Грэм Грин - Путешествия с тетушкой

– А может быть, и авантюрность этой затеи.

– В моем возрасте? – Тетушка просияла от удовольствия.

В дверь постучали, и вошел полицейский. Он что-то сказал полковнику, который перевел нам:

– Ничего предосудительного в багаже мистера Пуллинга не найдено, – сказал он. – А теперь, если вы не возражаете… Мой человек будет очень осторожен, он наденет чистые перчатки, и, могу вас заверить, он ничего не сомнет… Вы не будете возражать, если я зажгу электрический свет, пока он работает?

– Буду, и даже очень, – сказала тетушка, – я забыла в поезде темные очки, и если вы не хотите, чтобы у меня потом раскалывалась голова…

– Конечно, нет, мисс Бертрам. Он справится и так. Вы простите нас, если обыск из-за этого немного затянется?

Полицейский начал с тетушкиной сумочки и часть бумаг из нее передал полковнику Хакиму.

– Сорок фунтов в туристских чеках, – сказал он.

– Я обменяла десять, – сказала тетушка.

– Я вижу по вашему билету, вы собираетесь лететь завтра, то есть сегодня. Недолго вы здесь пробыли. Что заставило вас ехать поездом, мисс Бертрам?

– Мне хотелось встретиться в Милане с пасынком.

Полковник поглядел на тетушку с недоумением.

– Как же так? Судя по паспорту, вы не были в браке.

– Это сын мистера Висконти.

– И тут мистер Висконти.

Полицейский рылся в тетушкином чемодане. Он заглянул в картонную коробку от свечи, потряс ее и понюхал.

– Это коробка для свечи, – сказала тетушка. – По-моему, я вам уже говорила – эти свечи делают в Венеции. Одной хватает на все путешествие. Гарантия, кажется, двадцать четыре часа непрерывного горения. А то и сорок восемь.

– Вы сжигаете истинное произведение искусства.

– Генри, подержи свечу, чтобы полицейскому было лучше видно.

Меня снова поразил вес свечи, когда я ее поднял.

– Не беспокойтесь, мистер Пуллинг, он кончает.

Я с облегчением поставил свечу на место.

– Ну хорошо, – сказал полковник. – Ничего компрометирующего мы в вашем багаже не нашли.

Полицейский теперь укладывал вещи обратно в чемодан.

– Сейчас мы должны будем осмотреть весь номер, это уже чистая формальность. И постель мисс Бертрам, если вы будете так-любезны и согласитесь пересесть на стул, – сказал полковник.

Он сам принял участие в обыске: волоча ногу, он обходил всю комнату, шарил палкой под кроватью и за шкафом.

– А теперь ваши карманы, мистер Пуллинг.

Еле сдерживая злость, я выложил содержимое карманов на журнальный столик. Он внимательно пролистал записную книжку и вынул из нее вырезку из «Дейли телеграф». Нахмурив брови, он с недоумевающим видом прочитал ее вслух: "Мне особенно понравились карминно-красный «Мэтр Роже», светло-красный с белыми кончиками «Черио», кармазинная [темно-малиновая] «Арабская ночь», «Черная вспышка» и «Алый Бахус»…

– Объясните, пожалуйста, мистер Пуллинг.

– Тут нечего объяснять, – сказал я сухо.

– Простите мне мое невежество.

– Это отчет о выставке георгинов. В Челси. Я интересуюсь георгинами.

– Это цветы?

– Разумеется.

– Названия звучат так странно, будто лошадиные клички. Меня ввело в заблуждение слово «кармазинная». – Он положил вырезку обратно и, припадая на одну ногу, подошел к тетушке. – А теперь я хочу пожелать вам доброй ночи, мисс Бертрам. Вы сегодня скрасили мне исполнение моих неприятных обязанностей. Вы даже не представляете, как надоели мне все эти сцены с оскорбленной невинностью. Завтра я пришлю за вами полицейскую машину – она отвезет вас на аэродром.

– Не беспокойтесь, пожалуйста. Мы можем взять такси.

– Мы бы не хотели, чтобы вы опоздали на самолет.

– Может быть, нам отложить самолет еще на один день и повидаться с бедным генералом Абдулом?

– Боюсь, к нему не допускают посетителей. А что за книжку вы читаете? Что за отвратный тип в красной феске? Это он всадил нож в девушку?

– Нет. Это полицейский. Его зовут полковник Хаким, сказала тетушка, на лице у нее было написано злорадное удовлетворение.

Как только за полковником закрылась дверь, я сердито напустился на тетушку.

– Тетя Августа, что все это значит? – спросил я.

– Небольшой политический скандал, насколько я понимаю. В Турции к политике относятся серьезней, чем у нас в Англии. Совсем недавно они казнили какого-то премьер-министра. Мы только мечтаем об этом, а они действуют. Должна признаться, я так и не поняла, что затевал генерал Абдул. Глупо в его возрасте. Ему уже стукнуло восемьдесят. Но в Турции, мне кажется, столетних больше, чем в любой европейской стране. Сомнительно, однако, чтобы бедняжка Абдул дожил до своего столетия.

– Вы осознали, что нас депортируют? Я думаю, нам надо позвонить в британское посольство.

– Ты преувеличиваешь, дорогой. Они просто предоставляют в наше распоряжение полицейскую машину.

– Ну а что, если мы откажемся?

– Я не собираюсь отказываться. У нас зарегистрированы места в самолете. Я сделала вклад и больше не намерена тут болтаться. Я не надеюсь на быструю прибыль, но двадцать пять процентов – это всегда риск.

– Какой вклад, тетя Августа? Сорок фунтов в туристских чеках?

– Что ты, дорогой. Я купила довольно крупный золотой слиток в Париже. Помнишь того человека из банка?

– Вот что они искали. А где, скажите на милость, вы его прятали?

Я поглядел на свечу и вспомнил, как меня поразил ее вес.

– Да, дорогой. Ты умница, что догадался. Про полковника Хакима этого не скажешь. Подумать только, как нам повезло, что они застрелили бедного генерала Абдула до того, как я передала ему свечу, а не после. Интересно, жив ли он еще. Они, наверное, просто не хотели обсуждать все эти ужасные подробности с женщиной. В любом случае я закажу заупокойную мессу. Сомнительно, чтобы человек в его возрасте мог долго протянуть после пулевого ранения. Один шок чего стоит, если даже они не прострелили ему жизненно важные органы…

Я прервал ее рассуждения.

– Надеюсь, вы не повезете слиток обратно в Англию? – спросил я. Меня вдруг разозлило это полузабытое слово «слиток». Прямо из романа о пиратах. – Неужели у вас совсем нет уважения к закону?

– Все зависит, дорогой, от закона, на который ты ссылаешься. К примеру, возьми десять заповедей. Я не могу воспринимать серьезно заповедь о воле и осле.

– Английских таможенников провести не так легко, как турецкую полицию.

– Полусгоревшая свеча выглядит очень убедительно. Я и раньше этим пользовалась.

– А что, если они попытаются взять ее в руки?

– Но они не станут этого делать, дорогой. Будь фитиль и воск нетронутыми, они могли бы еще заставить меня заплатить пошлину или же какой-нибудь подозрительный чиновник решил бы, что это фальшивая свеча, в которой спрятаны наркотики. Но это всего лишь полусгоревшая свеча. Нет-нет. Риск невелик. И кроме того, мой возраст – надежная защита.