Финн - Дневник Анны

Поначалу походы с Анной в церковь были для всех нас тяжелым испытанием. Мраморный пол в черную и белую шашечку интересовал ее гораздо больше, чем проповеди священника. Как она однажды объяснила мне про этот пол, «у меня от него везде щекотно», а все, от чего у вас везде щекотно, ближе всего к богу.

Больше всего Анну раздражало в церкви то, что там собиралась куча людей, ждущих чуда. Для Анны чудом было все, что ее окружало, а самым большим чудом — то, что она посреди всего этого жила.

Мне не сильно нравица хадить в ц'рковь я туда и не хажу потомушто я думаю мистьер Бог там не жывет а если бы я была мистьер Бог то я бы точно не жыла.

Люди в ц'ркви все нещастные потомушто они поют нещастные песни и нещастные молитвы и люди делают там из мистера Бога очень большово забияку и хулигана а он не такой потомушто он не хулиган а вовсе даже смишной и любит и добрый и сильный. Когда смотриш на Фина это как смотриш на мистера Бога тока Фин как очень маленкий бэби-Бог а мистер Бог он в сто рас болше такшто не могу сказать какой мистер Бог харошый.

Анна поделила все числа на Числа Человеков и Числа Бога. Числа Человеков были предельно просты для понимания и для работы. Числа Бога, с другой стороны, были еще проще для понимания, но работать с ними иногда было вовсе невозможно.

Анна редко играла в то, что тогда считалось нормальными игрушками. Исключение составляли тряпичные куклы, краски и моя старая железная дорога, состоявшая из паровозика, грузового вагона с углем и восьми товарных вагончиков. С ними она играла где-то с неделю, а потом сложила обратно в коробку и больше не притрагивалась.

Именно тогда на сцене и начали появляться Числа Бога. Как-то раз она спросила, сколькими разными способами можно соединить между собой паровозик, грузовой и товарные вагончики. Я попытался объяснить ей методику вычислений. Окончательный ответ оказался куда больше, чем она предполагала, и забирался уже в царство Божьих чисел — 3 628 800. Это был простой результат подсчета, сколько может быть вариантов расположения десяти разных предметов на прямой линии. Очень быстро она поняла, что если даже с Человековыми Числами у нас куча проблем, то Божьи просто закопают нас по самую шейку.

Луди говорят мистьер Бог он как король но такой сказошный король вроде Кинг-Джоржа каторый придёт к нам на улицу, тока я бьюс об заклад он не знает хде наша улица и меня он не знает тоже. Но мистьер Бог знает, мистер Бог знает нашу улицу и Фина и Мили и Твинка и Пилюльку и всех плавкинов. Я думаю мистер Бог знает даже какая виснушка у меня хде.

У Анны была куча друзей на соседних улицах. Среди них были маленькая девочка лет четырех по имени Пайлет, которую часто звали Пилюлькой, и ее крошка-брат Уильям, известный узкому кругу друзей как Твинк. Всех прочих детей звали просто «плавкины». Бедноту Ист-Энда часто называли отбросами общества, или «тем-что-не-тонет». Еще два приятеля Анны — Нильс и Генрих — именовали ребят die Kinder, [2] Дети (нем.). и от соединения двух слов и получилось «плавкины».

Из-за всеобщей бедности, царившей в те времена в Ист-Энде, новые игрушки были редкостью. По большей части игры строились на том, что картонные коробки могут чудесным образом превратиться во что угодно. В такие игры по принципу «а давайте как будто…» играли все младшие дети.

Я иногда делал для них всякие вещички. Например, такую штуку для выдувания мыльных пузырей. С ее помощью можно было произвести на свет целую струю очень больших пузырей, за которыми детвора тут же принималась гоняться и хлопать их ладошками, крикетными битами, свернутыми в трубку газетами и т. д. У Твинка было собственное грозное оружие — проволочная мухобойка. Несмотря на то что подобные игры могли продолжаться по часу и по два, некоторые из ребят предпочитали просто рассматривать эти пузыри, наслаждаясь игрой радужных красок. А некоторые, и Анна среди них, видели в них отражения. Мои попытки объяснить Анне, как такое получается, привели к тому, что пришлось купить ей садовый ведьмин шар. [3] Ведьмин шар — сфера из полого стекла, часто с зеркальным напылением, служащая украшением интерьера или сада. Считается, что помимо своей декоративной функции она отводит любые негативные влияния. Этот шар из посеребренного стекла был примерно восемнадцати дюймов в диаметре. [4] То есть примерно 45 см. Очень скоро она заметила, что картинки по краям шара получаются, по ее выражению, «сплющенные». А вот чего вообще никогда нельзя было увидеть в этом круглом зеркале, так это отражения того кусочка мира, который располагался непосредственно за шаром. Для Анны это было неопровержимым свидетельством того, что именно там и обитал мистер Бог.

Анна свела воедино идею садового шара, мыльных пузырей, стеклянных шариков, которыми украшали елку на Рождество, и, наконец, гладко отполированных шарикоподшипников, которые на самом деле все исполняли одну и ту же роль, то есть отражали все на свете, за исключением того кусочка, где жил мистер Бог. Для Анны было совершенно естественным, что все, что создал мистер Бог, отлично отражается в маленьком подшипнике, который даже такой маленький, что его можно легко носить с собой в кармане или даже в ухе, правда, Финн?

Я ни пошла в ц'рковь потомушто я ни хатела и Фин павез меня на поезде в балшой лес. Эт был оч'нь харошый лес и Фин рассказывал мне всякие харошые истории про мистера Бога и это было лутше чем васкресная школа. В ц'ркви луди делают мистьера Бога болшим и болшим и болшим и мистер Бог делаеца таким болшим што я не знаю а Фин делает мистера Бога таким маленким его можно разглядеть.

Дело было в Эппинг-Форест. [5] Эппинг-Форест — один из районов Лондона, примерно 19×4 км, две трети которого занимает парк.

В лису я видела кроликоф и барсукоф и много птиц и даже оленей и одного мертвово тоже а лудей я не видела потомушто они все были в пивной и кагда я увидела мертвово оленя я немношко плакала а Фин сказал што глупо плакать по мертвой вещи а лутше поплакала бы по лудям в пивной. Фин сказал штобы я потрогала мертвово оленя и я потрогала и он пуфт мне прямо в нос как пудра для литца. Когда он превратица весь в пудру то потом превратица в грязь а потом трава вырастет в ней а потом придет афца и с'ест траву а потом я с'ем афцу и потому я с'ем мертвово оленя и потомушто мистьер Бог сделал фсе это я ем мистьера Бога фсе время как делают те луди в ц'ркви. Но у меня лутше потомушто я делаю так фсе время. Не толко иногда как они там делают а фсе время вот.

Одной из главных Анниных проблем было то, что вещи имели тенденцию менять форму: лягушачья икра превращалась в лягушек, гусеницы — в бабочек, и мертвые кролики, которых она видела в Эппинг-Форест, тоже превращались во что-то совсем другое. Даже расположенный неподалеку от нас дом с зеленой деревянной резьбой по фасаду, который Анна называла просто «зеленый дом», исподтишка менял свой внешний вид. Анна полагала, что всему на свете нужна форма, в которой можно было бы жить. Если бы я хорошенько попытался, то смог бы, возможно, объяснить ей значение слова «распад», но я не стал этого делать.