Вадим Тарасенко - Отщепенцы [СИ]

— Мерси. Но я люблю бананы.

— Хорошо, будут тебе бананы. Удовлетворю любую Вашу прихоть, сударыня.

— Только сиди в тюрьме, — закончила предложение Владимира Настя.

Оба рассмеялись.

— Володя, ну все-таки, скажи, — девушка просяще-кокетливо посмотрела на мужчину.

— При одном условии.

— Каком?

— Что ты согласишься у меня поужинать.

Девушка посмотрела на Кедрова, затем отвела взгляд и тихо сказала:

— Володя, я же тебя попросила — не дави на меня. Не ускоряй темп, — и видя, как чуть сник Владимир, неожиданно провела своей ладошкой по его щеке и весело добавила, — Тише едешь — дальше будешь.

Владимир вздрогнул, ласково посмотрел на Настю и сказал:

— Ну если "дальше будешь" тогда поехали в «Кристалл», там довольно уютно и славно кормят.

— Но после этого ты отвезешь меня домой.

— Естественно, а куда же еще? — Володя крутанул ключ зажигания.

— Стоп, стоп. А Прудникова?

— Ах черт, чуть не забыл. И где ее черти носят?

— Деньги тратит, — Кедров посмотрел на часы. — Через полчаса должна появиться.

— Подождем.

— Подождем.

Тамара не опоздала. Ровно в назначенное время она подошла к лавке, где состоялась ее встреча с Владимиром.

— Вот, Тамара Николаевна, держите Ваш паспорт. Как видите он в целости и сохранности. Но прежде Вы должны подписать расписку.

— Какую расписку, — испуганно спросила Тамара.

— Расписку о том, что никогда, ни при каких обстоятельствах Вы не расскажите никому об участии в этой операции. В противном случае вы будете привлечены к уголовной ответственности.

— Но когда мы с Вами договаривались, ни о какой расписке речи не шло.

— Тамара Николаевна, это у нас, в СБУ, стандартная процедура. И ничего страшного в этом нет. Все будет зависеть от Вас. Будете молчать — никаких претензий мы к вам иметь не будем. Так что подписывайте и спокойно едьте домой. Тамара тоскливо оглянулась вокруг. Деваться было некуда.

— Давайте Ваши бумаги. Где я должна расписаться?

— Порядок, — Владимир сел за руль автомобиля. Ну что, Настенька, теперь в "Кристалл".

— Что это ты так долго с ней разговаривал, — спросила девушка.

— Расписку с нее брал.

— Расписку? Какую расписку?

— Расписку в том, что ни при каких обстоятельствах она никому не расскажет, что с ней только что произошло.

— И зачем тебе эта расписка. Только, наверное, испугал бедную девушку.

— Во-первых далеко уже не девушку. А во-вторых я ее хотел запугать. Береженного бог бережет. Не дай бог она где-то что-то брякнет и информация о том, что "Вега — Космет" кто-то интересуется, просочится куда не следует. Нет, Настенька, ставки слишком высоки. А тут подумаешь — одну девушку чуть-чуть припугнул. Мелочь.

— А ты не боишься, что я кому-то расскажу, что что-то затевается против "Веги — Космет"?

— Не боюсь.

— Почему?

— Хотя бы потому, что я с тебя возьму честное слово, что ты никому ничего не скажешь.

— И все?

— И все.

— И пугать не будешь?

— Только любить. Девушка смущенно отвернулась. Наступило молчание.

— Поехали в "Кристалл", — чтобы как-то прервать неловкое молчание, спросил Владимир и, не дожидаясь ответа, завел машину.

— Настя, мы сидим в этом кафе уже целый час. Но заливаюсь соловьем один я. Ну может и не соловьем, а токую, как глухарь на поляне, ничего не видя и не слыша вокруг себя.

— А ты, оказываешься, можешь быть самокритичным.

— Есть такая слабость. И все-таки. Все что мог по нашему совместному с тобой делу я рассказал. Честно говоря — далеко не все. В нем участвуют другие люди, так что, сама понимаешь. Но самую криминальную часть я тебе изложил. Как видишь, по нынешним меркам, особо ничего криминального в нем нет.

— Ты считаешь, что вымогательство денег не является криминалом.

— Не законно нажитых денег.

— Это еще надо доказать.

— Вот этим мы с тобой и занимаемся.

— В любом случае деньги, даже не законно приобретенные, которые ты собираешься забрать у этого Ильи, ты ведь не собираешься вернуть государству.

— Настя, что такое государство? В каждом конкретном случае это конкретный чиновник. Так какому конкретному чиновнику я должен отдать деньги «Вега-Космет», которая та выдурила из наших доверчивых граждан-лохов, наших милых граждан — халявщиков? Тому, который по долгу службы должен был бы бить сейчас во все колокола и кричать всему чесному народу: "Братцы, а вас же дурят"? Кому, Настя? Поэтому деньги, которые я отниму у Ильи, я заберу себе. Если ты считаешь, что в этом случае я считаюсь вором, значит считай меня вором. А я на эти деньги приобрету современное полиграфическое оборудование и буду заниматься издательским делом.

— Кстати, вот мы в этом «Космете» поставили систему слежения, а ты не боишься, что пока мы тут с тобой болтаем, продукцию раз и вывезут?

— Не боюсь.

— Почему?

— В день они принимают человек триста. И то наверное много будет. Ладно, пусть через одного триста человек принесли по два пакетика. Итого четыреста пятьдесят пакетов. Вес пакетика сто грамм. Итого общий вес суточной сдачи порядка сорока пяти килограмм. Притом по максимуму. Так они что, каждый день будут возиться с сорока пятью килограммами? Скорей всего в субботу, накануне уик-энда, сразу после закрытия, они подгонят грузовичок и вывезут весь свой порошок, накопившийся за неделю.

— Куда?

— А вот это нам и предстоит выяснить, куда. Куда угодно, но только не в Америку. Где-то высыпают и все. А это мы сфотографируем. И если что, покажем всему честному и доверчивому народонаселению Украины, что их дурят и этот порошок никому не нужен, и в «Вега-Космет» сидят одни жулики, которые попросту их обирают.

— А что значит "если что"?

— Если клиент откажется платить.

— Ах ну да, совсем забыла, что Вами движет исключительно личная заинтересованность.

— Настя, я все поэтому поводу тебе сказал.

— Ладно, Володя, давай оставим этот щекотливый вопрос. Расскажи, лучше, если хочешь конечно, о себе.

— С огромным удовольствием. Но при условии…, - Владимир сделал паузу.

— Если я расскажу о себе. Так? — закончила девушка фразу собеседника.

— Точно.

— Согласна.

— Тогда я поехал. И вновь мужчина, любуясь девушкой, затоковал…

— …ну, а теперь, давай ты о себе, а то я иссяк. Об университетских годах я рассказал, о работе в КБ «Южное» рассказал. О своем позорном изгнании и то рассказал. Как потом женился, развелся рассказал. Если ты и дальше будешь попивать кофе и молчать, то мне остается изложить свои школьные и детские годы и, как последний резерв для поддержания разговора — изложить свой фундаментальный труд: "Размышления Владимира Кедрова о смысле жизни, пришедшие ему в трехгодичном возрасте, сидючи на горшке".