Александр Покровский - Робинзон. Инструкция по выживанию

Мимо идет командир.

– Сова! – кричит командир с пирса. – Что вы делаете?

– Регламент, товарищ командир!

– А почему сам?

– Не могу доверить спирт личному составу!

– А где вы взяли спирт?

– У соседей занял! Обещал сегодня вернуть!

– Ах ты, черт! Идите к старпому! Скажите, чтоб он выдал вам спирт!

– Есть, товарищ командир!

Командир уходит, Сова распускает личный состав, с ним остаются только офицеры. Сова смотрит хитро, говорит задумчиво, обращаясь к Кашкину:

– Вылей эти помои, нам сейчас свеженького нальют.

По кораблю объявляется команда: «Боевой части-2 готовность номер один. Начаты регламентные проверки ракетного комплекса!»

Сова заглядывает в гиропост, там командует командир электронно-навигационной группы БЧ-1 (штурманенок) Стожик Вадим Петрович, старший лейтенант. Тот построил всех своих подчиненных в одну шеренгу (перед ними грудой лежат ИДА-59, прибывшие с проверки) и орет на них:

– Все будут поставлены раком! Кому что не понятно?!!

Сова тихонько:

– Вадик!

Стожик замечает его в дверях и говорит своим:

– Не расходится! Я еще не закончил!

Сова ему:

– На минуту.

Тот подходит.

– А что, штурмана нет на борту? – спрашивает Сова.

– Ал Алыч в Североморске.

– Вторые сутки?

Вадик разводит руками.

– Вадим! – говорит Сова. – Я уже не могу тянуть. У меня вторые сутки идет регламент! Мне сегодня позарез надо поработать со штурманом и с РТС.

– Ну сделаем.

– Сам?

– А что, в первый раз?

– Хорошо! Начнем через десять минут!

Штурманская рубка. У Стожика «рухнула» первая ЦВМ (ЭВМ, выдающая данные цели ракетчикам и на БИП).

Он не может ее запустить. И вторая ЦВМ «рухнула» тоже. Стожик весь мокрый. Капли пота стекают с носа.

В штурманскую вламывается почти вся БЧ-2 вместе с Совой.

– Ну?

– Ни хрена! Не запускается!

– Блин! Что у тебя тут? Вечно вы ничего не можете! Когда только работать научитесь! – начинает Кашкин.

– Так! Помолчи! – говорит ему Сова. – Вадик, ты успокойся. Ничего, сейчас ты все поймешь. У тебя получится!

– Да хрен там у него получится! – это опять Кашкин.

– А ну выйди отсюда! – орет на него Сова. Кашкин уходит, хлопнув дверью.

– Вадик! – говорит Сова спокойно. – Не суетись! Посиди, подумай! Время есть.

– Ни хрена не понимаю! Все же в норме! Все кассеты досланы!

– А ты проверь еще раз!

– Уже проверил!

– А ты выдохни и спокойно, рассказывая сам себе, что ты делаешь, еще раз проверь.

– Я не имею права больше ковырять! Сейчас к ГТОшникам сбегаю. Они ж штурмана, хоть и гражданские!

Стожик влетает к гарантийщикам:

– У меня ЦВМ не пашет!

Те спокойные, как танки:

– Все?

– Все! Не запускаются!

– Ща идем, – и не двигаются с места.

– У меня регламент!

– Ну! Сейчас будем, сказали же!

У Стожика такая рожа, что они, нехотя вздохнув, тут же встают и идут за ним.

– Идем, штурман, уже все идем!

ГТОшники в штурманской проверяли контрольное питание, пожевали, сделали умные рожи.

– Может, осциллограф, а? – это Стожик. Он уже не знает, что предложить.

На Стожика смотрят жалостливо.

– Может, и осциллограф! Слышь, штурман, пойдем покурим, а? Сигареты есть?

Поднялись на пирс, курят молча.

– Слышь, штурман, а питаетесь вы уже на борту?

– Да.

– А ты нас не покормишь?

В кают-компании накрыт стол. За столом – один командир. Он при посторонних спрашивает Стожика:

– Ну что там, Вадим Петрович?

За Стожика хором отвечают ГТОшники:

– Товарищ командир, все сейчас будет в норме!

Командир смотрит на Стожика долго и говорит:

– Ну-ну, хорошо!

Стожик готов сквозь землю провалиться. Командир благодарит вестового и уходит.

После обеда ГТОшники опять потащили Стожика наверх курить – вокруг сопки, солнце, красота.

Спустились вниз.

– Ну, штурман, – говорят ГТОшники, – стартуй.

Стожик стартует. Без всякой надежды он вводит код запуска, нажимает кнопку пуска тактового генератора процессора… и о господи!!! Лампочки начинают весело подмигивать. Есть старт!!! Он бросаюсь к следующей ЦВМ – такая же картина! Он оглядывается на ГТОшников – улыбка на всю рожу, а те отвели глазки и сидят.

– А пойдем-ка еще раз покурим, штурман, а? Есть еще сигареты?

– Да господи, да сколько угодно! Да я!.. Да хоть бегом в магазин!..

Вышли. Курят.

– Ты знаешь, штурман, был у меня один знакомый, – говорит один из ГТОшников, – у него жена только к холодильнику за ручку, а он – пых! – и хоттабыча пустил. Она магнитофон включить, а тот – хрюк! – и проводами щелкнул. Он ей тогда и наказал, чтобы ни к одному прибору не подходила, кроме сковородки. Во как! Техника.

– А что у нас было-то? – спрашивает Стожик.

– Да-а-а… так. Темные силы электричества.

Стожик на него вытаращился, как на привидение. Что он такое говорит?!

А ГТОшник чуть постоял, потом протянул ему на прощание руку и говорит:

– Ты, штурман, не суетись. Техника не любит нервных людей. Ты поспокойнее там, в гиропосту… Не говори громко. Не ругайся. Не матерись. И вообще, старайся все военное на пирсе или хотя бы у гиропоста на нижней палубе третьего оставить. С техникой спокойно надо. Даже если тебе через пять минут помирать – все равно, с техникой спокойно. Понял? И все у тебя будет хорошо.

Через минуту в рубку к штурману сунулся Сова:

– Ну как?

– Порядок! – Стожик сияет.

– Я ж тебе говорил!

Перешвартовка к стацпирсу. (Стацпирс предназначен для погрузки ракет.)

По кораблю из центрального поста подается команда: «Боевая тревога! По местам стоять, со швартовых сниматься!»

Доклады из всех отсеков о готовности, заводится дизель, подходят буксиры – они будут помогать лодке при перешвартовке. Лодка заполняется сизым дымком от работы дизеля. Противный, удушливый запах.

Робертсон у Кашкина:

– Чего это такой дым?

– От дизеля!

– Так он же за борт должен выбрасывать!

– Он и выбрасывает, а через трубу подачи воздуха дизелям обратно засасывается. Тут в третьем еще что, а вот в шестом не продохнуть!

– Как же там люди?

– А что люди? Сперва дело, потом – люди. Люди привыкают!

Сова подходит:

– Что стоим? Защитные комплекты у начхима получили? Изолирующие противогазы, КЗИ – получить и ждать. Сейчас перешвартуемся.

Лодка перешвартовывается, встает к стацпирсу.

БЧ-2 вся одета в защитную одежду, строится наверху. Кашкин говорит Робертсону:

– Сейчас выгрузят наши ракеты, а потом привезут две на замену. Меняем две ракеты – у них срок вышел.

– А что, до регламента нельзя было поменять, чтоб лишнюю работу не делать?

– Ракеты меняются только в срок. Хоть бы и один день разница, потому что – а вдруг война. На войну идем с годными ракетами, и срок их годности не должен истечь на момент пуска. Понятно?