Игорь Ушаков - Семейная сага

грудь, и мы долго-долго сидели так. Я сидел тихонько, не шевелясь, будто боялся ее спугнуть. Только держал ее крепко-крепко, как если бы кто-то хотел ее у меня отнять.

Я не знаю, сколько мы так просидели. Уже начало смеркаться. Катя опять посмотрела на меня своими светящимися глазами, улыбнулась, потянулась ко мне, и мы еще раз поцеловались. Потом мы поднялись и тихо побрели в сторону дома. Она держала меня под локоть и склонила голову мне на плечо. Такого я никогда не испытывал! Это были мгновения, ради которых стоило жить…

Я понял, что такое любовь. Это именно то состояние души, когда ты готов отдать за любимого человека все на свете. Мое сердце, моя душа ликуют оттого, что моя любимая рядом. Что может быть лучше единения помыслов, настроений и устремлений! Я люблю Катеньку, люблю ее безмерной любовью! Я счастлив…

Катерина. 1928, 20 апреля

Сегодня я решила растопить лед между нами с

Михаилом. Я уже так не могу: разговоры, разговоры, разговоры… Он специально что ли меня доводит до какого-то безумия? Сегодня опять сказал мне, что у него есть новые стихи для меня. Конечно, это приятно, что тебе пишут стихи. Вон Наташке ее Анатоль небось стихов не пишет — кишка тонка! Эх, коли можно было б Анатолия с Михаилом перемешать вместе и разлить по двум разным сосудам… Вот, наверное, вкусный напиток получился бы!

Мы с Мишей пошли вечером на его любимую скамейку в парке. Место, действительно, очень красивое. С высоты обрыва простирается вправо и влево Волга. Далеко внизу видна пристань и тот причал, где мы брали лодку с Анатолием. Люди едва видны, как муравьишки — маленькие, ничтожные…

Мы сели, я положила руку на спинку скамьи, а Миша,

будто боясь меня коснуться, сидел как статуя. Он начал читать

стихи. Голос у него красивый, читает он хорошо. Не подвывает, как волк на луну, что делают наши школьные

"поэты" на вечерах самодеятельности. Да и стихи у него несравненно лучше, на мой взгляд, — настоящие.

Прочитал мне Миша свой стих, я ему положила руку на плечо, прильнувши к его спине. Чувствую, что он весь прямо дрожит! Я попросила его прочесть стих еще раз. Он прочитал сильно волнуясь, и я поняла, что он уже мой. Я за плечи повернула его лицом к себе и поцеловала в губы. Тут он уже не смог удержаться, какой-то мешавший ему и сдерживающий его барьер в нем сломался. Он обнял меня и поцеловал меня долгим и нежным поцелуем.

О, это было нечто! Таким поцелуем меня еще никто не одаривал! Тут было все — и страсть, и нежность, и восторг!

Одним словом, растаял мой девственник! Я расслабилась и положила ему на грудь свою голову. Его грудь была, как одно большое сердце, гулко колотившееся в мое ухо. Мне было очень приятно.

Он обнял меня и держал крепко-крепко, не меняя позы.

Так мы долго сидели, молча. Мне с ним было так спокойно!..

Стало темнеть. Я подняла свою голову, посмотрела на него снизу верх, улыбнулась ему… Он нагнулся ко мне и порывисто поцеловал. Потом мы встали и побрели домой. От неподвижного сидения у меня затекли руки и ноги, поэтому теперь их приятно покалывало, когда кровь возвращалась на место.

Я, кажется, начинаю понимать, что такое любовь. Тело мое наливается каким-то неодолимым желанием, истомой. И все это рвется наружу, навстречу любимому человеку… А Мишу я начинаю любить… Он такой хороший!

ПРИТЧА О ПРОРОКЕ: Встреча с Магдалиной

… Оставив Назарет, пришел Пророк в Капернаум приморский, что на берегу моря Галилейского, и

поселился в нем. Городишко небольшой, зеленый,

проживали в нем в основном рыбаки да торговцы.

Проходя однажды близ моря, увидел Пророк двух братьев Симона и Андрея, закидывающих сети в море, ибо были они рыболовы.

— И много ли рыб выловили вы? — спросил их Пророк.

— Да не скажем, что много, но и что мало сказать не можем: по способностям нашим…

— Идите за мною и сделаю я, что вы будете ловцами

человеков.

Поразили братьев слова те, Симон уверовал незнакомцу сразу же, а Андрей последовал безгласно за

братом старшим, хотя и невдомек ему было, что значило

ловить человеков и зачем их ловить. И, оставив сети свои,

пошли они за Пророком. И нарек Пророк Симона Петром,

что значит "камень", ибо вера его была тверда.

Идя далее, увидел Пророк других двух братьев, Иакова и Иоанна, брата его, в лодке с отцом их, Зеведеем, починивающих сети свои. Призвал Пророк и этих братьев, и они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за ним.

И ходили они по всей Галилее, и учил Пророк в синагогах, а также исцелял он всякую болезнь и немощь в людях. И пошел о нем слух по всем окрестным царствам, и приводили к нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и он исцелял их.

Исходила от Пророка сила необыкновенная, слова его душу пронзали, оставляя след вечный. И увидевши, его с

первого же раза люди верили ему и шли за ним безропотно и без колебаний душевных. И следовало за

ним множество народа из Галилеи, и Десятиградия, и

Иерусалима, и Иудеи, и даже из-за Иордана.

И взяв учеников своих, взошед Пророк на гору, сел на камень, и когда сел, приступили к нему ученики его, и он отверзши уста свои, учил их заповедям, исполнение которых приведет их в Царствие Небесное: не убий; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; люби ближнего твоего, как самого себя…

И слушали его ученики и дивились, откуда в нем сила такая и убежденность берутся и сколь разумны речи его.

И поставил из них двенадцать, чтобы с ним были и чтобы посылать их на проповедь, и чтобы они имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов. Двенадцати же учеников имена суть сии: первый Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его; Иаков и Иоанн Зеведеевы, коим Пророк нарек имена Воанергес, то есть

"сыны громовы"; Филипп и Варфоломей; Фома и Матфей-

мытарь; Иаков Алфеев и Леввей, прозванный Фаддеем; Симон Кананит, прозываемый Зилотом, и Иуда Искариот, который — по преданию — и предал Пророка.

И более всех лелеял Пророк совсем юного еще

Иоанна, поскольку светел тот был и чист душою. И Иоанн любил Пророка, как брата своего старшего, и разрешал

ему Пророк возлежать рядом с собой и преклонять голову

курчавую его на грудь свою. Но и все остальные ученики были для Пророка, как братья, хотя видел он и

греховность некоторых помыслов их, и дела не всегда

праведные, но прощал им все за ту веру, которую они имели в него и в его учение.

И так шествовал Пророк вместе с мытарями и грешниками по всей земле Галилейской, а фарисеям и книжникам, вопрошавшим, хорошо ли, что он ест и пьет с

такими людьми, отвечал: "Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Пришел я призвать к покаянию не