Ларс Свендсен - Философия Зла

В экспериментах Милграма видна одна сторона медали, т.е. никто из тех, кто был убежден в том, что причиняет другому боль, по-видимому, этого не хотел, а просто подчинялся авторитету. А что, если кто-то из них все-таки хотел причинить боль? Этот аспект не был центральным в исследованиях Милграма. В этом смысле эксперимент Роберта А. Барона является более информативным. Испытуемых студентов-мужчин университета познакомили с неким человеком еще до начала эксперимента, этот человек намеренно задирал некоторых из студентов, по отношению к остальным он не проявлял себя никак. По договоренности с исследователями этот человек должен был играть роль «жертвы» в обучающем эксперименте, в котором неправильный ответ наказывался ударом тока. Этот эксперимент отличался от эксперимента Милграма тем, что некоторых испытуемых умышленно озлобляли, и, кроме того, они могли сами регулировать силу электрического разряда - от совсем слабого до весьма сильного. В довершение всего половина испытуемых имела возможность наблюдать по показаниям датчика за интенсивностью боли, претерпеваемой жертвой. В случае, когда информация с датчика не предоставлялась, спровоцированные испытуемые давали разряд немногим сильнее того, что давали нейтрально настроенные. Серьезные различия проявились в ситуации, когда испытуемые видели показания датчика. Нейтрально настроенные, предварительно не подвергшиеся провокации испытуемые понижали силу тока, если видели, что «жертве» больно. Спровоцированные испытуемые, напротив, увеличивали силу тока - они явно хотели причинить боль неприятному типу, и показания датчика, свидетельствующие о том, что им это удалось, усиливали их мотивацию. Надо заметить, что боль, которую они, по их убеждению, причиняли «жертве», не идет ни в какое сравнение с предваряющей эксперимент провокацией. Я не считаю, что стоит делать из этого далеко идущие выводы, но очевидно, что причины, обуславливающие поведение людей в ситуации подчинения авторитету, не столь однозначны, как полагает Милграм. По мнению Милграма, все зависит не столько от качеств конкретного человека, сколько от ситуации, в которой он находится. Однако оба фактора - качества человека и ситуация, в которой он находится, в равной степени влияют на его поведение. Складывается впечатление, что Милграм не принимает во внимание личную ответственность, поскольку он сосредоточен исключительно на ситуации. Человек тем не менее наделен способностью думать и решать для себя, каким ему быть, а эта способность предполагает ответственность.

Если мы все же сосредоточимся исключительно на ситуации, то необходимо рассмотреть пять составляющих, которые могут привести к тому, что люди, которых никак нельзя назвать злодеями в общепринятом толковании, т.е. садистами, поддержат зло:

1. Формирование образа: очень важно, как именно что-либо или кто-либо изображается и преподносится субъекту действия. Разница между тем, чтобы способствовать массовому истреблению невинных людей, и тем, чтобы защитить себя и своих близких от угрозы уничтожения, исходящей от могущественной организации, - огромна. Однако один и тот же поступок -убийство людей, можно преподнести по-разному. Формирование образа играло главную роль в осуществлении расправ над евреями. Евреи не рассматривались просто как нейтральные объекты, а прежде всего как особо опасные отбросы. Когда было сложно сохранять этот образ, в особенности по отношению к маленьким детям, пропаганда могла меняться 382.

2. Дистанцирование: создание по возможности большей дистанции между собственными действиями субъекта и людьми, которые страдают в результате осуществления этих действий. Человек принимает решение, сидя где-то в конторе, а последствия этого решения проявляются совсем в ином месте, о существовании которого человек, возможно, знает только понаслышке.

3. Разделение труда: каждый субъект действия выполняет лишь небольшую часть работы и как следствие чувствует лишь малую ответственность за общий результат. Холокост - яркий тому пример - типичное убийство в этом случае выглядит приблизительно таю главари нацистов во время Ванзейской конференции определяют стратегию, которая передается по всем звеньям цепи: полицейский арестовывает еврея, ведомство Эйхмана организует перевозку, железнодорожники и другие службы осуществляют перевозку, заключенные прибывают в лагеря, возглавляемые Лесом, Штанглем или кем-нибудь другим, а в этих лагерях есть солдаты, которые могут «исполнять приказы», заключенные ведут других заключенных в газовые камеры. Никто не чувствует ответственности.

4. Наращивание: не происходит резкого изменения в системе ценностей, она меняется постепенно, по мере того как человек сталкивается с различными проблемами, требующими решения. Таким образом, за относительно короткий срок можно прийти к такой системе ценностей, которая будет кардинально отличаться от той, что была изначально, не обнаружив при этом, что она подвергалась существенным изменениям.

5. Социализация: человек помещается в общество, в котором определенные поступки, обычно осуждаемые, в один миг становятся нормой. Поскольку все члены общества принимают эти нормы, забывается противоположный взгляд на происходящее.

Все эти пять элементов присутствуют в сценариях массовых уничтожений. Несмотря на то что это помогает объяснить, как можно было сделать то, что делали участвующие в массовых уничтожениях, это не является оправданием. Каждый человек на любом уровне имеет свободу выбора - участвовать или не участвовать, и если участвовать, то как именно. Даже в критической ситуации человек имеет возможность выбирать, правда, она чаще всего сводится к выбору между двух зол. Выбирая меньшее из двух зол, берешь на себя ответственность за выбор этого зла, но, по крайней мере, зла меньшего. Так, среди охранников в концентрационных лагерях было много садистов, но было и множество случаев, когда охранники спасали заключенным жизнь, возможно, потому, что видели в них людей. Эта человечность чаще всего проявлялась тайком, поскольку противоречила целям и менталитету, существовавшим в лагере. Случалось, даже отъявленные садисты-охранники спасали заключенных. Примо Леви писал: «Сострадание и жестокость, вопреки всякой логике, одновременно могут уживаться в одном и том же человеке». Были и такие охранники, которые на протяжении всего срока службы в лагере вели себя относительно достойно. Каждый охранник - отдельная личность, обладающая возможностью собственного выбора; кроме того, никто не принуждал их вести себя как можно более беспощадно. Всех охранников можно обвинить в массовых уничтожениях, однако некоторые из них выбрали такую линию поведения, которая позволила им сохранить известную долю порядочности до самого конца войны.