Александр Ройко - Не повторяется такое никогда!

Андрей теперь понял, почему Лукич так часто обедал в технической столовой. Это было вызвано не экономией денег, а нехваткой времени. Морозевич и сам после приезда жены уже несколько раз обедал там же. Это было намного удобнее, нежели идти домой, что-то готовить или даже разогревать, мыть посуду и т. п. Да и обедать начальникам служб в столовой не возбранялось. И Валерия понимала мужа и не упрекала, что он не хочет, мол, есть те блюда, которые она ему приготовила. Да ей и самой это было проще. У медиков рабочий день был короче, нежели у других. Поэтому Валерия, если не было дежурств, приходила с работы, готовила какой-нибудь супчик и обедала сама. Если же к тому времени заскакивал муж (а его обеденный перерыв не совпадал с концом рабочего дня Валерии), то они обедали вдвоём. Лера легко освоилась с печью-камином, и она ей понравилась — хочешь, может быть тепло и даже жарко, а хочешь — может быть и прохладнее. И всего то забот, что вовремя подбросить несколько штук брикета и раз в день выгрести золу.

За проведенные более чем полгода Андрей только мельком встречался со своим земляком Леонидом. Во время этих коротких встреч они делились своими новостями. Леонид не забывал спросить, как у Андрея продвигаются дела с вызовом жены. И вот они снова встретились случайно около столовой в нелёгкий для Андрея четверг — это был только второй день работ на доме? 3.

— Как дела? Что нового? Жена приехала? — забросал Леонид земляка вопросами. — Ты хотя бы в гости зашёл.

— А вот в гости как раз я тебя приглашаю, — сказал Андрей. — Я у тебя уже был, а ты у меня нет. Так что давай в субботу заходите всей семьёй. Я вас познакомлю со своей супругой.

— О, значит, твоя жена уже приехала! Тогда непременно зайдём. А где ты поселился, далеко идти то?

— Идти очень далеко, — пошутил Андрей. — Я обосновался аж в "Бухенвальде".

— Да ты что? А как же это я тебя не замечал.

— Плохо смотрел. Я живу, правда, не в одном корпусе с тобой, но всё равно по соседству.

— Хорошо, мы придём, и ты нам всё расскажешь.

Леонид с семьёй пришёл в гости около шести часов. Все познакомились, присели на стульях и на кровати, не садясь за накрытый стол, и начались обоюдные расспросы. На вопрос Андрея о том, какие новости у земляка, Леонид сдвинул плечами:

— Да что у меня может быть нового. Служу. Зимой работы было поменьше, а сейчас начинается. У тебя же всё наоборот — зимой, наверное, работы было под завязку, а сейчас отдых.

— Какой там отдых, — махнул рукой Андрей. — Ещё больше работы стало. Зимой даже спокойнее было. Была, правда, одна авария с наружной трубой в доме лётного состава. И, как назло, на Новый год. Но ничего, справились.

— А, я слышал. Даже мельком видел — варили трубу с лестницы пожарной машины. А откуда взялась работа сейчас? Котельные то стоят.

— Ну, некоторые котельные работают. А работа появилась именно после окончания отопительного сезона. Начали ремонт дома твоих сослуживцев.

— А, точно. Я даже слышал их разговор об этом. При этом жаловались, что не будет им летом покоя. Ремонт то будет вестись без их отселения?

— Он уже ведётся, три дня как начали. Отселять их, как ты понимаешь, некуда. Так что перетерпят временные неудобства, зато потом будет тепло. А покоя нет не только им, но и мне. Полностью меняем систему отопления. Да и другие службы кое-какие работы будут вести. Так что всё будет в норме и к осени дом должен быть значительно обновлён.

Тем временем женщины вели свой разговор. И активное участие в разговоре принимала и дочь Коробчинских, Майя. Валерия за два месяца разлуки с сыном, да месяц без общения с детьми на работе очень соскучилась по детям. Поэтому она живо общалась с Майей, тормошила её, они попутно с разговором во что-то играли. И девочке тоже было интересно общаться с новой тётей. Лера рассказывала Маргарите об их жизни в Полтаве, о сыне, о работе уже здесь. Никто за разговорами не обращал внимания на то, что стрелки часов неуклонно двигались вперёд.

Наконец-то, все собрались за накрытым столом. Но и здесь не затихали разговоры и воспоминания. В одном из перерывов между трапезой, Леонид пожаловался, что давно не был в Тараще. В прошлом году они в отпуске гостили у родителей жены (там, в Забайкалье есть отличные места) и съездили на пару недель на море. К своим же он заглянуть не успел.

— А я вот два месяца назад побывал в Тараще, — похвастался Андрей.

— Ты побывал в Тараще? И каким это образом? Отпуск, насколько я понимаю, у тебя должен быть летом.

— Это так. Но, тем не менее, я там побывал. Жена вызвала меня телеграммой. Мы отвозили сына к моим родителям.

— Ты смотри, надо же. И что там нового? Расскажи.

— Лёня, мы там были всего два дня. Один день полностью просидели с родителями, а на другой день немного прогулялись с сыном, и то недалеко. В центре не были, холодновато было, снегом всё завалено — ведь были двадцатые числа февраля. Это здесь снега не было, а там его было полно. Так что я там практически ничего и никого и не видел.

— Да, в центре ты не был, — задумчиво протянул Леонид. — А я то, как раз в центре живу.

— Я это помню. Ты жил на улице Ленина, точнее на пересечении улиц Ленина и Шевченко.

— А я вот не вспомню, да нет, пожалуй, и не знаю, где ты там жил.

— Я жил, да и родители сейчас там живут, чуть в стороне — за почтой, по улице Карла Либкнехта.

— Понятно, я там редко бывал.

Затем разговор постепенно вновь вернулся к их жизни в Борстеле.

— Слушай, Леонид, неужели у вас в полку нет никаких новостей? Вертолёты летают, ТЭЧ и служба ГСМ работают — и ничего нового?

— Да практически ничего. Один день как две капли воды похож на другой. ТЭЧ занимается в основном регламентными работами. Поломок вертолётов сейчас нет.

— Сейчас нет. А что, раньше были?

— Бывали изредка, но мелкие. Не особенно влияющие на лётные параметры. А вот пару лет назад были интересные поломки, — оживился Леонид.

— Что значит "интересные"?

— А вот то и значит. Понимаешь, дело было связанно с шасси вертолётов. На Ми-6 шасси не убирается, а вот на Ми-24 — убирается.

— Это я и сам успел заметить. И что?

— А то. Лётчики привыкли при обучении, да и летали раньше, не касаться кнопок уборки шасси, не было таких кнопок. Когда же поступили новые Ми-24, пришлось этому обучаться. Обучились, конечно, что там сложного. Но есть привычка, многолетние лётные навыки. О шасси порой просто забывали. Поднимутся в воздух и летят на выполнение задания с неубранными шасси. А от этого лётные параметры вертолёта ухудшаются. Они это видят по приборам, но в чём причина сразу и не поймут.

— А интересные поломки то здесь при чём?

— Погоди. Я как раз к этому перехожу. Если забывали убирать шасси, то нередко забывали их и выпускать — при посадке. Лётчики снижаются с невыпущенными шасси над аэродромом. Глаза у них натренированы хорошо — они привыкли при взлёте и посадке находиться в кабине на определённой высоте над землёй. И вот что получалось — при посадке они видели, что вертолёт уже на определённой, нужной от кабины, высоте. А дальше, ты понимаешь, что происходило. Я тонкостей не знаю, я ведь не лётчик. Но, вероятно, они отпускали ручку управления или начинали глушить двигатели, но факт остаётся фактом — вертолёты с невыпущенными шасси "плюхались" на землю. Конечно, падение на землю с высоты около 1-го метра, или чуть побольше, к серьёзным повреждениям ни самого вертолёта, ни пилота не приводило. Но вертолёты то всё равно приходилось ремонтировать. От такой встряски и приборы приходилось перепроверять, и прочее. Конечно, не столько серьёзным был тот ремонт, но основным было то, что вертолёт нужно было поднять, погрузить и отвезти в ТЭЧ. В общем, чертыхались все — и сами лётчики, и, особенно, их начальство.