О'Санчес - Проект Филипок

 В свое время Лев Толстой написал назидательный рассказ "Филипок". А надо сказать, что я очень уважаю писателя Льва Толстого, но не за "Филипка", понятное дело, а за "Хаджи-Мурата", за "Казаков", за "Войну и мир"... И пришло мне в голову, исключительно ради забавы, представить письменно, как бы эту историю про Филипка пересказали другие писатели, из тех, чье творчество я очень ценю и люблю. Первым был Андрей Платонович Платонов. За ним Алексей Николаевич Толстой, далее Валентин Петрович Катаев, потом Ильф и Петров и, возможно, добавлю Игоря-Северянина. И на этом, наверное, проект завершу. А пока - вот. :-)

Л.Н. Толстой. Филипок. Быль.

ОРИГИНАЛ

Был мальчик, звали его Филипп. Пошли раз все ребята в школу. Филип взял

шапку и тоже хотел идти. Но мать сказала ему:

- Куда ты, Филипок, собрался?

- В школу.

- Ты ещё мал, не ходи.

И мать оставила его дома. Ребята ушли в школу. Отец ещё с утра уехал в лес, мать ушла на поденную работу. Остались в избе Филипок да бабушка на печке. Стало Филипку скучно одному, бабушка заснула, а он стал искать шапку. Своей не нашёл, взял старую отцовскую и пошёл в школу. Школа была за селом у церкви. Когда Филипок шёл по своей слободе, собаки не трогали

его, они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочила Жучка, залаяла, а за Жучкой большая собака Волчок. Филипок бросился бежать, собака тоже за ним. Филипок стал кричать, споткнулся и упал. Вышел мужик, отогнал собак и сказал:

- Куда ты, пострелёнок, один бежишь?

Филипок ничего не сказал, подобрал полы и пустился бежать во весь дух. Прибежал он к школе. На крыльце никого нет, а в школе, слышно, гудят голоса ребят. На Филипка нашёл страх:"Что, как учитель меня прогонит?" И стал думать, что ему делать. Назад идти - учителя боится. Шла мимо школы баба с ведром и говорит:

- Все учатся, а ты что тут стоишь?

Филипок и пошёл в школу. В сенцах снял шапку и отворил дверь. Школа вся была полна ребят. Все кричали своё, учитель в красном шарфе ходил посередине.

- Ты что?- закричал он на Филипка.

Филипок ухватился за шапку и ничего не говорил.

- Да ты кто?

Филипок молчал.

- Или ты немой?

Филипок так напугался, что говорить не мог. Филипок рад бы что сказать, да в горле у него от страха пересохло. Он посмотрел на учителя и заплакал.

Тогда учителю жалко его стало. Он погладил его по голове и спросил у ребят, кто этот мальчик.

- Это Филипок, Костюшкин брат, он давно просится в школу, да мать не пускает его, и он украдкой пришёл в школу.

- Ну, садись на лавку возле брата, а я твою мать попрошу, чтоб пускала тебя в школу.

Учитель стал показывать Филипку буквы, а Филипок их уже и немножко читать умел.

- Ну-ка, сложи своё имя.

Филипок сказал:

- Хве-и - хви, ле-и - ли, пе-ок - пок.

Все засмеялись.

- Молодец, - сказал учитель. - Кто же тебя учил читать?

Филипок осмелился и сказал:

- Костюшка! Я бедовый, я сразу всё понял. Я страсть какой ловкий!

- А молитвы какие знаешь?

Филипок стал читать Богородицу, но все слова говорил не так.

Учитель засмеялся и сказал:

- Ты погоди хвалиться, а поучись. С тех пор Филипок стал ходить с ребятами в школу.

ФИЛИПОК Андрея Платонова

Филип уродился мальчиком, по причине мужского смешения родительских хромосомных наследственностей, и считал это справедливым.

- Горький реверс бытия получается, товарищ бабушка, унизительный вполне! - Эти начальные разъяснительные слова Филипок обратил в сторону печки, на которой серьезно укрепилась бабушка Филипка, как любительница теплых ощущений в спине и с целью не упустить дальнейшего развития своего преклонного возраста.

- Грамота - дело заковыристое, - не смолчала бабка в ответ.

Все дети из соседских семей, заранее расплодившиеся по окрестным избам, уже достигли школьного рубежа, только Филипок не доставал до него возрастом и естественными размерами.

Мать не отпускала Филипка учиться, ошибочно беспокоясь о его физическом благополучии, и Филипок горевал.

Отец разомлел посреди обрадованной семьи и не спешил; находчиво используя протяженность зимнего ночного времени, он ушел партизанствовать к себе в леса только под утро. Мать, навсегда утомленная социальной несправедливостью жизни, также затемно покинула избу - для исполнения поденных пролетарских работ.

- Ну-ка, останови кто теперь! - твердо сказал Филипок себе, уснувшей бабке и остальному опустевшему пространству избы. Но не нашлось желающих преграждать ему путь, поэтому Филипок почувствовал себя готовым к познанию жизни посредством грамоты, арифметики и иных умственных предметов, изобретенных для образования человечества.

- Была бы у меня шапка, - негромко терзался Филипок, - то и зимнюю ледовитость воздуха оттолкнул бы от себя, ничего унизительного к ней не чувствуя... Пришлось нахлобучить отцов треух, старый, с исчерпанным ресурсом пользования, и переразмерный Филипку, в силу общей неспелости его организма.

Зимняя ночная природа потекла навстречу Филипку, набивая в его небольшую грудь холод и тревогу перед неожиданностями начатого пути, который направлял его за село, к школе возле церкви. Своя слобода не затронула Филипка ни собаками, ни иными какими неприятными впечатлениями, потому что он обладал перед всеми ними привилегиями знакомства, но чужая собака Жучка, и последовавший за нею Волчок залаяли на Филипка и стали получать от этого удовольствие, видя, что он боится произведенного лая и капающих на него сверху животных слюней, потому что поскользнулся и упал.

Не имея никакого знакомого для Филипка имени, по причине случайного появления на месте происшествия, вступился за него чужой бесстрашный человек, и собаки, чутьем осознав его серьезность и готовность к беспрекословному нанесению пинков, отступили.

- Вот ведь животное фулюганство! А ты чего разлегся посреди населенного пункта?

Но Филипок не ответил ему находчивыми словами, а побежал дальше, в намеченную сторону.

Нашлась и школа. Взойдя на крыльцо, Филипок еще через дверь услышал гул уплотненного учениками пространства и мысли его затмились от наступившего страха: бежать надо, пока не настигли и не прогнали, как несерьезного элемента населения.

В это время мимо крыльца шла прохожая женщина с пустыми ведрами, но Филипок даже обрадовался этому предрассудку из-за сопроводительных женских слов:

- Все неграмотность ликвидировают, а ты стоишь тут, носом ведра считаешь, как контра, теорию от практики отличить не пробуешь! Чего стоишь?

Филипок внял убедительным доводам, набрал дополнительного воздуха в оба легких и вошел. Шапку же, взволнованный опасениями имущественной жалости, спрятал на себе.

Гул от голосов стал громким, а от свободного пространства почти ничего и не осталось - столько насело в него учеников самого разного пола и возраста.