это я своими словами передаю.) И это взаимодействие — основа любой науки.

Итак, хотя мы и будем заниматься большое количество времени этнической историей , тем самым мы историками не становимся, что признали, надо сказать, сами историки, профессор Мавродин, [41] Мавродин Владимир Васильевич (1908–1987) — российский историк, д. и. н., профессор ЛГУ. декан истфака, а ныне почтеннейший профессор на истфаке, когда обсуждалась концепция, которую я вам сейчас излагаю, сказал от лица всех историков: «Мы не компетентны разбирать эти вопросы. Географию мы знаем лишь в школьном объеме, ну, где какая река течет и где лес, где степь. А вовсе не в том научном объеме, в котором ее изучают на географическом факультете. Поэтому мы не можем сказать по поводу этой теории (не компетентны) — ни да, ни нет».

И устранился от разговора.

А на вопрос мой: «А надо ли оную концепцию публиковать?» — он сказал: «Вот это речь не мальчика, но мужа. Конечно, надо».

Я тоже с ним согласен.

Итак, взяв историю за подспорье, мы должны определить сферу нашей компетенции и в вопросах географических. География нужна не меньше истории, еще в XVIII в. при Екатерине был умнейший человек — Иван Болтин, [42] Болтин Иван Никитич (1735–1792) — русский историк, государственный деятель, член военной коллегии. Создал многочисленные труды по истории, географии, источниковедению. Упомянутый труд имеет полное название «Примечания на историю древней и нынешней России г. Леклерка, сочиненные ген. — майором Иваном Болтиным», тома 1 и 2, 1788. написавший большие примечания, двухтомные «Примечания на «Историю России» господина Леклерка» — так они называются. И он там написал, что «у истории без географии встречаются претыкания», — как, впрочем, мы скажем, что у географии без истории тоже встречаются претыкания.

Какая география нам нужна? Математическая география нам мало пользы принесет. Поскольку я сейчас читаю физгеографам, то экономическая география для нас тоже большого значения иметь не будет, — поскольку она изучает очень новый период, период очень недавний, который недостаточен для того, чтобы делать какие-либо суждения. Поясняю этот тезис. Для того чтобы разобраться в каком-то явлении, надо знать его минимально, но достаточно. Излишние детали знать совершенно ни к чему, это гегелевская «дурная бесконечность». Но и недостаток знаний не дает повода сделать правильный вывод.

Ну, вот представим себе, что приехал с Марса какой-то исследователь на Землю и заметил, что существует вот такая у нас серенькая полоска, но дождя нет. Пробыл он на Земле часов пятнадцать, потом сел в свой корабль, улетел на Марс и представил обстоятельный доклад, что на Земле температура такая-то, осадки не выпадают, погода ясная, но не очень. Был бы он прав? Нет. Ему нужно пробыть минимум год, для того чтобы увидеть смену времен года, а желательно несколько десятилетий для того, чтобы увидеть, что бывают зимы крепкие и зимы слабые; бывают лета дождливые и лета, наоборот, знойные; бывают осени ранние и поздние, — тогда он представил бы достаточно сведений.

Вот поэтому мы должны взять историю в том минимальном объеме и географию в том же минимальном, но достаточном объеме, который нам нужен. А для этого что нужно? Ну, физгеографы 4-го курса уже знают, что Земля разнообразна, что на Земле существуют полярные зоны и тропические зоны, сухие и влажные и населяют ее совершенно разные этносы. И вот эту внешнюю сторону Земли, соотношение человека с природой надо знать, как основу для того, чтобы делать дальнейшие выводы.

Так как же связать и можно ли связать эти две области, казалось бы, совершенно различные, — физическую географию , совершенно нам необходимую, и историю событий , необходимую в той же мере?

Вы знаете, что до 60-х гг. нашего времени это было совершенно не возможно, потому этого никто и не сделал. Но после Второй мировой войны появилось одно замечательное открытие, правда, не у нас, а в Америке, но принято оно у нас на вооружение тоже полностью. Это то, что называется системный подход, или системный анализ. Автор его — фон Берталанфи [43] Берталанфи Людвиг фон (1901–1972) — биолог и философ, родился и работал в Вене, с 1949 г. в США и Канаде. Создатель общей теории систем. — американец немецкого происхождения. Работал по биологии в Чикагском университете и, как он пишет, сделал по поводу системного анализа доклад, который был совершенно не понят в 1937 г., и он сложил все свои бумаги в ящик стола.