Джеймс Бейкер - Инжектором втиснутые сны

— Гейл, погоди. Нил случайно не здесь, а? — я хватался за соломинку.

— Нет, но я с ним говорила на прошлой неделе. — Нервный смешок. Ну да, я в курсе, что ты говорила с ним, Гейл. Обо мне. — Уверена, он придет. Вот… — она взяла карточку с моим именем, расстегнула булавку: — Дай-ка я пристегну тебе карточку…

— Нет, ни к чему… — я оттолкнул ее руку, испугавшись, что она заметит пистолет, и выбил у нее карточку. Она отскочила назад, встревоженная, испуганная. Это было ужасно, мучительно. Мне надо было срочно уходить отсюда.

На мое плечо легла рука, и я резко развернулся. Это был Стив, один из моих прежних дружков, с широкой румяной физией, как у Франца Хальса, [381] Frans Hals — знаменитый голландский художник XVII века. на которую мне было больно смотреть.

— Господи, глазам не верю! Да ты ничуть не изменился, дружище, — его голос дрожал от преувеличенной радости, но я чувствовал, что его глаза прощупывают меня — регистрируют настроение, оценивают мой взгляд. Он сделал жест, будто хотел обнять меня по-медвежьи, но этого я допустить не мог, он бы почувствовал пистолет за поясом, так что я сунул ему руку. Он крепко пожал ее, но я видел, что мою формальность он расценил как отталкивание и потому мгновенно остыл.

— Как дела, Стив?

— Отлично, просто отлично, лучше не бывает. Прикинь, мы с Бетти прилетели сюда аж из Талсы [382] Город в штате Оклахома. только на сегодняшний вечер, — он повел рукой в сторону грудастой блондинки в обтягивающем спортивном костюме жестом, каким ошалевшему от суеты бармену заказывают еще выпивки. — Съездил туда в семьдесят четвертом навестить брата, да так там и остался.

— Вроде я об этом что-то слышал, — отозвался я, вглядываясь в толпу. Было слишком темно, чтобы можно было узнавать людей, пока они не оказывались совсем рядом. А причудливо вращающийся агрегат в форме спутника над танцплощадкой ударил мне в глаза ярким светом.

— Самое лучшее место в стране, Скотт. Район открытых возможностей. Лос-Анджелес перехваливают, уж поверь мне.

— Верю, Стив. И уверен, что ты прав.

— А ты все еще ди-джей?

— Ага, так. — Все еще ди-джей — блин, это что значило? Твою мать, а что плохого в том, чтобы быть ди-джеем? Это лучше, чем продавать лицензии на производство гамбургеров с крысиным мясом — или какой там еще хренью он занимался в своей Талсе. — Это образ жизни, Стив.

Бетти к этому времени пробралась поближе, изгибаясь, как этакая сексуальная киска, сорвавшаяся с цепи.

— Милая, — сказал Стив, — это мой старый боевой друг, — фигурально выражаясь, конечно, ха-ха, — Скотт Кокрэн. Уверен, я тебе о нем рассказывал…

— О да, — ответила она писклявым голоском Бетти Буп, [383] Betty Воор — персонаж мультфильмов, кокетливая дамочка с удивленно распахнутыми глазами. и я едва не заржал ей в физиономию. Я хочу сказать, что только чудом удержался от того, чтобы не загоготать так, что это тут же оскорбило бы ее; я еле-еле контролировал себя.

Я услышал визгливый крик и увидел, что ко мне вышагивает Мэри-Энн Джеймс, похожая на разъяренного жирафа на высоких каблуках. Я чуть было не завизжал на нее в ответ, только для того, чтобы показать, как она только что проехалась по моим нервам.

Она подошла ко мне, сложив губки бантиком, широко разведенными руками, и прежде чем я сообразил, что происходит, она уже обняла меня и снова завизжала, теперь уже в самое ухо:

— Скотт, у-у-у-уй! Я этого не переживу!

И я тоже. Я отклячил зад, чтобы пистолет не прижимался к ее животу. Когда-то я пригласил ее как свою девушку на выпускной. Потом, после вечеринки, я бы попробовал ее соблазнить, но она заблевала абрикосовым бренди весь мой «так-энд-ролл».

— Скотт, ты так классно выглядишь, так классно, я этого не переживу! — Заклинило тебя, что ли, Мэри-Энн? — Так, а где же Чарли? — огляделась она. — Где мой муж? Я хочу сделать обмен! — Она дико захохотала, но я подумал, что это шутка не более, чем наполовину. Когда-то она была влюблена в меня, но, конечно, в те времена я все еще не оправился после исчезновения Черил.

— Ты тоже отлично выглядишь, Мэри-Энн. — Так и было. Ей не помешало бы только принять немного торазина.

— Жизнь прекрасна, — заявила она, сияя мне в лицо. — Жизнь всегда была отличной. — Но в ее глазах застыл крик: «Помоги мне, я гибну здесь, внутри!»

Потом приперся Джефф Ментон, красивый парень, евнух от рождения; пожал мне руку с придушенным негромким «Здорово, приятель», словно боялся выказать слишком много чувств к другому парню — как бы не подумали что-нибудь не то.

— Как дела, Джефф?

— Не могу пожаловаться, — он скромно рассмеялся. Кретин, помешанный на гольфе. Печально.

— Так-так-так…

Этот саркастичный голос я узнал сразу, я помнил его по физкультурной раздевалке, где наши шкафчики были рядом, где, пока я расшнуровывал кеды, он вытаскивал свой хер, зная, что его не подвергшееся обрезанию хозяйство окажется прямо перед моим лицом. Это был голос, сообщивший мне, что Черил дает всем, кто ходит на задних лапах, лишь бы захотели. Это был голос человека, который глубоко лез языком в ее рот, а я смотрел на это в зеркало заднего вида в тот день, когда она умерла.

— Привет, Билл.

Он дыхнул на меня парами виски — он уже выпил, и, похоже, выпил немало. Светлые волосы по-прежнему были вьющимися и сальными, а вот фигура сильно изменилась. Не стало наглой угловатости; теперь он был раскачанным мастодонтом в обтягивающей полиэстеровой майке и серых лавсановых слаксах, таких же тугих.

Он медленно потряс мою руку, словно подтверждая, что когда-то мы были смертельными врагами, но все это осталось позади, в прошлом, как давний итоговый футбольный матч, результаты которого забыты и пылятся где-то в спортивных архивах.

— Парень, да ты, похоже, нашел секрет молодости, — сообщил он. — Потому что тебе ни за что не дашь больше сорока пяти, ни на день больше, — и загоготал. Все такой же остряк.

— Ну, ты сам знаешь, в чем секрет, Билл. Я стараюсь следить за диетой. Много времени — физическим упражнениям. Никогда не сплю с одной и той же больше четырех ночей подряд.

— Да-а? — похоже, он слегка растерялся. — Ну, это я слышал. Короткие пути, жизнь в темпе. Рок-н-ролльном, — он снова заржал. На его лицо упали неровные световые пятна от спутниковой конструкции под потолком. — Это вот как раз из той области, да? — он провел рукой по моему «ежику». Я напрягся. — Как это теперь называется? Какое-нибудь собачье дерьмо новой волны или еще как-то?

— Это ностальгия, Билл, — спокойно ответил я. Я и в самом деле чувствовал себя убийственно спокойно.

— Ностальгия? Бля, а я думал — новая волна, — он загоготал и огляделся в поисках поддержки, но люди вокруг расходились. Неподалеку оставалась только Мэри-Энн; она сейчас разговаривала с кем-то еще, но явно готова была снова подойти ко мне.