Грэм Джойс - Индиго

— Подержи, — согласилась Луиза. — Если станет брыкаться, я возьму его.

Билли перешел на руки к отцу, глядя блестящими синими глазами на его желтушное лицо. Казалось, он был доволен. Чедберн глянул на Джека и снова с присвистом рассмеялся.

— Посмотри на своего братца-копа. Он ревнует ко мне. Это чудесно. Просто чудесно.

Джек не мог этого отрицать. Он тревожился за Билли, перекочевавшего на руки отцу-наркоману, но сказал:

— Перейдем к Натали Ширер.

Чедберн улыбнулся во весь рот. Его серые зубы были в кошмарном состоянии. Он закурил, решительно захлопнул крышку зажигалки и начал:

— Натали была одной из тех, кто чересчур легко поддается внушению, понимаешь? Крайне возбудимая натура. Смазливая девушка — все девчонки у Чемберса были смазливые, и для нее никого не существовало, кроме старика. Думаю, он подыскивал девчонок с комплексом идеального отца, потому что ему было легко ими манипулировать… Он это обожал, Тим Чемберс-то. Манипулировать людьми — ради забавы, ради развлечения. Что-то вроде социального эксперимента. Мы тогда все были зеленые. Смотрели ему в рот.

Надписи на стене неудержимо притягивали к себе взгляд Джека. Вдобавок там был еще перечень столбиком:

Насыщенность Яркость

Тон

Оттенок

Нюанс

Черный Свет

Белая Смерть

— Ты должен был входить в узкий круг избран — ных. Вокруг него собиралось много молодежи — все серьезные молодые художники. Если ты был одним из его любимцев, это открывало перед тобой все двери. Все становилось возможным: выставки, связи, известность, доступ в свет, путешествия. Он обладал огромным влиянием… Но нужно было входить в круг избранных. Если ты не входил в него, то можно было весело проводить время у него дома, но ты не знал, чего ждать: тебя приглашали, а через неделю, случалось, ты лишался его расположения. Одних вдруг выставляли на улицу, и неведомо за какие грехи; другие были умней и получили все сполна. Я был умным и получил сполна. Натали тоже, и Анна Мария.

— Это девушка, которая покончила с собой в Риме? — спросил Джек.

Чедберн раздраженно загасил окурок.

— Она и я были посвященными. Запомни это. Мы любили друг друга. Но старик встал нам поперек дороги. Ему доставляло удовольствие сводить людей, а потом вбивать между ними клин. Потом он сказал мне, что даже удивился, насколько это легко. Каково? Я даже не понял, что, признаваясь мне, он делал то же самое со мной. Как можно быть этаким дураком? Но таков был его метод. Ты ничего не замечал. А я тогда был зеленым. Ничего не понимал.

Цвет

Свет

Облако

Туман

Тьма

Индиго

Пустота

— Так он поссорил тебя с Анной Марией?

Чедберн покачал головой.

— Это было до нее. Тогда я якшался с Натали Ширер. Натали была со стариком, но он познакомил нас и всячески способствовал тому, чтобы мы больше времени проводили вместе. Взял нас с собой в Рим. Дал мне денег, чтобы я тратил на нее. Натали и не подозревала, что он хочет сбыть ее мне. Потом он познакомил нас с Анной Марией Аккурсо. Итальянской красоткой. Неотразимой. Нас с ней тянуло друг к другу, все это видели. Только одного не видели — что старик сам положил на нее глаз; так что он вернулся в Чикаго, взяв меня с собой и оставив Анну Марию и Натали в Риме. Деньги-то были его, понимаешь, то есть он держал на коротком поводке любого, где бы тот ни находился… Тогда-то он и познакомил меня с Луизой. Я еще этого не понял, но меня умело отводили от Анны Марии, поскольку больше нельзя было надеяться, что я увлекусь Натали. Он сделал удачный выбор. Луиза как раз переживала нелегкие времена, и мы с ней поладили.

Джек посмотрел на Луизу. Она отвела глаза, внимательно слушая рассказ Чедберна.

— Теперь меня можно было не опасаться, и он вернулся в Рим к Анне Марии. Мы остались одни в Чикаго и неплохо проводили время, правда, крошка? Только вскоре я понадобился старику — помочь ему избавиться от красотки Анны Марии. К этому времени Луиза была беременна, да и в любом случае решила, что не желает посвящать свою жизнь мне.

— Папа рассказывал мне всякое о Нике. — перебила его Луиза, обращаясь к Джеку. — Теперь-то я знаю, все это было ложью.

Чедберн фыркнул:

— Да, его почерк. Немного дезинформации в нужный момент, и дело в шляпе. Яго по сравнению с ним паинька. Я видел, как он доводил влюбленных и старых друзей до того, что они вцеплялись друг другу в глотку, а потом являлся он, мудрый примиритель, и все чувствовали себя несмышлеными детьми по сравнению с ним. Это гарантировало их верность ему. Его мы никогда ни в чем не винили.

— Но зачем ему это было нужно? — спросил Джек. — Зачем?

— Ты поймешь это позже. Он видится тебе просто великодушным, умудренным человеком мира, помогающим тебе выбраться из собственного дерьма. Ты такой, полицейский-братец-Джек. Ты знаешь, что он собой представляет. Все это говорили тебе. Ты сам это видел. И все равно продолжаешь играть в его дьявольскую игру.

— О чем ты?

— О книге, парень. О книге. Ты издаешь его книгу.

Джек метнул взгляд на Луизу. Она только пожала плечами.

— Я ничего ему не говорила.

— Ей и не нужно ничего мне говорить. Это видно по тебе, как видно, что у тебя с собой бутылка. По твоему косящему взгляду, дурень. По тому, как ты вошел в комнату. На тебе Облако и Туман. Как далеко ты зашел? Уже станцевал румбу Индиго? Еще станцуешь. Ты не в состоянии остановиться. Как не смогла остановиться Натали. Она прошла весь путь до конца. До самой пустоты. Прошла насквозь, парень, и вышла по ту сторону. К румбе семизвездного Индиго.

Джек достал из кармана фотографию. На ней он и женщина, которую он поначалу считал Натали Ширер, стояли у фонтана Треви.

— Это Натали?

Чедберн отрицательно помотал головой.

— Нет. Это другая, тоже из нашей компании. Сара Бьюкенен, еще одна девчонка старика. — И только когда Джек показал ему водительское удостоверение, найденное на чердаке, он подтвердил: — Да. Это Натали. Карточка старая, но это она.

Джек встал. Услышанного было достаточно — и хотелось уйти.

— И что ты собираешься делать с этой информацией? — спросил Чедберн.

— Может, убью кое-кого.

— Хорошая идея. — Он повернулся к Луизе: — Ты тоже уходишь?

— Ухожу, Ник. Помни, что я сказала, и держись подальше от дома на Лейк-Шор. Квартира должна быть продана. Если что понадобится, позвони мне, ладно?

— Ты знаешь, как я сдерживаю себя, чтобы не ходить туда, — печально ответил Чедберн, с бесконечной нежностью обнимая Билли. — Я постараюсь.

Луиза коснулась пальцем его щеки, и Джек счел за нужное отвести глаза.

— Я даю тебе, что в моих силах, Ник. Что я могу тебе сказать, дорогой?

Джек забрал у Луизы Билли и вышел, дав им побыть минутку наедине. На улице лило по-прежнему, так что он ждал на первом этаже у темной, пропахшей мочой лестницы. Спустя несколько минут появилась Луиза, застегивая на ходу пальто, губы ее были плотно сжаты.