Павел Кочурин - Затылоглазие демиургынизма

Старик Соколов Яков Филиппович в разговорах с отцом о новой жизни с какой-то загадочностью сказал, что роду Кориных сулено утвердиться, как избранникам на том месте, где скверна осела. Сказал так, когда отец совсем было решил выйти из общины: "Корины врастут в ту землю, которая осквернена была. И очистят ее корнями своими". Но от торопливости отца выделиться на хутор, Яков Филиппович остерег: время больно неверное, может и выйти внелад. Неизреченный глас и взывает к тихости.

Мохово стало было дружно отстраиваться после пожара. Ставились просторные дома-пятистенки с задними зимними избами. Но тоже вдруг что-то остановило мужиков. Многие строения так и остались стоять с заколоченными окнами. Желание выделиться на отруба тоже остыло. Будто какая-то тайная власть остерегала мирян от грядущей беды. Яков Филиппович на это тоже свое объяснение высказал отцу. Дух затылоглазого вещуна его остерегает, отводит от опасностей. О том они как бы келейно. Не на людях и рассуждали с отцом. В то время Якова Филипповича еще не называли Стариком Соколовым. Это название изошло позже от тогдашних властей. Как-то на особом собрании районных партийцев. Сидевший за толом представитель из области, увидев рослого с длинными волосьями и бородой коммуниста, сказал, указав на него: "Старик Соколов вот что-то отмалчивается". Яков Филиппович вышел к трибуне и нарек себя сам Стариком Соколовым, высказался:

— Речь-то у нас у всех об одном. Жизнь нам надо ладить по-новому, чтобы миром большим зажить. Призывов таких и надо держаться.

Высказ этот начальству понравился, пришелся по вкусу. И районное начальство стало его называть Старик Соколов. И это пристало к нему, как фамилия двойная: Старик Соколов да Старик Соколов. Потом еще и другое название прильнуло: Староверская борода. А для своих сухеровских и моховских мужиков, да и для многих большесельцев, был он Филиппычем, как вот отец — Игнатьичем.

Дмитрий Данилович, подросток тогда, не больно вникал в разговоры отца с Филиппычем. Просто само собой что-то оседало в голове и теперь вот вспоминалось.

Однажды под вечер дедушка вернулся из-за Шелекши от Татарова бугра особо обеспокоенным. Проверял свою полоску, засеянную пшеницей своего сорта. Не отошла еще мечта и о хуторе. Потянул взглянуть на сухмень правее Татарова бугра, где думалось поставить свой дом с постройками. И тут, откуда ни возьмись, будто с выси на добычу, метнулась на него черная птица. Ударила клювом в голову, крылом в плечо. Сорвала кепку, отбросила в сторону, каркнула устрашающе и отлетела за сосны на бугре в ивняк.

Черная птица не раз показывалась многим. Пролетала с карканьем над Лягушечьим озерцом, но никогда ни на кого так яро на набрасываќлась. А тут кинулась на дедушку, как бывало вороны на мальчишек, когда те подбирались к их гнездам с птенцами.

Яков Филиппович истолковал это как протест темных сил, затаившиќхся в Татаровом бугре, о намерении дедушки поселиться тут хутором. Время к тому еще на подошло и там пока не мужикова власть, а татарова ведуна, кости которого замурованы в этой земле.

Дмитрий тогда о налете на отца черной птицы рассказал своему друќжку Андрюшке Полякову. Отец Андрюшки, Семен Поляков, которого черќна я птица тоже не раз пугала, решил выследить ее и подстрелить. Поќпросил у мельников Ворониных ружье и по три вечера ходил к Татарову буќгру. На третий вечер птица появилась. Вылетела из ивняков со свисќтом, перелетела через Лягушечье озерцо, и ровно подсмеиваясь над Сеќменом, покружилась над его головой и тут же пропала. Он даже ружья не мог поднять. Яков Филиппович остерег Семена, сказал, что это не птица, а дух замурованного тут черного ведуна. Он и охраняет кубло черных сил, поселившихся тут на оскверненном святом месте. И пугаќет того, кто пытается мыслью и словом досадить ей.

Марфа Ручейная тоже высказала опасение о намерении дедушки посеќлиться хутором за Шелекшей. Как и Яков Филиппович повторила, что время еще для этого не настало. Ворогов много, на коих отмщение леќжит, а покаянных мало. Матрена гадалка тоже вещала не добрые новосќти. На камне Шадровике недосчиталась после минувшего половодья пяќти серых голышей. И предсказывало о выбытии из Мохова доброго люда не по воле своей. Прошел слух об иконе Божьей Матери в храме Всех Святых, коя источала слезу.

И вот будто запахи по ветру от чего-то смрадного, разнеслись слуќхи о карах, падающих на мирской люд. Пошли доносы, наговоры друг на друга. Вселились страхи за себя и за близких. Вроде порча нашла на всех, опасались м мирного соседа. Брал азарт верховодства соседа над соседом. И черная птица стала вольно кружиться над Татаровым бугром и Лягушечьим озерцом. С особым карканьем пролетала над Нижним полем и полосой Кориных. Вороны с сосен на бугре тревожно взлетали при появлении человека, словно бы вещая ему беду.

Яков Филиппович сказал дедушке, что настала пора большой скорби для всего нашего люда и великого испытания. И надо вот без строптивости перетерпеть эту скорбь, чтобы так изжить ее.

Доморощенные грамотеи толковали о разных новостях, гадая, что они сулят мужику. И дивились лозунгам, кои произносились как заклинания: "Как это жить, унижая прижимом середняка и равняться на бедноту, голопупиков, зимогоров непутевых?.." Но все тут же и замирало под страхом, что и за тобой могут придти.

По праздникам, под хмельком, вдавались и в рассуждения посмелее: "На ком же тогда державе-то крепнуть-целеть?.. Кто этих умников коќрмить будет, коли они всех мужиков старательных подравняют под зимогоров-бедняков?"

В Мохове гнев смелых на слово мужиков гасили степенные старики, укрощая таких грамотеев усмешливым шуточным высказом: "Суќдьба-повитуха, что кривая старуха, проку нет на нее жалобу свою нести. Она то справа, то слева чего-нибудь да натворит. Коли велить-

ся что, выслушать да и помочиться. А после умыться, помолиться да и спать ложиться, утро вечера мудренее". Но где было удержаться, коќли гнев обуревал. Доходили вести, что больно ретивых говорунов увоќзили по ночам в казенный дом. И больше их уже не видели. В Большом селе пропали без вести четыре мужика. Небогатые, но пытавшиеся исќкать для себя у властей правды, суленой им вождями пролетариата. Избяной люд, словно волчий вой за околицей тревожили худые слухи. Не находя в миру ответа на свои страхи, тянулись к Божьему Писанию. В Библии вычитали предсказания о приходе антихриста. Он вот и сошел на землю и соблазнил люд на лютую злобу. И все впали в безрассудство. Где-то, кого-то навещали видения во снах и наяву. Но как унять беду, павшую на олукавленный люд, коли она принята им. Раз она началась, так и пойдет до изжития тебя своим чередом.