Павел Кочурин - Изжитие демиургынизма

Перед бывшими двумя парторгами и нынешним, учителем Климовым, ноќвый лес-ник и предстал со своими помыслами сбережения леса, а вернее, земли своей. Крестьяни-ну-мужику, кажись бы все и без слов ясно-поќнятно, и рассуждать-то не о чем. Но Сашу Жохова взяла ревность. Стаќрик Соколов и Фомич его осекли. Остальные сидели посто-ронне, выжиќдая слова председателя. А он медлил, раздумывая и гадая, а что об этом "там" скажут. Будут вот и противники.

Иван был уверен, что предложение отца будет принято. Но открыто выступать бы-ло ему не с руки. В голубоватой рубашке с закатанными рукавами, он сидел как бы гостем в ряду со всеми. На лице его таиќлась ироническая улыбка: чего воздух мять… Александра, главный агроном колхоза, тоже смирно восседала за длинным столом. В легком пестром платье, сидела без задора. Председателю уже внушена мысль Яковом Филипповичам, чего тут разговоры разводить. Но все же ее, агронома, председательское молчание толкнуло на слово. И она, как потом сама о том сказала, "вякнула":

— Дельное предложение, и надо одобрить, Николай Петрович…

За Николаем Петровичем, на спинке стула висел пиджак. Серый с леќгкой полосоч-кой. Он как бы прикрывал его должность с тыла своим цветом: ни то, ни се, а для разно-образия вот полосочки: щели для просвета из одинаковости в Божий мир. Дмитрий Дани-лович поглядывал то на Ивана, то на Александру. Понимал их "неактивность". Какой-то своей странностью привлек его и пиджак председателя. Вспомнились язќвительные разго-воры городских гостей о пиджаках начальства, что они, как вот святой дух апостолам, подсказывают, что и когда надо высказывать, а когда лучше в молчанку играть. Пиджак Николая Петроќвича внушал ему "смалчивать". Саша Жохов после слов Старика Соколоќва тоже молча выказывал свою куртку. Пиджак председателя и куртка парторга-прокурора завораживали позванных на совещание правления. Бригадиры ждали немо. Им-то чего говорить, как вот ""пиджак" решит, так и будет. Для них лес — как не своя держава. Николая Петрович, похоже, осмысливал в себе перебранку Саши Жохова с Корнем. Главным было высказывание Старика Соколова и Фомича. "Вяканье" Александры не в счет, как и молчание Ивана. Пиджак его не брал их во внимание. И вот председатель, получив "ЦУ" от своего пиджака, кашлянул, крякќнул, освидетельствовав этим, что пришел к важному мнению, поднял глаќза и тут же наткнулся на колючий взгляд Комму-ниста во Христе. И под диктовку пиджака вымолвил, обращаясь к "массе":

— Так какие же будут мнения?.. — сам-то уже знал, что решит.

Для учителя Климова это был знак к определенному высказу, можно сказать, мне-нию парторга. Разглядывая свои записи, он перечислил выќкладки Дмитрия Даниловича; подвел итог:

— Много непроизводительного труда при старой планировке полей… И пашни из-рядно прибавится.

После этого высказа парторга, прорезались голоса и у бригадиров. В молчании как просидеть, себя же потом укоришь… Какой разговор о пустоши Каверзино, лес сплошой… Травниковская долина раскорчевана мелиораторами, в старых полях и пора порядок са-мим наводить. Алексаќндра, уже как специалист, эти предложения поддержала:

— Тут неоткуда нам указаний ждать. Улучшение структуры пашни и плаќнировка полей наша задача.

Бывший лесник Колосов старческим голосом прошамкал:

— На мысках, где они в пашню врезаются, какой лес. И хороший лес на дрова ушел…

Николай Петрович еще помедлил, для окончательного совета от своего "пиджака", и очуяв его одобрительное шевеление, вынес мнение:

— Ну, так что же… Примем предложение Дмитрия Даниловича, нашего ноќвого лес-ника… — И тут же прибегнул к всегдашней, выручающей должќностной люд оговорке: — В принципе примем… Но надо посоветоваться. — Это уже как бы вдогонку, дополнительный подсказ всесильного "пидќжака".

Как это уж ведется, низовой демиургын пождет день-два, а то и недеќлю, и решится доложить "Первому": "Мнение вот есть…" Но там тоже ужившаяся практика: прямого ответа не жди. Вроде и не возразят: "Деќлайте, а там посмотрим…" Председателя с партор-гом это и остережет. Затея лесника и может хезнуть. Точь-в-точь все и повторится как с Даќниловым полем. Как это государственное дело может решать рядовой член какой-то там лесник. Поволокитят, а там нашлют на тебя "телегу" поќмощников. И они, как бы уже без тебя, "твоей головой для твоих рук и примут решение". И ты изволь делать то по их слову, что ты сам даќвно бы сделал споро и с толком.

Так и осталось неясным — решили что-то, или ничего не решили?..

Но вот когда слепые следования "велениям" демиургынов вконец отемнят и твою и их самих жизнь — праведные избранники и воззовут люд к действу, чтобы разогнать мрак светом благостного труда. Старик Соќколов Яков Филиппович, Коммунист во Христе и пророчил ближение такоќго времени, угадывая знаки его в разладе демиургынов самих в себе. Если что в доме двоится, то непременно он разрушится. Это из Евангеќлия слово Христово.

Выйдя из конторы, где заседало правление, Яков Филиппович сказал Дмитрию Даниловичу:

— Коли не сказано ни "да", ни "нет", то и поступай, Данилыч, по Божьей воле, как само дело тебе велит.

2

Дмитрий Данилович с Толюшкой Лестеньковым доналаживали в мастерсќких сено-косную технику. Подошел Старик Соколов, сказал Дмитрию Даниќловичу, что надо вот на животноводческом комплексе обновить загородќки. И спросил, ровно что выпытывая на-меком:

— Так, где вот велишь рубить колья и жерди?.. — Огладил привычно боќроду, кольнул взглядом, как бы прощупывая нового лесника: замахнулся на выруб еловых зарослей, вда-вавшихся в поля, так вот чего бы лучше,

Дмитрий Данилович уловил подсказ плотника и предложил ему после обеќда съез-дить в Каверзино. Глянуть на клинья ельника на Тарапунином поле. И верно, чего бы лучше там и нарубить жердит и колье.

После обеда Дмитрий Данилович заехал за Яковом Филипповичем. Поехаќли на мотоцикл накатанной дорогой. Миновали деревеньку Есипово и выехали на овсяное поле. Объезжая его вокруг, петляли по краю пашни. На неровностях мотоцикл подпрыгивал, Яков Филиппович держался за скобу, недовольно покрякивал: то ли бы на такое дело на лошадке в телеге. У густого елька, темной бородой врезавшемся в пахоту, останоќвились, осмотрелись.

— Ты сам-то, Данилыч, поди ведь помнишь, какой тут был матерый за-

мшелый ельник, — спросил Яков Филиппович, и напомнил как прежде оберегались Казен-ная… — Самолично с топором не зайди, по грибы коли только. Я тоже повозил отсюда бревнышек. Рубили выборочно елины. — Погрустил и тут же переменил разговор: — Ты вот тоже при важной должности… Но где казна-то?.. Она тебя не обережет, и самому порядок держать в лесу не даст. Вот он, лес-то, весь навиду при теперешней казне. Хватам раз-ным, гребунам, все можно, а для колхозных нужд не смей без бумаги… Но ты вот лесник, не велел, к сказу, мне, плотнику, колья и жерди тут рубить, а я твоего "невеления" не ра-зумел. И нарубил вот…