Александр Ройко - Жизнь щедра на сюрпризы

— Как это?

— Дело в том, что в госпитале много военных офицеров, которые проходят курсы повышения квалификации, в том числе и в неврологическом отделении. Здесь, говорят, есть специальные курсы по многим специальностям. И сюда съезжаются молодые врачи со всей ГСВГ. И территория, где находятся курсы, тоже, вроде бы, немаленькая.

— Да, это так. Я эту территорию сегодня мельком видел, и она, действительно, немаленькая. Так что у вас там столпотворение?

— Не совсем. Во-первых, — врачей со стороны немного, а во-вторых, они в отделении далеко не целый день сидят. Есть же и теоретические занятия и по времени их больше, чем практических.

— Понятно. Значит, вся нагрузка ложится на четырёх врачей. Зав. отделением, как я понимаю, наверняка подключается только в сложных случаях. Работы у него и так должно хватать.

— Не совсем, он, как я поняла, активно занимается больными. Еленушкин, между прочим, очень хороший врач и человек. А четырёх человек врачей вполне достаточно для отделения. В Полтаве у нас в областном отделении было всего 3,5 ставки стационарных врачей. Один врач ещё на полставки летал на вызовы санавиацией по области. И мы вполне справлялись. Файруза Юлдашевна немного старше меня и опыт у неё хороший. Я уже не говорю о майоре Смирнове. Все врачи опытные, разве что интерн мало пока что работал по этой специальности. Главное то, что мне там нравится. Меня уже предупредили, что у меня будут и ночные дежурства. Ну, это понятно. В отделениях всегда ночью есть дежурные врачи.

— Тебе это знакомо, да и мне тоже, — улыбнулся Андрей.

— Дежурства будут не только по отделению, но и где-то раз в месяц в приёмном отделении, то есть это дежурство, фактически, по всему госпиталю. Конечно, в других отделениях тоже есть свои дежурные врачи, но всё же ответственность большая. Ладно, что мы всё обо мне да обо мне. Рассказывай, как у тебя дела. Ты то, как раз не очень-то радостный пришёл с работы, как мне кажется.

— Я, конечно, и не грустный, но и не особенно радостный. Работы здесь много, но не так работы практической, как разной бумажной. — И Андрей рассказал ей о своём знакомстве с хозяйством и о знакомстве с тем ворохом бумаг, которые ему приготовил Стабровский. Не забыл он упомянуть, что оклад у него здесь будет повыше.

— Вот видишь, один плюс уже есть. А к бумажной работе привыкнешь. Обычно начальство и занимается организационной работой и писаниной. Они же не ходят постоянно на объекты со своими подчинёнными, они больше просиживают в своих кабинетах. Это ты в Борстеле всё время не вылезал с ремонтируемых объектов. Вроде бы не доверял своим рабочим.

— Ты смотри, какой критик объявился. Да, наверное, не вылезал с объектов, но зато и качество работ было неплохое.

— А без тебя оно было бы плохое, ты так считаешь?

— Наверное, ты всё же права, — улыбнулся Андрей. — Ребята там своё дело знали и я их, вероятно, излишне контролировал. Но не сидеть же мне было всё время в мастерской или писать бумаги.

— Но ты же их всё равно писал.

— Писал, — вздохнул супруг. — Но там их было гораздо меньше.

— Ничего, втянешься, и всё будет нормально.

— Да втянусь, конечно, но немного непривычно. Странно устроена жизнь, — протянул он.

— Это почему?

— В Союзе я как раз был больше кабинетным работником — инженер-конструктор то основную массу времени проводит за чертёжной доской и не так уж много контачит с рабочими, которые что-то изготавливают по его чертежам. Правда, в Полтаве в инструментальном цехе я бывал частенько. Но всё равно, прошло каких-то два года и мне уже в кабинетах сидеть скучно. Вот в этом то и есть странность жизни. Как быстро всё меняется.

А дальше у Андрея была и кабинетная работа, и работа на свежем воздухе. И бумажная работа по времени занимала не так то уж много времени, а вот организационная отнимала львиную долю времени. А её за короткое отсутствие в госпитале начальника теплохозяйства накопилось немало. Нужно было написать ряд писем в КЭЧ: заявку на получение поваренной соли (необходимую на отдельных этапах водоподготовки), заявку на материалы для текущих работ (трубы, изоляционный материал, рубероид) и другие заявки — это всё то, что было запланировано ранее. Кроме того, нужно было договориться с немцами о поставке обратных клапанов и водоуказательных стёкол к умформерам, а также колосников к топкам котлов. Этих комплектующих в КЭЧ не было — котлы, а соответственно, и умформеры были специфическими, практически не используемые в других советских гарнизонах, а потому их приходилось доставать в немецких организациях. Кроме КЭЧ, имелось ещё и квартирно-эксплуатационное управление (КЭУ), находившееся в Вюнсдорфе (в/ч пп 64476), начальником теплотехнического отдела которого был Коротаев Семён Николаевич.

При этом при подготовке писем Андрей сначала услышал о таком агрегате как умформер, а затем ему довелось и на практике столкнуться с ним. Он, правда, во время учёбы в институте слышал такое слово, о таких аппаратах им на лекции упоминали, но что он собой представляет, Морозевич помнил смутно. Ему почему-то приходил в голову только электрический умформер.

Паровой же умформер, как он уже вспомнил, увидев его, — это было приспособления для перевода перегретого пара в насыщенное состояние.

Работа простейшего парового умформера с непосредственным впрыскиванием распыленной воды состоит в том, что перегретый пар подводится сверху через патрубок, снабжённый внутри винтовой поверхностью, и при входе в аппарат получает завихренное движение. Или же (как в умформерах системы Зейферта) перегретый пар орошается водой через целый ряд расположенных по кольцу отверстий — при этом вода распределяется по всему сечению аппарата.

Навстречу же движущемуся пару впрыскивается из форсунок холодная вода, которая перемешивается с перегретым паром и, испаряясь за счёт теплоты перегрева, переводит его в насыщенное состояние. Полученный насыщенный пар затем отводится по установленному внизу аппарата патрубку, а неиспарившаяся вода стекает в водоотводчик.

Эти аппараты снабжены автоматически действующим регулятором притока воды.

Пришлось здесь вспоминать Андрею и о процессе водоподготовки, которому, как он и предполагал, в котельной уделялось повышенное внимание.

Питание паровых котлов, как правило, должно осуществляться конденсатом, возвращающимся из системы. В этом случае не надо расходовать топливо для нагрева воды до температуры конденсата. Но если потребитель получает острый пар (например, для пропаривания белья в прачечной или для нагрева инертных материалов в бункерах), то, естественно, конденсат не возвращается, и тогда приходится питать котлы полностью или частично водопроводной водой, в необходимых случаях прошедшей химводоочистку.