Изабель Фонсека - Привязанность

На прибрежной дороге, где сбоку от нее вспыхивал, словно огромное зеркало, залив, путь ей преградил грузовик доставки, пытавшийся развернуться. Она остановилась прямо под изукрашенным грудями плакатом. «Вот ты куда», — сказала она, словно столкнулась с доказательством всеобщего заговора, — это была реклама шипучего апельсинового напитка, лившегося на фотографии с некоей высоты, словно водопад, в рот экстатической грудастой девушки, которой явно не было и двадцати.

На боку грузовика в качестве герба красовался вручную раскрашенный земной шар, в местном стиле обозначавший всемирный диапазон деятельности. Пока грузовик дюйм за дюймом выполнял свои опасные маневры, Джин, прикрываясь ладонью от сплошного потока солнечного света, лившегося с запада, разглядывала эту домашнюю планету. И, сидя под женственной грудью размером с ее автомобиль, чувствовала, что сама она застряла, причем отнюдь не просто на этом клочке узкой дороги с бушующим внизу диким океаном. Джин казалось, что фактов никаких нет, что у правил должны быть исключения и что все открыто для интерпретации, игры света, ударов волн дальнейшего откровения. Чувство, что она поймана, напомнило ей об одном ужасающем эпизоде из детства: ее, захваченную отливными волнами, унесло туда, где глубина была выше ее роста, и стало мотать меж двумя вулканическими валунами — исцарапанную, испытывающую тошноту и задыхающуюся, глотающую соленую воду, что простиралась вплоть до самого кренящегося горизонта. В тот раз отец вытащил и вынес ее оттуда, крепко прижимая ее к своей огромной грудной клетке, доставил на берег. А в этот раз?

На протяжении следующих двух с половиной месяцев Джин обменялась с Существом 2, с Муньеру, с Моей Собственной Горной Козочкой, с Джинджер [12] Имеется в виду танцовщица и киноактриса Джинджер Роджерс, партнерша Фреда Астера в 10 музыкальных фильмах, в том числе «Снижаясь над Рио» (1934), «Цилиндр» (1935) и «Следуя за флотом» (1936). , у которой рыжих волос не было и в помине, или же попросту с Джиованой не одной дюжиной пикантных электронных посланий. Она наблюдала, не последует ли какой-то реакции со стороны Марка. Тревожилась, когда тот отправился в Лондон — где, конечно же, встретился со своей любовницей, — что ее вмешательство окажется раскрытым. Но в своем упорном стремлении идти по следу она убедила себя, что Марк, пусть даже он оказался способен на такое, никогда об этом не заговорит — и его характерная веселость по возвращении вроде бы подтвердила обоснованность ее надежд. Джин объясняла свои частые поездки в город (и в Интернет-кафе) вновь открывшейся страстью к фитнесу — к тренажерному залу. Она и в самом деле чувствовала себя настолько заряженной энергией, что, казалось, могла бы пробежать целую милю.

Предвкушение, в частности, действовало гораздо лучше всех банальных эндорфинов [13] Эндорфин — любой из нескольких пептидов, вырабатываемых мозгом, которые имеют болеутоляющий эффект, подобный воздействию морфина. . Да! Что-то есть в ее ящике для сообщений. Каждый раз, открывая этот аккаунт, она ощущала прилив волнения, словно девочка, выслеживающая сверкание цветной фольги в саду, шоколадное яйцо, «спрятанное» родителями прямо по линии ее взгляда. Удовольствие, испытываемое ею в эти мгновения, приводило ее в замешательство — точнее, могло бы приводить, если бы она была при этом менее поглощенной и менее анонимной. Она забывала, что эти письма не предназначались для ее глаз, и Джиована поддерживала ее в этой иллюзии, никогда не называя Марка по имени. Джин, хоть и часто ежилась от получаемых ею имен, никогда не оказывалась от чувства, что она и была Существом 1, Возлюбленным, Большим, Огромным, Гигантом, Хозяином, Мэнстром, Котом, Боссом, Родом (Родни, Родом Стюартом) или, под конец самое лучшее, просто Сэром. Письма Джиованы были почти исключительно о сексе, и каждое включало по меньшей мере одну фотографию — контрабандное шоколадное пирожное, тайком сунутое в ее корзину с ленчем.

В одном послании, в отношении которого Джин впоследствии особенно опасалась, что оно могло выдать ее подлинную личность, она забыла об исполнении роли Марка и попыталась, со всей своей природной смекалкой и профессиональной пригодностью, нейтрализовать свою соперницу с помощью совета.

Ты недурно выглядишь, Джио, — за вводом такого текста застала она саму себя. — У тебя чудные волосы. Тебе следует быть более уверенной в себе. В самом деле, тебе совсем не надо так уж сильно стараться…

Она порекомендовала ей два руководства по выработке самооценки и прическу, которая не покрывает пол-лица, а помимо этого сочла уместным мягко указать, что выдавливание собственных грудей через косые прорези туго зашнурованного поливинилхлоридного корсета можно считать вполне достоверным определением чрезмерного старания. Но, может, Марк был с этим не согласен. (Так или иначе, но Джиована была подчеркнуто смущена: под своим изображением, где она была в платье с рукавами-буфами и лизала леденец на палочке, она принесла извинения: Я вела себя плохо. ХХХ Скажи мне, как я должна быть наказана. ) Джин гадала, какого рода опыт могут предложить поливинилхлоридные корсеты — если, просто как вероятность, это театральное самодовольство и ноу-хау пойдут дальше секса, к контр-интуитивному, постфеминистскому освобождению. Станет ли она в своей собственной будущей счастливой жизни одеваться так же? Слово «negligée [14] Неглиже (фр.). » может означать «та, которой пренебрегают», думала Джин, изучая тем временем Джиовану в прозрачной дымчатой распашонке, голубизна которой подчеркивала загар, но оно может означать и «не брать в голову» — быть крутой.

Она едва удерживалась от осознания того, что у нее самой развивается роман с Джиованой — что она флиртует и фантазирует, как прочие склонные к самообману пользователи Интернета по всему свету. (В самом деле, стоило ли принимать во внимание ее тайное расследование и убийственную природу ее фантазий?) Отнюдь не подрывая позиций Марка, она, возможно, на самом деле его поддерживала. Она была Марком; она была Существом 1; разумеется, она знала, каким образом у него проявляются чувства. Иногда ее интерес проистекал главным образом с ее собственной стороны диалога — что было диверсификацией, бросающей вызов любому участнику переписки, который неминуемо представляет собой какую-то личность. А ее Существо 2 было, если бы она взялась определить это сама, образцом галантности. Каким мог бы быть Марк — сплавом Кристофера Пламмера, Роджера Мура сразу после его расцвета, а также щепотки перелицованного в представителя высшего общества Теренса Стампа, которого Марк со своими яркими светлыми глазами и широким лбом неизбежно напоминал. Примерно в этой области Джин занималась работой над своей ролью — у нее возникло извращенное желание, чтобы Марк был достоин романа с ним, — и она по праву гордилась своим созданием.