Александр Покровский - Робинзон. Инструкция по выживанию

Командир и начштаба сидят в кают-компании. Пьют чай. Начштаба командиру:

– Не переживай, Александр Иванович. Ты же видел, что творилось. Он же с самого начала создавал ситуацию, ведущую к столкновению. И на палубе у него полно видео и прочей аппаратуры. И лозунги по-русски. И говорят они с нами на нашем, родном языке. Подготовились. А у нас, кроме «лютой ненависти к звериному оскалу империализма», ничего нет. И пленку в нашем задрипанном фотоаппарате заело. А у них – множественная фиксация ситуации. Еще секунда – и дырища у нас в борту, и даже гибель корабля в результате «безграмотных действий российского командира». Кто сказал, что холодная война закончилась? Хрен там. Помеха у меня справа по носу – я должен уступить дорогу. Они нас еще у наших террвод догонят. Увидишь. Это еще не конец. Не переживай. Насчет своей академии расстроился?

– Ну, честно говоря, да! – говорит командир.

– Никуда твоя академия не денется. Сейчас дай команду, чтоб принесли сюда вахтенный журнал центрального поста. Там всегда маленькая строчка найдется. Я запись сделаю, что я вступил в командование кораблем. Хотя не надо приносить журнал, я сам в центральный зайду. Разделим ответственность. Я командовал. Ведь так?

– Ну так!

– Вот мне и отвечать. Плевать. Не привыкать. Ну прилетит по линии МИДа очередная порка. Максимум, что мне грозит – это должность заместителя командира дивизии по боевой подготовке навсегда. Или оставят начальником штаба. Ну не назначат меня комдивом еще два, три, четыре года. А потом, может, и вовсе это все будет уже неактуально. А орден дадут какому-нибудь начальнику отдела кадров. Ты лучше скажи, чем у тебя народ сейчас занят?

– Отсечные учения по борьбе за живучесть.

– Вот и хорошо. Ты ляг в койку, задумайся, а я пройдусь по отсекам, посмотрю на народ. Заодно и запись в вахтенном журнале сделаю. Давай, вались в койку.

Начштаба уходит в центральный пост.

В центральном. Входит начальник штаба. Вахтенный офицер командует: «Смирно». Начштаба говорит устало: «Вольно». Начштаба подходит, берет черновой вахтенный журнал, что-то в нем ищет, находит, смотрит вокруг, говорит:

– Кто на журнале?

– Мичман Нестеренко!

– Нестеренко! Почему у вас в журнале есть пустые места, куда при желании можно что-то вписать? А?

– Виноват, товарищ капитан первого ранга!

– Виноват? Вот начштаба за вас и будет делать записи. (Делает запись: «Вступил в командование кораблем».) Так! Ладно. Командир в каюте, а я пройдусь по отсекам.

– Есть!

Начштаба выходит.

«Смирно!»– «Вольно!»

Пятый отсек. Командует Кашкин.

«Аварийная тревога! Пожар! Горит РЩ…» – «Загерметизирована носовая переборка!» – «Загерметизирована кормовая переборка!»– «Остановлен отсечный вентилятор!» – «Боевой номер… включился в ПДУ!» – «Готовится ЛОХ к подаче в отсек!» – «Готова к работе ВПЛ!» – «Размотаны шланги!» – «Тушится пожар с помощью ВПЛ!» – «Потушен пожар!»– «Боевой номер. переключился из ПДУ в ИП!»

Люди в отсеке бегают как белки. Герметизируют, обесточивают, разматывают, докладывают, включаются и переключаются.

Центральный пост.

«Пятый!»– «Есть пятый!»– «Пропустить начальника штаба в корму!» – «Есть пропустить начальника штаба в корму!»

Открывается переборочная дверь, в отсеке появляется начальник штаба.

«Смирно!»– «Вольно!»

Начштаба видит Робертсона:

– А, лейтенант, учимся?

– Так точно!

– Это хорошо. А покажи-ка мне, как ты герметизируешь отсек.

Они спускаются в выгородку кондиционирования.

– Ну? – говорит начштаба. – Какие клапана перекрываешь?

Робертсон показывает.

– А клапана выброса углекислого газа почему забыл? На какое избыточное давление рассчитана переборка?

– На десять килограмм!

– На десять килограмм на квадратный сантиметр.

– Так точно!

– То есть на сто метров под водой. А на какое давление рассчитана магистраль выброса углекислого газа? Не знаете?

Робертсон мотает головой.

– На два килограмма, – говорит начштаба. – Вот и выходит, что если ты не закроешь вот этот клапан, то переборка у тебя будет держать не десять кило, а только два. Понятно? Все клапана, особенно воздушные, должны быть загерметизированы. А что делать с баллонами ВВД при пожаре в отсеке?

– Их надо герметизировать!

– Да! Или стравить за борт! Иначе при хорошем пожаре в отсеке выгорят там в клапане все прокладки к чертовой матери, и пойдет в отсек воздух, и будет у тебя пылать, как в мартене. И давление в отсеке вырастет. А это значит, что если отсек негерметичен хотя бы по одной магистрали, то ты угарным газом загазуешь всю лодку. Что зачастую и происходит. И все умрут. Розовые. Почему угоревшие имеют розовый цвет лица? Потому что кровь в твоих и моих жилах, Робертсон, реагирует с окисью углерода в триста раз быстрее, чем с кислородом. И образуется карбоксигемоглобин. Тромб. Он алого цвета. Понятно? А регенерацию куда мы денем?

– Мы вынесем комплекты регенерации подальше от открытого огня!

– Вот это правильно. И запасные патроны к ИП тоже.

Вызов центрального:

«Пятый!» – «Есть пятый!» – «Начштаба есть?»– «Есть!»– «Начальнику штаба просьба прибыть в центральный пост!»

Начштаба входит в центральный.

«Смирно!» – «Вольно! Что?»

В центральном командир:

– В рубку акустиков.

Командир и начштаба в рубке акустиков.

– Они нас нагоняют, товарищ капитан первого ранга! (Акустик.)

– Скорость?

– У них двадцать шесть узлов.

– Они нас догонят у самых террвод. Надо уходить. Командир, донесение об обстановке в штаб!

«По местам стоять к всплытию на сеанс связи и определение места!»

Штаб Северного флота. Доклад начальнику штаба:

– К-216 опять уходит от преследования!

– Где они их нагонят?

– Вот здесь! (По карте.)

– У наших вод.

– Авиацию?

– А потом получить от МИДа за нарушение воздушного пространства над мирными американскими судами? Кто у нас в этом районе?

– Только ОВРа. Морской тральщик «Моторист».

– Дайте ему команду.

Морской тральщик «Моторист». Командир на мостике. К нему подходит офицер:

– Товарищ командир, только что из штаба получили. Нам приказано отогнать американцев всеми имеющимися средствами.

– Так и сделаем. Боевая тревога! Сергей Михайлович!

– Я!

– Готовьте ваши пушки!

– Пушки?

– В чем дело, Сергей Михайлович? Сказано: «всеми имеемыми средствами»! У вас в строю, надеюсь, то, что издали напоминает артустановки?

– Так точно! Ремонт, конечно.

– Но что-то у нас стреляет, я спрашиваю?

– Все, товарищ командир!

– Вот и готовьтесь к войне. И нечего тут трястись! Поздно! В детстве надо было сказать маме, что хотите быть художником-визажистом!

Командир снял свой головной убор и, глядя в небо, истово перекрестился. Офицеры смотрели на него со страхом.