Антон Соя - Порок сердца

Папаген крикнул ей вдогонку:

— Иди, иди, я тебе позвоню, когда в клуб на работу выходить. — И уже обращаясь к Жене, сказал: — Прямо с вокзала ко мне зашла. Красавица. Чистая душа. Как переживает-то? Видел? А? Вы там ее не обижайте, в клубе-то. Ты-то ко мне по делу пришел или как? Давно тебя не видел.

— Да, было дело, а теперь сплыло. Все изменилось, я передумал. Честно говоря, шел к вам прощаться, думал уехать отсюда на фиг. Но что-то мне расхотелось, покантуюсь еще здесь.

Женя неожиданно для себя осознал, что все проблемы с Леной и ее грозным мужем совершенно потеряли свою значимость. Он понял — в ближайшее время ни за что никуда не уедет.

От размышлений его отвлек Папаген, хитро щурясь, он смотрел на Женю:

— А что изменилось-то?

Но Женя только тряхнул кудлатой головой и поспешил откланяться:

— Да ничего. Ладно, пойду я, Геннадий Андреич!

Когда Катя пришла домой, ее уже заждались «старики» — Катиным родителям, одногодкам и бывшим одноклассникам, в этом году исполнилось по тридцать пять. Несмотря на молодой возраст, выглядели они гораздо старше своих лет. Особенно мать Кати — Ирина Александровна, сделавшая головокружительную карьеру от продавца до директора универмага и внешне как нельзя лучше соответствующая типажу работника советской торговли, — крупная, дородная женщина, светлые волосы, всегда уложенные в высокую прическу, громкий командный голос. Катин же отец, Федор Андреевич, хотя и был одного роста со своей супругой, но благодаря хрупкости телосложения казался намного ниже ее. Жидкие русые волосы, большие очки и нелепый пивной животик украшали его тщедушное бухгалтерское тело. Служил Федор, естественно, при жене в универмаге. Тихий и спокойный человек, чего нельзя было сказать о супруге и дочери, дома он работал буфером между ними, смягчая властную Иру. Все решения в семье, как повелось, принимались «директором». Федор и Ира рано оказались на вершине семейной пирамиды: дети из неполных семей, сойдясь, они быстро потеряли матерей. Правда, Федя в фигуральном смысле: его мать после постоянных ссор со строптивой невесткой, одна из которых закончилась дракой с выдранными волосами и укусами, уехала к сестре в Магадан, напоследок прокляв непутевого сына-тряпку и его семейку. Кате в ту пору не было и трех лет.

Ирина сразу кинулась обнимать дочь, не давая той вставить ни слова:

— Как хорошо! Вот ты и вернулась, дурочка моя. Ну что, все прошло, как я и предсказывала? Слава богу, все позади. Ну, теперь-то ты пойдешь учиться как все нормальные дети в нормальный институт, а не в какой-то театральный, получишь нормальную профессию. А пока поработаешь продавцом у меня.

— Папа, ну скажи ей! Я сто раз говорила, что меня тошнит от торговли! Мама, я к тебе ни за что не пойду, лучше уж где-нибудь полы мыть. И вообще, Папаген обещал меня устроить в ночной клуб! — Катя тут же пожалела, что выдала сногсшибательную новость.

На мать это подействовало круче, чем на быка красная тряпка:

— Какой такой клуб? В этот бордель? Ты с ума сошла, только через мой труп! Нечего голову забивать ерундой! Какие еще ночные клубы? Папаген совсем спятил на старости лет!

— Не смей так про него говорить! Он единственный, кто верит в меня!

— Дура, я желаю тебе добра, куда тебя твой Папаген приведет со своими канканами! Вот попадется мне, я ему покажу канкан!

Видя, что накал страстей становится угрожающим, Катин отец попытался вмешаться:

— Ирочка, Катя! «В клуб — через труп?!» Давайте спокойно все обсудим!

Но обе стороны уже перешли черту, после которой остановиться были не в состоянии.

— Мама! Не трогай Папагена, он здесь ни при чем, он только меня поддерживал! Я сама принимаю решения! Ты никогда меня не понимала, я удивляюсь, зачем ты вообще отдала меня в танцы?

— В танцы, а не в стриптиз! Я уже и сама не знаю, зачем связалась с этим Папаганцем, ведь чувствовала, что добром это не кончится!

Федор снова попытался было вступить в спор, но ему помешал телефонный звонок. Трубку взяла Ирина Александровна. На ее побагровевшем лице отразились все переполняющие ее чувства, она резким голосом, нисколько не снижая оборотов, которые набрала в споре с дочерью, начала выговаривать собеседнику:

— Очень хорошо, что вы позвонили, я сама собиралась это сделать! Как вы можете так поступать, Геннадий Андреевич? Я была о вас лучшего мнения, прекратите компостировать моей дочери мозги…

Но Катя в нетерпении вырвала трубку у матери из рук и закричала в нее:

— Вы договорились? Да? Да! Я сейчас приеду!

Отец попытался остановить ее:

— Катя, ты это, не гони коней-то!

Но она, не ответив ему, кинула трубку и начала радостно прыгать по комнате.

Мать опять сорвалась на крик:

— Спустись с небес на землю, никаких ночных клубов! Пропадешь, дура!

Но Катя уже выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Ирина застыла посреди комнаты, с возмущенно воздетыми толстыми руками:

— Дурная кровь! Сколько волка не корми! Ну, что теперь делать? А, Федя? Она ж дурочка наивная, книгочейка. Я ее от всей этой мерзости так берегла, а она одним махом в самую грязищу фиганула.

— Выросла она, созрела. Вот и все. Дома ты ее силой не удержишь, от жизни не спрячешь. Может, оно и лучше так. Подрыгает ногами, перебесится и придет домой.

— Дурак ты. Боюсь я за нее. А вдруг в подоле принесет?

— Ну да. Главное, есть в кого. Ира! Хватит уже над Катькой трястись! Ты ж молодая баба у меня, красавица! Давай еще ребеночка заделаем!

— Нет, ну ты точно дурак! Мало мне этой актрисы, что ль, погорелого театра!

— Давай еще родим!

— Отстань, дурак! А на кого я универмаг оставлю? На тебя? Сам давай рожай! Вон пузяку какую насосал! Одна созрела, другой сбрендил — зла на вас не хватает!

На следующий день Катя пошла на собеседование в ночной клуб. Это было главное развлекательное заведение их городка, где собирались все местные сливки. Клуб располагался на центральной площади Коламска, в старом барском особняке, бывшем в свое время Домом культуры. К услугам посетителей был ресторан с отличной кухней, а также программа варьете, после которой по выходным были обязательные «дискачи», собиравшие всех гопников, девиц на выданье и драгдилеров округи. Как ни странно, благодаря участию папагеновских учеников программа варьете была очень хорошо и со вкусом поставлена. Посмотреть ее приезжал бомонд и бандиты из соседних городов. Часто привозили группы иностранных туристов, совершавших тур по Золотому кольцу. Общественность города, возглавляемая Церковью, боролась с падением нравов и развратом в «лице» ночного клуба и местного казино. Конечно же, безрезультатно. Родители не пускали туда своих великовозрастных чад, но все равно рано или поздно повзрослевшие дети туда проникали. Ведь, как известно, нет ничего слаще плода запретного, да и интересного в городе больше ничего не было. Катя же, домашняя девочка, впервые переступила порог этого заведения и сильно нервничала. Она плохо представляла себе, что за танцы надо будет здесь исполнять, и была готова получить отказ. Но ей очень хотелось хоть глазком взглянуть на клуб изнутри.