Александр Ройко - Жизнь щедра на сюрпризы

Дома Морозевичи прикинули, что им ещё нужно купить в Полтаву, но кроме некоторых вещей одежды, которую свободно можно было купить и в Потсдаме, решили пока что ничего не приобретать. А там видно будет — время покажет, что ещё им может в Союзе понадобиться. Они, правда, планировали ещё купить обои для квартиры — во все комнаты и на кухню. Но это, как говориться, не горит, тем более, что это успешно можно сделать и в Потсдаме — этот товар практически такой же, как и в Берлине, так что незачем за обоями туда ехать. Кроме того, они займутся обоями ближе к своему отъезду из ГСВГ, а вот когда это произойдёт, они пока что не ведали. И вот почти через неделю, в четверг Андрею суждено было совершить ещё одну поездку, но на этот раз самостоятельную, и не в Потсдам, и не в Берлин.

Дело в том, что, наконец-то, пришло сообщение о том, что 6 апреля в четверг Морозевичу на 14:00 нужно явиться в Вюнсдорф на парткомиссию при войсковой части 07301. До Вюнсдорфа от Белитц-Хальштеттена было не так уж и далеко, но выехал Андрей с запасом по времени. Лучше приехать пораньше, чем перед самым назначенным временем — будет больше времени для успокоения. А волнение, конечно же, присутствовало. Это уже не собрание первичной ячейки, а куда более серьёзная инстанция, и кто там будет присутствовать, Морозевич не знал. Но "шишки", наверное, не малые. Он был наслышан о подобных городских партийных комиссиях и как довольно строго там ведётся беседа с поступающими в члены КПСС, куда отбор всегда был довольно жёстким.

Перед назначенным временем около комнаты, где должно было проходить заседание, партийной комиссии собралось шесть человек, из них двое служащих и четыре военных — три старших лейтенанта и один капитан. По виду присутствующих заметно было, что волновались все. Андрей немного пообщался с парнем чуть моложе его, которого звали Владимир, и который приехал из гарнизона под городом Рослау, где, как тот сказал, размещалась 7-я гвардейская танковая Киевско-Берлинская ордена Ленина дважды Краснознамённая ордена Суворова дивизия. Парень работал начальником сантехнического хозяйства и осенью у него уже заканчивался четвёртый год работы. Парткомиссия начала слушания именно со служащих и первым вызвали Владимира. Андрей понимал, что следующим будет он, и разволновался ещё больше. Узнать о чём там спрашивают, ему не удастся, потому что, вероятно, никаких перерывов между слушаниями не будет — только выйдет парень из Рослау, сразу же вызовут и Морозевича. Так оно и получилось. Когда Андрей зашёл в комнату, то его волнение отнюдь не уменьшилось — за столами сидело семь членов комиссии, все военные и самыми младшими среди них были два подполковника. Кроме них в комиссии было четыре полковника и один генерал-лейтенант. Морозевич ожидал серьёзную комиссию, но увиденное превзошло все его ожидания. Однако, как оказалось, волновался Андрей зря. К его удивлению отношение членов партийной комиссии было очень доброжелательным. Он не стоял вытянувшись в струнку (чего, вроде бы можно было ожидать), ему предложили присесть, и заседание комиссии продолжилось в форме беседы. При этом членов комиссии больше интересовали вопросы биографии того, кого они предполагали утвердить членом КППС. Андрея спрашивали о его трудовой деятельности, о том, кто у него родители, чем занимаются, воевали ли они. И Андрей увидел, что членов комиссии обрадовал его ответ о том, что на фронте были оба — и его отец и мама, она работала врачом в прифронтовом госпитале. Ему задали всего пару вопросов о международном положении и то скорее для проформы. После этого генерал-лейтенант завершил беседу тем, что поздравил Морозевича со вступлением в ряды Коммунистической партии Советского Союза и пожелал ему хорошо проявить себя в дальнейшей работе и быть активным коммунистом. Андрей поблагодарил и вышел. Сколько времени он пробыл в комнате, где его заслушивали, он даже не заметил. Следующим пошёл один из старших лейтенантов. Остальные обступили его и начали расспрашивать о том, какие вопросы задавали члены комиссии. Морозевич рассказал и понял по лицам расспрашивающих, что Владимиру, вероятно, задавали те же вопросы. Сейчас Андрей уже вздохнул облегчённо — для него уже всё благополучно завершилось — хотя волноваться он перестал уже после первых же вопросов членов комиссии. Так Морозевич стал полноправным членом КПСС, хотя партийный билет был вручён ему только 17-го апреля. Утверждён Морозевич был парткомиссией при политотделе войсковой части 18205.

Вот теперь Андрею можно было заняться и вопросом продления срока работы. До окончания трёхлетнего срока оставалось теперь уже чуть более чем полтора месяца. Андрей решил заняться этим вопросом уже с новой недели. А в эту субботу руководство госпиталя организовывала экскурсию в концентрационный лагерь Заксенхаузен и Морозевичи решили тоже поехать. Лера, правда, сообщение о такой экскурсии восприняла без особого энтузиазма. Но Андрей, который не упускал ни единой возможности более детально ознакомиться с ГДР, уговорил и Валерию, о чём, правда, потом сожалел.

Этот нацистский концентрационный лагерь расположен рядом с городом Ораниенбург (Oranienburg) в 30 км севернее Берлина. Создан он был ещё в июле 1936-го года. Число узников в разные годы доходило до 60.000 человек. Освобождён был лагерь советскими войсками 22 апреля 1945-го года. На тот момент там оставалось всего около 3000 узников. А в целом на территории Заксенхаузена погибло различным образом свыше 100.000 узников.

Территория концлагеря находится на окраине Ораниенбурга, в конце улицы с символичным названием "улица наций". Вдоль этой улицы, вплоть до самого концлагеря стоят вполне мирные жилые немецкие домики. Экскурсанты, прибыв к месту назначения, вышли из автобуса и остановились на довольно обширной площади перед самим лагерем. Впереди них было расположено здание, являющееся входом в лагерь, которое своим внешним видом никак не выдавало то жуткое место, куда попадали узники. Это было светлое (каким оно было ранее неизвестно) двухэтажное здание с небольшой частью третьего этажа по центру и решетчатыми металлическими воротами внизу. В верхней части высоких дверей этих ворот они увидели сделанную металлическими буквами циничную издевательскую фразу "Arbeit macht frei" ("Труд освобождает"), которая стала нарицательной. И далее приехавшие уже попали на территорию лагеря.

Экскурсовод рассказал им, что здесь проходили подготовку и переподготовку "кадры" для вновь создаваемых и уже созданных лагерей. Около лагеря располагалась "Инспекция концентрационных лагерей" — впоследствии "Ведомственная группа Д" экономического и административного ведомств СС и "Резиденция центрального управления концентрационных лагерей". Экскурсантам показали все жуткие места лагеря.