Грэм Джойс - Индиго

Она покосилась на отца, не совсем понимая его.

— Когда-нибудь, — сказал он, — я возьму тебя с собой в Рим. Там ты по-настоящему поймешь, что такое архитектура.

Это было одно из многих его обещаний, которые он так и не выполнил. Хотя все же научил наслаждаться архитектурой. Вот почему она полюбила Чикаго. В то время как других детей разведенные родители водили по субботам в «Макдоналдс» или в Брукфилдский зоопарк, где они угрюмо пялились на зверей, он возил Луизу полюбоваться Рукери или Юнионистской церковью. [20] Рукери — административное здание в Чикаго, построенное в 1886 г. Д. Бернемом и Дж. У. Рутом. Юнионистская церковь в Чикаго (Union Temple) возведена в 1906 г. Автор проекта — выдающийся американский архитектор Фрэнк Ллойд Райт (1867–1959).

Фрэнк Ллойд Райт, бесспорно, это Настоящий гений света.

И ей никогда не бывало скучно. Пусть она не любила его, но всякий раз, когда бывала где-нибудь с отцом, испытывала какое-то странное чувство. Став старше, она узнала, что все юные женщины всегда ощущают трепет, когда их сопровождают отцы; кроме того, в их совместных выходах была некая непредсказуемость, ощущение, что день может сложиться самым неожиданным образом, а еще — некая подспудная угроза. Не скоро она поняла, что ее отец — опасный человек.

Он повез ее посмотреть с другого берега Чикаго на Уэст-Уэкер-драйв, 333, — на стеклянный гладкий прогиб фасада Государственного Иллинойсского центра шириной более сотни ярдов, протянувшийся вдоль речной дуги, — а потом повел ее внутрь здания с его слепящими головокружительными зеркалами, атриумами и матовыми стеклянными стенами.

Она предварительно кое-что прочла об этом месте.

— Что такое постмодернизм?

— Забудь всю эту фальшивую болтовню. Подумай, как удалось сделать так, что свет создает впечатление дождя, летящего в лицо, — Свет, его состояние — вот что всегда влекло его, — Свет, Луиза, свет. Великое здание — это такое здание, где технология и философия сходятся в главном — в концепции света. Это и влечет нас.

И когда он устраивал ее в Чикагский фонд архитектуры, от нее не ускользнуло, что двигала им эта одержимость. Он успешно привил ей любовь к архитектуре, дал знание предмета, и это укрепило ее решимость сопротивляться вандализму корпораций, которые уже лишили Чикаго нескольких жемчужин архитектуры.

К тому времени, когда она нашла место для парковки, совещание уже началось. Остальные сидели за поцарапанным столом и пили кофе.

— Догадайся, что они хотят снести на этот раз, — сказал кто-то, когда она протискивалась на свое место.

— Удиви меня, — ответила Луиза.

Луиза сидела на совещании в ЧФА, с беспокойством думая о Джеке и о корпорации «Гринсдейл», намеревавшейся пригнать бульдозер и снести особняк в стиле ар-деко, когда звонок на ее мобильный телефон добавил ей еще причину для волнений. Звонила агент по недвижимости, которая занималась продажей квартиры на Лейк-Шор-драйв. Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила Луизу извиниться и выйти в коридор для разговора.

— Это отпугивает клиентов, — сообщила агент, — Я подыскала покупателя. Когда вчера я повела его смотреть квартиру, он принюхался и сморщил нос.

— Вы уверены, что кто-то там побывал?

— Милочка, да там было прямо как на «Марии Селесте». На столе недоеденная еда и стакан вина. Одна из постелей не заправлена. Когда покупатель ушел, я проверила двери и окна. Ничего. У того, кто проник в квартиру, был ключ. А вы сами давно были в квартире?

— Недели две назад. И, черт возьми, уж запомнила бы, если бы там ела.

— Может, вам стоит сменить замки?

— Я займусь этим.

— Думаю, этого покупателя мы потеряли, милочка.

Луиза распрощалась с ней и вернулась к остальным.

Тем же утром она поехала в квартиру, чтобы увидеть все своими глазами. На столе — в подтверждение слов агента — красовались остатки пищи, нетронутый стакан шардоне. Рядом со стаканом стояла бутылка и лежала жирная вилка с намотанной на нее лапшой. На кухне нашлась коробка из фольги, в которой принесли лапшу.

Стеганое покрывало на кровати в одной из пустующих спален было откинуто. На подушке еще сохранилась вмятина от головы. Взяв подушку, Луиза прижала ее к лицу и принюхалась. Какой бы запах, могущий дать ответ на загадку, она ни надеялась уловить, подушка его не сохранила. Она бросила ее обратно на кровать, поправила покрывало и вернулась на кухню убрать объедки. В остальном квартира по-прежнему была в идеальном порядке. Даже целая команда детективов не смогла бы обнаружить других следов пребывания незнакомца.

После того как Джек вынес из квартиры все, что напоминало об отце, в ней поселился холод нежилого помещения. Но дух Тима Чемберса еще напоминал о себе, подобно тому как ощущается неприятный запах, несмотря на антисептик или цветочный освежитель воздуха. В остальном квартира пребывала в состоянии клинической смерти и стерильной чистоты. Картины на стенах казались брошенными, как полотна в галерее во время разбора экспозиции. Луиза остановилась перед картинами Чедберна, серией под названием «Невидимость», и решила сохранить одну из них для себя. На ее место можно повесить какую-нибудь из множества других, стоявших в вычищенном чулане. Она выбрала какую-то мазню, подходившую по размеру, и повесила вместо снятой.

Перед уходом она оставила записку на кухонном столе, написав просто: «Почему ты не позвонишь мне?» — и покинула квартиру.

Ближе к вечеру Луиза позвонила в Рим. Альфредо был удивлен и обрадован, услышав ее голос. Ворковал, что ждет не дождется, когда она снова приедет. Он уже выбрал, в какой ресторан поведет ее.

— Может так случиться, что и приеду, Альфредо.

— Тогда я жду.

Он думал, она позвонила, чтобы узнать, как обстоят дела с продажей римского дома, поскольку Джек не звонил, а претенденты на покупку не торопились выстраиваться в очередь. Всего один человек приходил посмотреть.

— Меня не это заботит. А Джек. Он пропал у вас в Риме.

— Пропал?

— Помнишь Натали? Ты видел ее в тот вечер, когда мы с тобой ходили в ресторан.

Альфредо употребил оборот, смысл которого был тот, что просишь вино, а приносят уксус.

— Незабываемая Натали.

— Точно, незабываемая. Это она сообщила, что он пропал. Так прямо и сказала. Могу я попросить тебя об одолжении? Узнай, живет ли он еще в доме. Узнай все, что сможешь.

— Позвоню тебе сегодня же вечером по дороге домой с работы.

— Альфредо, какой ты милый!

— Хочешь услышать, что я думаю? — сказал Альфредо. — Вы, американки, — сплошное очарование.

Поговорив с Альфредо, Луиза забрала Билли у няни, которая, передавая ей его, сказала с сияющей улыбкой: «Он все это время спал!» Луиза, измученная после беспокойных ночей с Билли, с трудом подавила недостойное желание отвесить ей пощечину. Но тут Билли, перекочевавший ей на руки, проснулся и одарил ее улыбкой в тысячу свечей.