Василий Белов - Час шестый

Далее он прочитал уйму решений СНК, присланных Молотовым, до свежих газет руки так и не дошли. Вот еще одна кляуза с ленинградским адресом. Но это же Королькову, а не Калинину! Сколько раз говорить, чтобы этот флотский отвечал сам на свои письма, а не подсовывал в канцелярию ВЦИК. Так. Пишет некто Пачин. Краснофлотец, что ли? Что-то знакомое в этой фамилии. А что — не вспомнить. Годы уже сказываются. Не помогает и пересадка желез под руководством академика Лепешинской. Михаил Иванович по диагонали обшарил письмо. Мало ли через бумаги и напрямую прошло всяких фамилий? Калинин снял очки и не стал напрягать память.

Но какая-то неуловимая интонация заставила прочесть с начала и внимательнее. Что он там твердит, этот матрос? Говорит о флоте, о судьбе крестьянского пролетария, которая повернулась к нему тылом… Калинин ощупью нашарил очки на широком столе. Прочел письмо все целиком и с раздражением отбросил его в левую сторону. Опять не добром вспомнил члена ВЦИК артиллериста с Балтийского флота Королькова. Придется дать ему нагоняй. Пусть не пересылает во ВЦИК жалоб и личных писем.

Но Калинин не был бы Калининым, если б не запомнил письмо курсанта Василия Пачина. Житейский опыт, споры в политбюро, политическое чутье — все говорило Калинину о сталинском поворачивании на новый маршрут. Генсек явно менял курс. В свое время, будучи сам до мозга костей троцкистом, Сталин с помощью Бухарина без сожаления выслал Троцкого. Затем он решительно расправился и со всеми бухаринцами, тем не менее чувствуя правоту Бухарина в крестьянском вопросе.

Такова сталинская диалектика… Разве не генсек надавил на Калинина при формировании списка вопросов, планируемых к обсуждению президиумом ЦИК? Решение о льготах семьям военнослужащих принято под председательством Калинина, однако под непосредственным давлением Сталина и его ординарца наркома Ворошилова. Приняли седьмого, в Иванов день. Только что опубликовано в «Известиях». Название придумал сам Калинин: «Об усилении контроля за выполнением законов о льготах и обеспечении семей военных и военнообязанных РККА». По сути, потачка. Особенно кулаку. Нарочно сделал такое длинное название, чтобы запутать. Хотя ведь все равно разберутся. И мужики, и все кагановичи. Дело явно идет к великодержавным порядкам. Потачка попам и самым рьяным церковникам также сделана по инициативе Сталина. Великорусская шовинистическая стихия захлестнула генерального да и кое-кого из его друзей вроде Скрябина. Евреи в партии превосходно это почувствовали. Уже шепчутся, пока по углам. Дело наверняка доедет до открытых выступлений. А что в международном плане? Дела курам на смех. Ленинский Коминтерн, как лесной гриб, сгнил на корню. Генсек говорит одно, делает нечто другое. Старая гвардия от страха и почтения к новым веяниям затаила дыхание. Дрожат, а в душе плюются. Одни чекисты превосходно знают свое дело. Эти не жалеют ни правых, ни левых. Сажают миллионы лапотных мужиков и смело отправляют строить каналы и шахты. Ведь Сталин-то больше всего и боится мужицкой стихии. Она для него не лучше еврейской. После поездки в Сибирь, где кулаки заставляли его плясать за мешок зерна, генсек совсем невзлюбил мужиков. Хотя и раньше не отличался особой любовью к простонародью. Но кто, если не сам русский мужик, выволокет страну из аграрной ямы? Ну, а верный, хотя и не всегда надежный пролетарий — это ведь тот же вчерашний мужик… Вон какие медвежьи зубы показал он в том же Кронштадте еще при Владимире Ильиче…

Калинин замялся, не зная, как назвать нынешнее положение великого государства. Не показать ли письмо матроса Сталину? Впрочем, таких писем приходит в Москву по тысяче в день. Жалобы идут и Сталину, и Калинину, и Молотову, и Кагановичу. Оба последних уехали в Харьков.

Матрос жалуется на чекистские органы. Да, постановление о льготах — сталинская идея, Калинин был против. Письмо матроса, безусловно, стоит показать Сталину. Вон с Кагановичем Коба никак не может справиться в деревенских делах. Письмо ему поможет. Нет! Пускай грызутся между собой, как два цепных пса! Кто кого возьмет… А курсантскую жалобу надо отправить по назначению, то есть в морское ведомство.

Калинин, довольный собой, крякнул. Письмо Пачина он решил попридержать еще на недельку, а потом и послать комфлота Орлову, сделать внушение Королькову.

Довольный таким решением, Михаил Иванович подвинул ближе кипу свежих газет. Внутрипартийные распри в них запрятаны весьма глубоко. Печатаются главным образом еврейские публицисты, записные авторы, либо их всегдашние ставленники. Вон какой подвалище заворотил опять Карлуша Радек. Экий, право, спец по европейским, особенно немецким, делам… Чистый хорек. По внешнему облику и по внутреннему…

Опытный глаз Калинина по заголовкам мог определить что к чему. Вот запоздалое приветствие Сталина VII комсомольской конференции. Хватился, когда она кончилась! Обращение к молодежи только что напечатано. А вот приветствие Вере Фигнер, поздравляют с восьмидесятилетием. Неужто и эта еще жива? Кажется, стреляла по царям Бог весть когда. Коба назвал как-то Фанни Каплан и Веру Фигнер «ворошиловскими стрелками». А такие ворошиловки, как Стасова, Крупская, которую Сталин зовет Миногой, Варенцева, Клара Цеткин, Ульянова, особенно его злят. И впрямь эти дамы весьма активны. Песок сыплется, а они лезут куда надо и не надо. Вмешиваются даже в хозяйственные вопросы. А вон Яковлев-Эпштейн публикует отдельные постановления о кроликах и о лошадях. Хотя лошадь — это не яковлевская, а чисто ворошиловская епархия. Клим тут на коне в прямом и в переносном… «Правда» сообщает о постановлении про уборку нового урожая. А как странно, кстати, ведет себя нынче этот силосно-крольчатный нарком земледелия. Притих после головокружения. Сталин уже пробовал сместить, да пока не сумел. Слишком опасен: такой бы подняли волчий вой!

Калинин улыбнулся, вспоминая охоту во время прошлогодней поездки в Верхнюю Троицу. И снова продолжил близорукое чтение прессы. Какова обстановка в Харькове? Оба вождя, словно сиамские близнецы, выступают с речами на одних и тех же заводах, на одних и тех же митингах… Еще продолжается процесс Горгулина в Париже. Китайцам на Амуре неймется… Опять придется применить силу. Впрочем, военные дела пусть решает сам Коба. Для этого у него и Ворошилов с Орловым.

Калинин крупным косым почерком наложил резолюцию на углу пачинского письма: «Комфлота т. Орлову. Владимир Митрофанович! Настоятельно прошу ознакомиться и принять меры. М. Калинин». Он по рассеянности положил жалобу краснофлотца не в ту папку…

Командующего флотом Орлова в коридорах ворошиловского Наркомата кликали издевательски «адмиралом». Конечно, не все и не прямо, а за плечами, облаченными по торжественным датам в белоснежный китель. Но белоснежный френч с легкой руки Сталина носил и сам Климент Ефремович, а глядя на них, многие перешли на белое. Да ведь и должность у Орлова была адмиральская, хоть и с добавлением «товарищ». Нет, не гнался Владимир Митрофанович за карьерой, это она всю жизнь по пятам его преследовала!