Юрий Мухин - Три еврея

И началось непонятное. Пока экспортных заказов не было, т. е. металл не дробился, обе печи плавили ФС-45 с анализами выше 46 %, поскольку, повторю, так выгоднее. Но как только начинали исполнять экспортный заказ, как по команде все бригады начинали плавить металл с содержанием кремния ниже 45 %, который, напомню, не дробился и отправлялся только отечественным заводам. В причинах этакого патриотизма разбирался техотдел и вот что выяснил.

Если все бригады плавят ферросилиций для экспорта, то весь металл дробится, и фракция менее 20 мм отсевается. То есть выплавка как будто уменьшается на 15–20 %, но эта мелочь тут же возвращается на разливочную машину и равномерно подсыпается во все плавки, т. е. выплавка снова увеличивается, компенсируя потери при отсеве. Вроде все в порядке и никто ничего не теряет, наоборот, все получают кое-какую премию за экспорт. Но вот какой-то умник догадался, что если он будет плавить металл с низким содержанием кремния, то его плавки дробить не будут, но ему все равно будут подсыпать мелочь от дробленых плавок других бригад, т. е. те увеличат ему выплавку на 10–15 %, что больше премии за экспорт. И пошло-поехало! Равнение — на худшего! Никто из рабочих и не пытался остановить рвача — все стали снижать кремний в ФС-45 в надежде, что и им в плавки чужого металла подсыпят. Не помню, что уж этим бригадам подсыпали начальники, чтобы выполнять экспортные заказы, но пример показывает, насколько ушлым бывает гегемон, когда появляется возможность что-либо урвать.

Опорой начальника всегда являются трудяги, на них можно положиться, им не требуется контроль, поскольку они работают с удовольствием, им можно поручить трудное дело. Но проблема в том, как трудягам воздать должное, чтобы не вызвать озлобление остального коллектива на них. Коллектив трудяг не любит.

В целом, конечно, и коллектив можно понять. С одной стороны, на фоне трудяг основная масса начинает чувствовать свою неполноценность, и ей обидно. С другой стороны, чувство неполноценности заставляет массу тянуться за трудягой, а далеко не всем это по плечу, да и не каждый этого желает. В старину алчные подрядчики поступали так. Нанимая на работу, к примеру, артель землекопов с оплатой 1 рубль в день, подрядчик одного землекопа тайно подговаривал, чтобы тот за 5 рублей в день копал изо всех сил, до изнеможения. Артель вынуждена была тянуться за лучшим, тот через неделю изнашивался и уходил, а подрядчик за те же деньги требовал от артели той же работы, что и раньше. Так что огульно обвинять людей за то, что они не любят передовиков, нельзя. В жизни разное бывает.

Надо помнить, что какой бы вашей опорой и ни были передовики, но ваше дело делает весь коллектив, и хорошие, дружеские отношения в нем чаще всего бывают важнее призрачных надежд на то, что все будут работать так же, как и трудяги. Стимулировать работу людей нужно обязательно с оглядкой на это обстоятельство.

Когда наши предки собирали артель, скажем, для зимних заработков на лесоповале, то они избирали артельщика, давая ему исключительные, диктаторские права. После единогласного избрания артельщика (недовольные могли выйти из этой артели) всякие голосования и совместные решения прекращались, все поступали только так, как скажет артельщик. По его приказу артель могла избить любого, кто ему не подчинится. Но главной задачей артельщика был даже не высокий доход каждого, а справедливость, никто в артели не должен был обижаться на другого члена артели ни в чём. К примеру, артельщик следил не только за тем, чтобы и ленивые работали столько же, сколько и средний член артели, но он также пресекал любые попытки сделать больше, чем остальные. Лесоповал — дело коллективное, один человек, разумеется, может свалить очень много деревьев, но дальше? Ведь требовалось их погрузить, вывезти, связать плоты. И каждый понимал, что лучше иметь в артели средний, но твердый доход, чем свалить много леса, который останется гнить на делянке из-за могущих возникнуть ссор между членами артели.

У меня был такой случай. Я, как уже писал, был председателем цехкома ЦЗЛ, и одним из моих дел было подведение итогов соцсоревнования, в ходе которого в экспериментальном участке выявлялась лучшая по итогам месяца печная бригада — одна из четырех сменных бригад. Делалось это до меня «на глазок», по общему впечатлению начальника участка от работы бригад. И вот я, то ли по указанию завкома, то ли по своей инициативе, решил подведение итогов совершенствовать, переведя мнение начальника в числа. Разработал систему баллов, оценивающих работу бригад. Во главу угла поставил технологию — то, как бригада исполняет на печи то, что ей задают исследователи, а также ежесменные обязательные работы, связанные с выплавкой, — за это 100 баллов. Но было еще довольно много работ, которые появлялись не каждую смену — прием и разгрузка сырья в бункера, его дробление, рассев, ремонты передней стенки печи (места, в котором находится летка) и т. д. За это я назначил от 2 до 5 баллов в зависимости от трудности и сложности работ. Получалось, что чем больше металлурги выполнят в смене работ, тем больше заработают баллов, и та бригада, у которой этот среднесменный показатель будет самым большим, является победителем соцсоревнования.

Сделал черновик Положения и отдал в экспериментальный участок для обсуждения. Приходит оттуда парторг цеха Леня Чеклинский и говорит, что дело нужное и полезное, мое Положение им нравится, но они хотят его немного изменить. Суть: за всю смену и все работы начисляется 120 баллов, а если кто какой работы не сделал, то за это из 120 баллов вычитаются от 2 до 5 баллов (как я и рассчитал).

— Леня, но вы же похерили всю мою задумку! Теперь же у вас главное не работу сделать, а от работы уклониться.

— А ты хочешь, чтобы мы всю смену бегали, искали себе дополнительную работу?

— Естественно!

— Не дождешься!

Слово за слово, и понесли мы свой спор к начальнику цеха. Меликаев послушал и присоединился к мнению Чеклинского, т. е. решил спор в пользу партии против профсоюза. Теперь, однако, я думаю, что Леонид Георгиевич был, безусловно, прав, а я административную горячку порол. Из-за придуманного мною Положения можно было вызвать ссоры между бригадами из-за пустяков, а чтобы вы поняли, о чем я говорю, приведу свой личный пример, о котором я в те годы не вспомнил, а надо бы.

В 1972 году был я на преддипломной практике в Челябинске на ЧМЗ. Практика была больше двух месяцев, и я, естественно, устроился работать на этот же завод. Из-за плохого зрения к печам меня не взяли, а поставили работать на шихтовый двор цеха № 6 шихтовщиком. В мою задачу входило разгрузить прибывающие платформы с ферросплавами, для чего нужно было зацепить стропами крана и снять с их помощью с платформ барабаны (бочки) с ферросплавами, поставить на платформы пустые короба и выполнять прочую похожую работу подкранового рабочего (стропальщика). (Сыпучие материалы, флюсы, металлолом крановщики разгружали и подавали на печи сами, без меня с помощью грейферов или магнитных шайб.) Я был сдельщик, а операции по разгрузке платформы стоили довольно дешево.