Сэм Хайес - В осколках тумана

Первые слова Марри звучат вполне разумно:

— А где дети?

Значит, он еще не очень много выпил. Правда, мой ответ вряд ли заслужил бы приз на конкурсе заботливых родителей.

— Оставила их с Бренной. Она толковая девочка, — добавляю я. Мол, все под контролем. — И вообще я ненадолго.

Вдруг вспоминаю, как Алекс упомянул о «папиной подруге». Должно быть, это она и есть. Если честно, мне она не нравится.

— Правильно. Ты здесь не задержишься. Даже на минуту. Сейчас же возвращайся к детям! Ты бросила их на Бренну, Джулия? Это же безумие! За Бренной самой нужен глаз да глаз. — Марри придвинулся ко мне вплотную, дабы создать хотя бы видимость приватной беседы. Девица демонстративно отвернулась, но то и дело косится на нас.

— Есть новости от службы надзора?

— Завтра, Джулия. Самое раннее — завтра.

Напряжение чуть спадает — но не желание вцепиться в Марри и заставить его разузнать об этом немедленно, пускай уже и девять часов вечера. «Больше не пей, — мысленно прошу я. — Ты должен быть в отличной форме, чтобы помочь Дэвиду». Проскальзываю мимо него, вдохнув смесь из запахов солярки и алкоголя, парфюма Марри.

Я вовсе не собиралась торчать возле причала, но, когда Марри захлопывает люк, я придвигаюсь к единственному иллюминатору «Алькатраса». И заглядываю в новую жизнь своего бывшего мужа. И понимаю, что она идет своим чередом: Марри занимается тем, чего не делал годы, — охмуряет женщину. Он улыбается, что-то говорит, заразительно смеется — словом, подает себя в лучшем виде.

Не подозревая, что я пялюсь в каюту, Марри рывком задергивает жуткие оранжевые занавески. Ничего не остается, как развернуться и уйти. Мне грустно. Я так хочу, чтобы история с Дэвидом разрешилась благополучно. Он невиновен, я знаю. Или просто верю в то, во что мне хочется верить. Ведь такая же история была и с Марри. Неужели я повторяю ошибку? Пытаюсь увидеть в Дэвиде того, кем он не является? Бреду по тропинке к шоссе, а перед глазами стоит Марри, охмуряющий подружку. Мгновение — и он превращается в Дэвида. Я быстро-быстро моргаю, и они сливаются в одного человека.

Когда-то Марри встречался с девушкой по имени Синтия. Она была гораздо выше его, этакое тонкое нескладное деревце. Синтия была модной девчонкой, стильно одевалась, покупала все новые пластинки, вечно меняла прическу. Она считалась самой крутой в нашей школе.

Марри приглашал ее на свидания, забывая обо мне, и я растворялась в непримечательном пейзаже Уизерли. Снова превращалась в ребенка, особенно если поблизости маячила Синтия. Им стукнуло семнадцать, а мне — каких-то жалких двенадцать, и у меня не было ни единого шанса против Синтии, с ее длиннющими накрашенными ногтями и лакированными туфлями-лодочками.

Все восемь недель, которые они встречались, я наблюдала и выжидала, буквально затаив дыхание. А вдруг однажды Марри вернется к друзьям на спортивную площадку, вдруг он вспомнит о подруге младшей сестры?

И однажды это случилось. Синтию исключили из школы, и никто никогда больше о ней ничего не слышал. Как будто она исчезла с лица земли. Она оставила единственный след — заметку в местной газете под заголовком «Вина малолетней воровки доказана». Сверху поместили фотографии мрачной Синтии — в профиль и анфас.

И Марри вернулся к старым друзьям-приятелям. Он носился по округе на велике, а когда ему поручали присмотреть за мной с Надин, старательно изводил нас.

— Синтия никогда бы этого не сделала, — твердил он. — Это ошибка. Она бы в жизни ничего не украла. — Марри был уверен и хотел, чтобы весь мир знал, как он уверен в том, что девушка, которую он любил, чиста и невинна.

Все мы думали, что он заступается за нее только потому, что не хочет выглядеть идиотом — ведь он крутил с ней роман. И ему невыносима мысль, что любовь всей его жизни давно уже ворует и модные тряпки, и блескучие украшения, и косметику, и даже пластинки. А значит, их любовь — фальшивка. Защищать Синтию даже после того, как ее уличили, было для Марри актом самосохранения. Никому не хочется казаться дураком.

На самом деле он просто ничего не видел. Любовь застила ему глаза, а преданность укрепляла уверенность, и он действительно считал ее невиновной.

Я влезаю в машину и завожу двигатель. Мыслями я все еще у причала, в голове теснятся образы Синтии, Дэвида и Марри. Не помню, как я доехала до дома.

А там тишь да гладь. Бренна с Флорой мирно играют в снап. [3] Детская игра в карты.

Неужели я совершаю ту же ошибку, что и Марри в молодости? Неужели я попросту слепая идиотка?! Неужели… Тут я срываюсь.

— Почему Флора еще не в постели?! — ору я на Бренну.

Она изумленно и немного испуганно смотрит на меня.

— Простите, я не…

— Черт побери, ты ничего не сделала, так?

Господи, что со мной? Такого отношения не заслуживает даже самый распоследний обалдуй из моего класса. Но меня уже несет.

— Бренна, ей восемь лет! Господи, Флоре давно пора спать, а ты играешь с ней в карты. Вы с братом настоящая обуза!

Карты сыплются из рук Флоры, она издает не то лай, не то плач и жалобно смотрит на Бренну. Та встает, задрав голову, чтобы сдержать слезы. И выбегает из комнаты.

— Вот черт, — говорю я.

Флора мне не улыбается, даже головы не поворачивает в мою сторону.

Надин чуть не плачет.

— Она не подходит к телефону и не отвечает на мои сообщения. Заявила, что не хочет меня видеть, пока это все не закончится. Нравится нам это или нет, а Джулия влюбилась в преступника.

Слова ее мне точно железо каленое. Крисси неплохо потрудилась, собрав столько информации о болезни Мэри. Интересно, как сильно пришлось Надин на нее надавить? Ее неприязнь к этому типу, пусть она никогда с ним и не встречалась, не слабее моей.

— Судя по тому, что обнаружила Крисси, все закончится не скоро. И уж точно ничем хорошим. Какой-нибудь ушлый репортер обязательно пронюхает, что Джулия встречалась с Карлайлом.

Надин сморкается, притворяясь, будто у нее разыгрался насморк.

— Марри, давай смотреть правде в глаза. Джулия обнаружила Грейс. Она была ее школьной учительницей. Все это выглядит странно. Очень странно.

На что она намекает? И эти новости от Крисси…

— Ты думаешь, что Джулию заподозрят из-за того, что она связана с жертвой?

Мне жарко. Мы сидим слишком близко к огню. Меня тошнит.

— Вполне возможно. А вдруг твою бывшую жену принудят свидетельствовать против него?

— Она пока не бывшая. — Это слово ранит меня сильнее, чем все остальное, сказанное Надин. — А твоя подруга не может ошибаться?

Надин обрушивает на меня перечень профессиональных достижений Крисси и добавляет, что таких преданных психиатрии людей еще поискать.

— Значит, доверять ей можно? — ехидно уточняю я, но легче не становится.