Владимир Соколовский - Уникум Потеряева

Мбумбу побежал за деревню, разрыл ямку, куда закопал после набега президентской рати все сохранившиеся бумаги и документы, — и достал из полуистлевшего целлофана пакет конвертов. Когда-то на последнем собрании своей группы они решили избрать из своей среды человека, который помогал бы им не терять интернациональной связи, — им оказался, конечно, москвич, Толя Анатольев — добрый, всегда готовый помочь товарищу-однокурснику из жаркой, рвущейся из пут колониального ига Танзании (правящая партия — Чама Ча Мапиндузи, ден. единица — танзанийский шиллинг), или Никарагуа (столица — Манагуа, климат тропич. пассатный, ден. единица — кордоба), где отвратительное ЦРУ под прикрытием компании «Юнайтед Брэндс» уже занесло нож над маленьким, но трудолюбивым народом. Раз в месяц через главную деревню нгококоро пробегал почтальон с сумкою — и снова скрывался в саванне. Ему-то и отдал решившийся на побег Мбумбу письмо, чтобы унеслось оно в далекую Россию. Невдолге пришел и ответ: по-русски; круглый, аккуратный женский почерк.

«Дорогой тов. Мбумбу (не знаю отчества) Околеле!

Пишет Вам мама дорогого вашего друга и однокурсника Толи Анатольева. Его уже нет среди нас, и меня душат слезы. Расскажу все по порядку. Окончив университет, он с рвением взялся за работу. Ведь пора было наверстывать упущенное: как-никак, все пять студенческих лет он проходил в старших лейтенантах, задержали представление — каково это для сотрудника, считающего себя перспективным! Он поехал в Анголу, чтобы поставить там работу правовых органов. Но там вышла неприятность: его и еще несколько сослуживцев обвинили в том, что они партию оружия продали одновременно и той, и другой стороне. Но Толя мне объяснил, что это все неправда, их подставили кубинцы. К тому времени уже наступили другие времена, и их не судили, лишь уволили с прежней работы. Они организовали акционерное общество закрытого типа по восстановлению трамвайных путей. Но через месяц их взорвали вместе с „Мерседесом“, когда они ехали мыться в сауну. Сказывали, что они хотели отобрать у черных контроль над каким-то рынком. Но я не верю, эти черные сами совсем обнаглели. А какая, тов. Мбумбу (не знаю отчества), была у вас дружная группа, как хорошо веселились, когда собирались. Всех я не вспомнию, но порылась в бумагах у Толи и нашла адрес тов. Видьядхара (не знаю отчества) Чаттопхатья, который вы просили…».

Мбумбу покумекал, покачал головою, сидя на корточках: разве Толя был офицер? Почему же он тогда не ходил в форме? И — разве дозволяется такое: учиться на дневном отделении и одновременно находиться на военной службе? Если это так, то Россия — страна поистине неограниченных возможностей, и надо ехать туда поскорее! Хотя, с другой стороны… взрывать за восстановление трамвайных путей — не слишком ли сурово? Даже у них в Угугу, где ходят два трамвая, за это дело не наказывают столь беспощадно. Но и это, может быть, тоже хорошо: повышает уровень исполнительской дисциплины. Мозги, проржавевшие уже в той части, где гнездились усвоенные право и экономика, скрипнули с проворотом.

И письмо от заветного друга-индуса немало удивило его: Видьядхар отнюдь не стал пандитом, ученым-брахманом, не избрал и иной путь служения разуму, — а начальствовал над полицией целого уезда! Он и карточку прислал: в чалме, мундире с какими-то регалиями, белых штанах, в руке — огромная сабля, вид совершенно зверский. Ай-яй!.. Учились-учились, тонкие добродушные ребята, слушали лекции, отвечали на семинарах, рассуждали о гуманности, — хоп! — один едет в Анголу, где кровь льется рекою, в другом видна готовность немедленно кого-нибудь зарубить. Только вывороченные губы выдают прежнего грешника и сластолюбца. Но, может быть, индус только хотел выглядеть таким кровожадным: ведь выслал же он старому другу посылкою книги по староиндийской философии. И напомнил о некой личности, и подкинул адресок…

Тогда в общежитие к Чаттопхатья заглядывал один паренек из русской провинции: по рассказам индуса, он работал в медицинском вузе и играл где-то в оркестре. Парень учился заочно в консерватории, и, приезжая, вел долгие беседы о смысле йоги — только начинал ее постигать. Часами говорили они о сложных йогических прииемах, лежащих в основе поз тела — асана, ритмического дыхания — пранаяма, сосредоточения — дхарама, как достичь спасительного знания — пання, связаного с освобождением — вимутти, цитировали «Махапариниббана-сутту», благоговейно поминали Того, кто, вкусив малую толику поднесенного благочестивой женщиной риса, сидел в позе лотоса под деревом пиппала на берегу Нераньджьяра, ожидая Великого Просветления. Мбумбу тоже участвовал в тех беседах, но не весьма активно: его мировоззрение в те годы колебалось где-то между внедряемым в университете Вечным Учением Светлого Будущего и боем барабанов, дымом костров, над которыми кружатся духи кекоморо, а внизу взывают к подвластным силам вопящие заклинания колдуны, нгоку. Но нгоку не могли даже спасти самих себя: то их терзали звери на охоте, то убивали соплеменники за не приносящие результатов молебны, за посетившие землю бедствия…

Город Емелинск, улица 4-я Торфобрикетная, 16, кв. 86. Antоn B. Afignatoff. Кстати, в письме Чаттопхатья сообщал: мол, есть информация, что давний их собеседник достиг поистине грандиозных успехов в изучении и распространении Подлинного Знания, имя его появилось уже и в международных обзорах и публикациях. Вырезанная из журнала фотография: Гуру в белых одеждах среди почтительно внимающих ему мужчин и женщин. Почтение, благоговение, тихие вопросы, вдумчивые ответы. Покой, Сосредоточение на высших категориях. Простая еда, простая одежда. Зато не искусает павиан, не сожрет заживо крокодил, не выскочит из-за холма ненасытная президентская команда и не изрубит в куски безо всяких объяснений. Что ей до того, что отец твой — вождь, и живет в самой высокой хижине со стражею у входа? Попробуй он пикнуть — живо выдавят глаза, отрубят руку или ногу, а то и голову.

Итак, Россия. Это страна великанов духа: царь Иван, царь Николай, Толстой, Ленин, Троцкий, Сахаров, Afignаtoff… Однако — вот вопрос: как туда попасть, как в ней появиться? Не может же он, сын вождя — а нгококоро могущественное племя! — заявиться в этот Емелинск обкновенным частным лицом, не имеющим никакого значения! Самое верное было бы — появиться там на собственном самолете. О-о!.. И ведь что интересно: такой самолет у нгококоро действительно был!..

Одно время у обитателей африканского континента появилась такая мода: иметь собственную авиацию. Хотя бы по самолету на племя. Чем больше машина — тем могущественнее считался вождь, тем больше был его вес, тем громче звучало слово. За расходами не стояли, если надо — вымаривали деревни, убивали людей за шкуры и бивни, шустрые посланцы сновали по городским офисам; шуршали банкноты, мелькали чеки, оформлялись бумаги… Тогда скидывали вовсе колониальный гнет и дружили с Советским Союзом; выяснялось попутно, что и самолеты выгоднее покупать в этой стране: они там все большие, маленьких вообще почти не делают, и продажа идет по сходным ценам, можно договориться. Дядька Мбумбу, тогдашний вождь нгококоро, быстро собрал деньги, заплатил сколько надо и кому надо, и задал вопрос агентам страны-продавца: что дальше? Был ответ: подбирайте экипаж. Что за экипаж? Какой экипаж? Это водители? В племени были двое, умеющие водить машину, — но они не знали даже элементарного счета, и когда хотели обозначить число семь, то показывали сначала три пальца, а потом два раза по два. Представителям племени объяснили, что такие не годятся, нужны те, кто умеет писать и знает хотя бы четыре действия арифметики. Стали шерстить племенную знать: жрецов, колдунов, деревенских старост, кузнецов, тоже входящих в элиту. Ведь было непросто все уладить и соблюсти! Командиром экипажа не изберешь сына какого-нибудь сельского старосты, или кузнеца: все должно идти строго по иерархии. У самого вождя сыновей не было, — решено было остановиться на сыне главного жреца, окончившем миссионерскую школу. Вторым пилотом утвердили сына колдуна племени. Штурманом — внука главного знахаря. Бортмехаником — парнишку из потомственных кузнецов. Но нужен был еще наземный экипаж: техник, моторист, электрик, приборист, специалист по радиоаппаратуре. Где набрать народу на эти профессии — ведь предстояло изучать хитрые и мудреные науки! Если постараться, можно было выкупить из столичной тюрьмы несколько белых людей из браконьеров, наемников, просто бандитов с большой дороги, сформировать наземный экипаж и послать учиться, но здесь были свои тонкости, и даже риск: они, во-первых, и не подумают выполнять какие-либо приказания представителей коренного населения; во-вторых — люди эти настолько алчны, хитры и всегда готовы к решительным действиям — где гарантия, что самолет долетит в то место, где ему надлежит быть, а не окажется загнан в любую страну мира по сходной цене: летчиков элементарно перебьют, выправят другие документы… да кто будет их проверять, эти документы, где-нибудь в районах, контролируемых наркокартелями латиноамериканцев или Золотого Треугольника! По южную сторону экватора возможна совсем иная логика развития событий, чем по северную, — при внешне совершенно сходных обстоятельствах. Поэтому мудрый вождь нгококоро не стал излишне ломать голову, а повелел составить наземный экипаж из двух известных ему аборигенов, умевших подчинить себе автомобиль, — и шестерых воинов, известных своею отвагой. На вопрос — почему восемь, когда нужно пять? — бвана хитро отвечал: «Когда двое не могут утащить в деревню тушу буйвола — что они делают? Зовут еще двоих. Не могут унести четверо — зовут еще. Пусть у наших посланников сразу будет запас людей».