Василий Белов - Кануны
- Название:Кануны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Василий Белов - Кануны краткое содержание
«Кануны» Василия Белова — первая книга многопланового повествования о жизни доколхозной северной деревни конца 20–х годов.
Кануны - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Садись, садись, только не испугайся нашей орды. — Шустов сучил сапожную дратву. — Брысь! Лягушата… Дайте-ко человеку место.
Большая, но с низким потолком изба, с лавками и полавошниками, шкапом и печью, разделенная на четыре неравные части, сообщалась со смежной такой же избой филенчатой, крашенной суриком двустворчатой дверью.
С коричневого потолка свешивалась большая птица, набранная из деревянных перьев, крылья и хвост настоящего тетерева красовались в главном простенке, над зеркалом. В красном углу мерцала лампадка, три нестарые иконы поблескивали серебристой фольгой.
Хозяйки, жены Шустова, не было, зато повсюду, по лавкам, за столом и за печью, был другой народ — старики и детишки.
— Кто пришел-то, не Гривенник? — Слепой сивый старик Осий, дед Шустова, слегка ощупал Данила, вернее, пошарил от плеча до колена..
— Не Гривенник, дедко, — засмеялся Шустов. — Данило Семеныч.
— Данилко?
Для Осия Данило все еще был Данилком, как и Александр Леонтьевич Санком. Данило спросил старика о здоровье, но тот нащупал чью-то ребячью головенку, начал гладить ее холодными негнущимися, словно бы просвечивающимися пальцами и рассказывать, как они с Гривенником ходили в работу, к тому же из-за печи вышел отец Шустова Леонтий Осиевич. Данило поздоровался с ним за руку.
— Ты, тятька, опять про своего Гривенника? — закричал на ухо отцу Леонтий Осиевич. — Дак ты не шибко про ево говори.
— А чево?
— А то, что он теперь у нас камисар.
— Не ври-ко, Санко, не ври.
Осий уже путал иной раз Леонтия Осиевича с внуком Александром Леонтьевичем, как путал свою невестку, мать Шустова, с его женой, а из нестарых ребятишек, своих правнуков, знал по имени только двух-трех старших, называя всех остальных именами старших.
— Каково молотишь-то, Данило Семенович? — спросил Леонтий, который по годам был всего немногим старше Данила, — Поди-ко, уж все охрястал.
— Какое, парень! Да я бы уж обмолотил, кабы руки-то не опускались. Я ведь к тебе, Александре Левонтьевич… Мне бы с глазу на глаз, на пару слов… А ты каков здоровьем-то?
Данило вновь обратился к отцу Шустова. Тот начал рассказывать про поясницу. Осий все говорил про то, как они с Гривенником рубили в Тигине хлев, двое ребятишек играли в лото за столом, а вдоль лавки, пуская пузыри, босиком ходил самый младший, его голый задок краснел в вырезе штанов. Двери в избу постоянно хлопали. Свои и чужие, маленькие и большие то и дело входили и выходили.
— А это еще ничего, из школы еще не пришли! — как бы оправдываясь, сказал Шустов. — Вот из школы два санапала явятся, тогда чур-будь!
Он смотал с ладони дратву, повесил моток на гвоздик и хлопнул в ладоши. Потом сходил за печь, вымыл руки и пригласил Данила в ту избу.
Данило вошел, огляделся. Это была другая, как говорили, изба, но тоже с печью, правда, не русской, а голландской. Лавок здесь не было, вместо них стояли венские стулья. К простенкам также были прибиты хвосты и крылья глухарей и тетеревов. Витая железная кровать, застланная по-городскому, стояла в одном углу, в другом размещался стол с книгами, на стене висело ружье с патронташем, зонтик и пчеловодная сетка. На середнем простенке красовались рамки: грамота и диплом Вологодской губернской сельхозвыставки.
— Так что, Данило Семенович? — спросил Шустов, усаживая гостя на венский стулик.
— Я, Александре Левонтьевич, что хочу… хочу вот с тобой посоветоваться… — Данило смущенно сел на лавку, разглаживая штаны на колене. — Не знаю, куда ткнуться-то, вот, значит, к тебе… Вся надия на тебя нынче.
— Да ты что, парень? Ведь я не Калинин…
Данило пропустил мимо ушей замечание бухгалтера:
— Истинно, спасай! Грабят меня, за что, не знаю. Слыхал ведь, поди, были с описью. Торги намечены…
— Денег, Данило да Семенович, у меня нет, живем натуральным хозяйством.
— Я у тебя не взаймы прошу, нет. А выдай-ко ты мне мой артельный пай, а? Я ковды справлюсь, все до копеечки возверну обратно.
Шустов тряхнул ушастой лысеющей головой. Внимательно поглядел на собеседника. Потом встал и начал бесшумно ходить по половикам, едва не задевая головой о потолок. Данило ждал. А Шустов все ходил в своих больших, обутых с шерстяными носками домашних валенках с отрезанными голенищами. Бриджи его, сшитые на военный манер, слегка шелестели, это сказывалась кожа, нашитая на те места, которые при верховой езде соприкасались с кавалерийским седлом. Домашний жилет, надетый поверх синей сатиновой косоворотки, был расстегнут, бухгалтер хрустел на ходу пальцами. Он вдруг подошел к столу и достал из-под книг большую групповую фотографию, наклеенную на толстый белый картон. Наклеенная пониже подпись была набрана и отпечатана в типографии.
— Ну-ко гляди, Данило Семенович, где тут моя-то личность?
«2-е Собрание Уполномоченных Вологодского Союза Потребительских Обществ „Северсоюза“.
15–18 января 1926 года».
Данило по слогам с трудом прочитал лишь половину:
— Да где найти, вас тут, наверно, тыща!
— Ну, тыщи нет, а к полтыще близко, — задумчиво произнес Шустов. — Народ со всей губернии…
На фоне какого-то проемистого здания, видимо, склада, во много рядов, амфитеатром, тесно сплоченные, полулежа в первом ряду, дальше сидя и стоя, внимательно и всерьез глядели с фотографии около трехсот уполномоченных в самых разнообразных шапках, пиджаках, шубах, пальто и шинелях. Молодые и бородатые, в большинстве с усами, добродушные и серьезные, глядели они с этой, почти новенькой фотографии.
— Гляди-ко, и бабы есть!
— Немного, правда, а есть, — подтвердил бухгалтер Шустов.
Человек тридцать, не разместившихся внизу, стояло и сидело на втором этаже склада, между колоннами.
— Нет, не определить, — вздохнул Данило.
И тут Шустов тупым концом карандаша указал себя в долгоухой зырянской шапке.
— Разве мы знали тогда? — тихо заговорил он. — Разве знали-ведали мы? Что так дело-то обернется, а, Данило Семенович? Ведь, считай, вся губерния… тут, на одном картонном листе, будто солома в горсти… Много ли надо? Одной спички хватит.
Данило не мог понять, о чем говорил бухгалтер, но слушал и терпел, хотя терпения не было. Время шло, деньги нужны сейчас, как можно скорее.
— Теперь скажи, гражданин Пачин, что осталось от нас? Да вот, через три годика разгонили нас всех до единого, как зайцев, а денежки из несгораемых ящиков выгребли, и Отто Юльевич от нас отшатнулся к ледокольному делу. Что тут скажешь? — Шустов развел руками и опять начал ходить по избе. — Да ежели бы и были оне, твои, Данило Семенович, вклады, целые, нетроганые, ежели бы так, ты думаешь, отдали бы тебе их? Очень это сумнительно…
— Как же так-то, Александре Левонтьевич? Ведь ковды я в артельто записывался, ты чево говорил? Ты всем говорил: паи ваши, и в любую минутую их можно получить обратно. Говорил ты эк аль не говорил? Вместе с Крыловым?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: