Цеханович Геннадьевич - Умирать страшно лишь однажды

Невысоко над нами тонко свистнула пуля, следом вторая. Значит нас уже засекли, а ещё через минуту радостно завопил разведчик: – Вижу, вижу! Я засёк снайпера в школе, – и стал энергично тыкать рукой в сторону красного, кирпичного здания. Все стали пристально вглядываться в здание, а я вновь вскинул бинокль и уже вооружённым взглядом мог рассматривать детали фасада и проёмы разбитых окон, а также и самих боевиков, которые перемещались внутри здания от окна к окну. Я подозвал Шароборина с радиостанцией и выхватил у него из рук микрофон, одновременно доставая из внутреннего кармана бушлата обрывок карты. Развернув его, нашёл на нём школу:

– "Самара, Я Лесник 53", Монреаль 9, точно пять. – Продиктовал я координаты по "Зоопарку", – один снаряд дымовым – Огонь!

Пока дивизион наводил орудия, разведчики в азарте лупили по зданию из автоматов и пулемётов, но дальность была достаточно велика и, осознав что эффекта от такой стрельбы мало, постепенно прекратили стрелять, а послали одного из солдат за танком.

Дымовой снаряд лёг далеко влево от школы, перед четырёхэтажками и задымил белым дымом всё вокруг домов.

Я прикинул на глазок и подал корректуру на огневую позицию: – "Самара, Я Лесник 53" правее 0-50, дальше двести – Огонь!

В ожидании второго дымового снаряда в бинокль стал рассматривать частный сектор посёлка слева от нас и внезапно увидел замаскированный, бетонный дот с чернеющей амбразурой. Я приподнялся над канавой, в которой мы расположились и стал махать зажатой в руке картой в ту сторону: – Внимание – слева дот, под тремя тёмными ёлками.

Руку дёрнуло и у самой головы противно свистнуло, я стремительно упал и, боясь увидеть кровь, медленно перевёл свой взгляд на руку. Посередине обрывка карты, на самом верху светилось пулевое отверстие.

– Ни хрена себе, Сашка, Попов смотрите, куда снайпер попал, – я радостно, словно дурачок, совал своим солдатам чуть ли не под нос обрывок карты и веселился, потом стал показывать начальнику клуба, но в этот момент Шароборин крикнул.

– Товарищ подполковник, "Самара" – Выстрел, – услышав звук высоко пролетающего снаряда, удивился. Но удивился ещё больше, когда увидел далеко впереди разрыв дымового снаряда и гораздо правее школы.

– Чёрт побери, что дивизион опять что ли ошибся? – В досаде я выругался. Но измерив в бинокль первое отклонение, прикусил язык – ошибся я. Нужно было только довернуть вправо 0-15 и всё, а я сгоряча долбанул вправо 0-50, да ещё дальше двести.

Через пять минут на исправленных установках дивизион подручной батареей дал четыре выстрела и с удовлетворением увидел четыре разрыва, поднявшиеся в школьном парке. Я подал новую команду и стал ждать её результатов. Но к этому времени обстановка для нас несколько усложнилась. Теперь к снайперше из школы, присоединился ещё один, но вычислить его не удавалось и они вдвоём гвоздили по нашей группе. Рядом лежащий начальник клуба на своей видеокамере дал максимальное увеличение и сунул её мне: – Смотрите, товарищ подполковник.

Блин, фиговина маленькая, а увеличение даёт классное, я как будто с расстояния в сто метров рассматривал школу: вот прошлась хорошая очередь из нашего пулемёта по шиферной крыше и в разные стороны полетели осколки шифера, а вот мигнула вспышка ответного выстрела в верхнем углу окна – Чёрт, хорошо видно.

Я с сожалением отдал обратно Серёге камеру и вновь схватил бинокль, услышав Шароборина – "Самара – Залп".

Классно! Снаряды рванули кучно прямо за зданием школы и от взрывной волны сорвало часть шиферной крыши, сбросив её на нашу сторону.

Уменьшил дальность ещё на пятьдесят метров и с досадой ударил кулаком по земле – четыре разрыва взметнули землю в тридцати метрах сбоку от здания и лишь посекли осколками кирпичную стену и деревья школьного парка.

– "Самара", левее 0-02 – Огонь, чёрт побери! – Обиженно прокричал я в микрофон и в бессилье развёл руками, опять увидев разрывы в школьном дворе.

В это время на обрыве появился танк и Тимохин сам лично нырнул в башню на место наводчика. Все затаили дыхание; танк немного поводил из стороны в сторону стволом и внезапно выстрелил. Угол двухэтажного каменного дома, стоявший рядом со школой вспух большим облаком штукатурной пыли. В разные стороны полетели мелкие обломки кирпича и более крупные от стены. Танк довернул чуть вправо и выстрелил во второй раз и теперь ещё больший, но уже красноватого цвета, шар вспух прямо в центре переднего фасада здания школы. Даже на таком расстоянии был слышен свист разлетающихся осколков, а когда вокруг школы, в непосредственной близости, поднялись разрывы четырёх снарядов второго дивизиона, стало ясно, что сейчас у боевиков одна мысль – как бы спасти свою шкуру. Тимохин ещё дал пару выстрелов по школе и прекратил огонь, а я уже дивизионом дал туда 24 снаряда и мне тоже стало не интересно. Оттуда, по крайней мере, до следующего утра больше никто не выстрелит.

Не сговариваясь мы все стали смещаться влево прикрывая друг-друга автоматным огнём и всё дальше отдаляясь от своих. Теперь я вторым дивизионом наносил удар впереди себя и тут же перемещался туда, а огонь артиллерии переносил дальше. Удивительно, но второй дивизион сегодня работал точно, быстро, чётко – я только радовался такой работе.

– Надо будет, Пиратова за такую работу к ордену представить, – мелькнула у меня мысль и тут же исчезла – я уткнулся носом в землю пережидая очередной обстрел снайперов, рядом в канаву завалились разведчики и снайпер с третьего батальона.

– Товарищ подполковник, давайте его на живца подловим. Он на вашу немецкую каску реагирует и когда вы в бинокль смотрите. – В азарте заорал снайпер.

– Ну, спасибо боец, обрадовал. Серёга снимай меня сейчас и увидишь, как из-под каски мои мозги с кровью потекут. – Я подполз к Шароборину, взял в руки микрофон, приподнялся над краем канавы и, глядя в объектив снимавшей меня камеры, стал передавать на огневые позиции дивизиона новые координаты для открытия огня.

Над головой, совсем рядом, просвистело так, что было ясно – следующая пуля будет точно моя.

– Есть, – радостно завопил снайпер, – он сидит на девятом этаже мукомольного комбината. Счас, я его сниму.

Я чуть приподнялся над канавой и в бинокль стал рассматривать шестнадцатиэтажное здание мукомольного комбината, видневшееся недалеко от нас. Отсчитав девять этажей снизу, я начал внимательно рассматривать разбитые окна этажа, но ничего не заметил. А наш снайпер азартно целился в здание комбината.

– Да где он там? – Нетерпеливо задал я вопрос, но солдат даже не обратил внимание на мой вопрос.

– Солдат, – возвысил я голос и шутливо заявил, – я как "живец", имею право знать, где сидит этот паршивец.