Изабель Фонсека - Привязанность

« Черт. Вик будет дома с минуты на минуту».

Дэн коснулся ее руки, чувствуя, что Джин вот-вот улизнет.

— Подождите, — сказал он, обрывая другой свой разговор. — Позвольте поймать вам такси.

Дождь снаружи прекратился, оставив после себя желто-серое небо, настолько яркое снизу, что этот свет казался искусственным, чем-то вроде прожекторов, освещающих отдаленный стадион. Она изо всех сил втянула в себя чистый воздух и пошатнулась. Дэн поддержал ее, схватив за локоть.

— Что собираетесь делать в выходные? — спросил он, высматривая такси.

— Вик завтра вечером предстоит большое празднество в Кембридже. Целый шквал двадцатиоднолетних, град двадцатиоднолетних торжеств. Зна-а-ачит , я, вероятно, займусь тем, к чему призывал меня Марк, и посмотрю кучу болгарских документальных роликов объемом с четыре полнометражных фильма.

Они оба рассмеялись, зная, что в кино Марк предпочитает то, что сам прозвал «кровавой баней в миллиард долларов».

— Вообще-то, — сказал Дэн, поднимая воротник своей кожаной куртки и засовывая руки в карманы джинсов, — в Национальном кинотеатре проходит великолепный фестиваль китайских фильмов. Это вам подойдет?

— Возможно, если все это двухсерийные картины, без перерывов и, предпочтительно, без субтитров. И, пожалуйста, пусть они будут только черно-белыми.

— Я до смерти хочу посмотреть полную версию «Покрова росы» Хе Лу Хьи, но, должен признать, не могу найти в христианском мире такого грешника, который пошел бы на этот фильм вместе со мной. Завтра будет последний сеанс. У вас хватит безумия, чтобы пойти со мной? Умоляю, скажите «да».

— Хм, «Покров росы», да? — Потом она увидела, что он серьезен и смотрит на нее так, словно от ее решения что-то зависит. — Хорошо. Я пойду, — глядя на него исподлобья, сказала Джин, игриво и спокойно, как того требовал вопрос, чувствуя себя так, словно сама была героиней фильма, и ни на минуту не задумавшись, словно этот разговор не имел никакого отношения к тому, чем она сможет занять себя завтра вечером или же в любой другой вечер своей жизни.

— Вы не передумаете, правда? — спросил Дэн. Джин понравилось, как он произнес «придумайте» вместо «передумаете», — и то, что он всегда говорит «дачи» вместо «удачи».

— Нет, не передумаю, — пообещала она. — Теперь мне можно поехать домой?

Дэн сунул два пальца в рот и издал могучий свист, заставивший проезжавшее мимо такси остановиться прямо перед ними.

— Было очень хорошо, — сказала Джин, продолжая смотреть ему в глаза и усаживаясь в такси, меж тем как он придерживал дверцу открытой. Она опустила окно и сказала: «Спасибо», — имея в виду именно то, что сказала, и держа свои лапки на стекле, словно стоящий кролик.

Когда она приехала, Вик стояла у входа, опершись на ограду. Джин, вынимая третью за день двадцатифунтовую купюру, была потрясена.

— Дорогая, извини, ради Бога, — сказала она. Дэн со своим оранжевым зонтом и черной кожаной курткой, развеялся, как голливудская греза. — Где твой ключ, милая? — Целуя ее, она уловила запах табачного дыма. Значит, Вик курит. Спрашивать нет смысла.

— Ключ у Викрама. Я думала, ты будешь здесь. Да не беспокойся, мама.

— Ты не возражаешь, если мы останемся дома? — Она слепо рылась в хламе на дне своей промокшей сумки. — Мы можем заказать обед с доставкой. Я так устала после всей сегодняшней беготни. Да и разница в часовых поясах начинает меня донимать. — А еще — это второе шэнди, подумала она, когда распахнулась дверь, ударившись о стену. Завывала Элизабет, и ее кошачьи вопли звучали почти по-человечески. Она определенно не пойдет на «Облако дымки» в НКТ, подумала она, вспомнив о своем смехотворном обещании. Она представила себе, как изумился бы Марк тому, что она отправилась на юг от реки, причем ради китайского фильма, и подумала, не звонил ли он. В тот же миг она увидела его мобильник, забытый на столе в прихожей.

— Ничуть не возражаю. Может, рамен [49] Японская лапша из пшеничной муки, обычно подается в бульоне с мелко нарезанными овощами. , или лапшовый обед приводит тебя в уныние? Мяса я больше не ем.

— Правда? Здорово. Наверное, впечатляет. Выбирай сама, дорогая, — сказала Джин, сбрасывая сапожки и встряхивая головой, как собака. — Я просто хочу нырнуть в ванну. Боже, как я рада оказаться дома. Чур, я первая, ладно? Как у тебя прошел день?

— Все хорошо, — сказала Вик, уже у поворота лестницы, спускающейся в кухню. — Покормлю Элизабет. Мне надо тебе кое о чем рассказать, когда ты спустишься.

О чем это — кое о чем? Курение в сочетании с вегетарианством — новостей для одного дня вполне достаточно. Раздевшись, она ждала, когда наполнится ванна, и вдруг заметила свое отражение в зеркале. На правой груди был кровоподтек, краснота по кругу распространялась от той точки, где была взята биопсия; она на мгновение подумала о Дэне и о его кампании против домашнего насилия.

Беломраморное окружение ванны было уставлено незнакомыми продуктами — розово-глянцевыми флаконами с гелями для ванны, купленными со скидкой шампунями и переливчатыми кремами для полоскания в упаковках объемом в два галлона. Даже Вик не стала бы покупать всю эту всячину, подумала Джин. Это следы Майи Стаянович, сердце которой разбито. И этими следами, которые она видит, озираясь вокруг, ей придется воспользоваться.

Погоди, здесь есть тюбик с чем-то, может быть, немного лучшим. Джин открутила крышку — тот самый гель со слабым медицинским запахом, что был у Марка на волосах этим утром. Она как можно дальше вытянула руку и сквозь пар, поднимавшийся над ванной, прочла надпись на этикетке: гель «Орто-гинол». Она улыбнулась. Марк приобрел влажный вид с помощью противозачаточного крема Майи. Вик будет в восторге, подумала она, радуясь тому, что наконец оказалась дома, и ни на миг не предполагая, что этот тюбик мог принадлежать ее дочери. Вступив в ванну, она вся в ней распростерлась, твердо намереваясь смыть Надежду и Якорь Спасения и погрузиться ниже ватерлинии.

Джин понятия не имела, сколько времени уже пробыла в ванне, когда услышала, как завопила Вик. Обычно то, что ее домашние всегда предпочитали кричать, а не пройти в соседнюю комнату, одолев десять футов, приводило ее в бешенство. Сейчас этот крик наполнил ее счастьем.

— Мама!

— Да?! — Она не смогла быть выше и выйти, а не крикнуть в ответ, — не готова была покинуть свое водное прибежище.

— Папа звонит!

— Я в ванне! Запиши номер! — Молчание. Из-за звонка Марка вода словно бы стала остывать. Она вытерлась хипповым пляжным полотенцем с изображением Барби — то был еще один след, оставленный Майей. Ей очень понравилось, как выглядит шкафчик с косметикой, хотя — дюжина розовых и лиловых теней, расставленных в ящиках хромированного бюро, годилась только для куклы. Джин быстро оделась. Глянув в зеркало, она подняла брови, чтобы вернуть нахмуренность, ставшую ее нейтральной передачей, и пошла вниз по лестнице.