Алексей Мальцев - Призрачно всё...

Ее дети никогда не узнают, что такое безотцовщина. Достаточно того, что она сама нахлебалась этого по самые ноздри. Даже если иссякнет любовь, как высыхают родники в засушливое лето, она приложит все силы, будет грызть землю, но семью постарается сохранить. О самолюбии и гордости пусть треплются с телеэкранов и со страниц желтой прессы феминистки всякие. У ребенка должен быть отец. У мальчика, у девочки — не важно, семья в любом случае должна быть полной.

Выдавив на влажную мочалку янтарно-желтую каплю геля, Женя вспенила его и начала растирать себе живот и бедра.

Вот ее мать, к примеру…

Поймав себя на том, что других примеров у нее нет в принципе, девушка какое-то время стояла неподвижно по колено в пенистой ванне. Вообще-то ей не хотелось тревожить в памяти «пермский» период их жизни — зачем, ведь московский «стартовал» так удачно. К тому же для матери Пермь была городом, где прошла ее мятежная, как она сама любила выражаться, юность. Но сейчас мама была далеко, в своей родной Перми. Перебираться в столицу не собиралась: банковский бизнес у нее, видите ли… Носилась со своим АВАКС-банком как с писаной торбой.

Гордости у родительницы хватило бы на пятерых. Но что и кому она доказала этой гордостью? Дочь прекрасно помнила, как просыпалась среди ночи от сдавленных всхлипов матери, как вертелась потом до утра, так и не сомкнув глаз. Выревевшись, мать засыпала мертвецким сном, а Женя после на уроках тщетно боролась с зевотой.

Как-то раз, вернувшись за полночь глубоко «под шофе» после очередного «корпоратива», мать разоткровенничалась с ней. Оказывается, все мужики трусы, предатели и невежды, не способные понять женскую тоскующую душу. Никому из них нельзя доверять, а тем более — связывать с ними свою дальнейшую судьбу.

На следующее утро, правда, мать попросила забыть все, что было сказано «в пьяном угаре». Женька помнила выражение ее лица при этом — словно та собственноручно только что себе «выкорчевала» коренной зуб без обезболивания. Дочь, ускользнув к себе в комнату, прошептала: «Нет, мамочка, не все у тебя так однозначно и прямолинейно».

А она… Все-таки она счастливая! У всех новобрачных обычно бывает медовый месяц, а у них с Костиком — медовый год. Просыпается и засыпает она с ощущением чего-то нового и светлого. Порой кажется, что между ней и мужем установлена телепатическая связь. Евгения чувствует его приближение, знает, когда он позвонит. Константин очень устает на работе, все-таки хирургическая косметология — это очень ответственно. Достаточно конфликтов, жалоб. И пациентки сплошь женщины, куда от этого денешься?

Евгения взглянула в зеркало и залюбовалась собой: русалка в мыльной пене. Ни добавить, ни отнять: все, чем природа ее так щедро одарила. Потом медленно погрузилась в пену по самое горло, в тот же миг ощутив на своем теле десятки подводных струй. Все же иметь джакузи дома — это суперская вещь! Женя зажмурилась от удовольствия.

Ну и черт с ними, с этими пациентками… Она тоже женщина. Но, в отличие от пациенток Костика, — фотомодель, совершенно не нуждающаяся в его услугах. Рекламное агентство, куда ее устроила мать, — одно из самых престижных в столице. Ее личико все чаще появляется на обложках глянцевых журналов. Контракты с европейскими агентствами — не за горами.

И в постели у них с Костиком такое крутится-вертится, что этим дамам бальзаковского возраста, убирающим и подтягивающим третьи (или какие там по счету) подбородки, и не снилось даже.

Она не заметила, как ее рука скользнула в глубину, под струи, туда, где внизу живота едва намечалась «взлетная полоска» растительности. Вот за чем она следила так же, как за бровями или ногтями… Все прически должны быть в ажуре! Это — ее стиль, ее постоянство, к этому ее приучила мать.

Женька на всю жизнь запомнила случай почти десятилетней давности, когда они с мамой впервые посетили один из пермских фитнес-центров. Девочка была в том угловато-переходном возрасте, когда открываешь у себя новые ощущения, замечаешь на теле болезненные припухлости и повышенную чувствительность там, где еще вчера, казалось, ничего не было. Увидев в душе растущие в разные стороны волоски на лобке у дочери, Жанна Николаевна округлила глаза и бесцеремонно поинтересовалась:

— Это что еще за гнездо мамонта? Инкубатор для мандавошек формируешь? Не рано ли?

— Мама, ты что?! — сильно покраснев, возмутился подросток поведением родительницы. — Как тебе не стыдно!

— Стыдно такое мочало между ног носить! — не успокаивалась мать. — Сегодня же купим бритву и доведешь все до зеркального блеска. Поняла?

То ли бритва попалась слишком острая, то ли опыта у Жени никакого не было, только зеркального блеска не получилось. Вместо последнего — сплошные раны и кровоподтеки. Несколько дней после подобной «экзекуции» девочка чувствовала зуд и жжение в паховых областях. Ощущения впечатались намертво, больше ей повторять было не нужно.

Когда у них с Костиком … год назад… пусть не с первого раза… все получилось, он пришел в дикий восторг от ее интимной «прически». Мысленно Женя поблагодарила мать за науку. Подумав при этом, что по ее стопам она идти все равно не собирается.

Завтра вечером Константин улетает в Пермь на конференцию, у него получасовой доклад. По мнению столичной профессуры, это костяк, основа будущей докторской диссертации. Евгения очень гордится мужем, но предстоящие четыре дня разлуки ее не радуют. Поэтому сегодняшняя ночь должна быть сказочной, фантастической. Должна запомниться, чтобы в городе ее детства и юности глаз молодого хирурга не прилипал ко всяким интриганкам. Уж она постарается…

Евгения не торопилась: пусть «Ромео» в предвкушении блаженства слегка истомится под одеялом, пусть в его голове родятся фантазии… И вот когда Костик будет готов, когда начнет «бить копытом», она появится, словно нимфа… Она выплывет, впорхнет…

Женя уже собиралась потянуться за полотенцем, как в ванной погас свет. Темно стало во всей квартире, она поняла это по отсутствию света под дверью.

— Костик, это ты выключил? — громко спрсила она. Ответа не последовало. — Костик, в чем дело? Ты решил пошутить? Меня разыграть? Включи немедленно, не пугай меня!

Нащупав полотенце, она встала во весь рост, но в следующую секунду — вновь присела. От страха. Комната осветилась ярким неоновым светом. Таким ярким, словно врубили в сеть тысячи неоновых ламп, — свет пробивался под дверь и освещал ванную практически так же, как светильник, в ней висящий. Даже намного ярче.