Дирк Уиттенборн - Жестокие люди

– Надеюсь, что так. – Мама решила тоже принять участие в разговоре.

– Он ведь сам чуть не погиб в огне. – Она закурила сигарету и открыла банку с кока-колой.

– Это неправда, мама! – огрызнулся я, встряхивая плечом, чтобы сбросить ее руку.

Брюс зажег от маминой спички сигарету и медленно выдохнул дым.

– Тот, кто это сделал, видел, как ты входил в дом. Потом подождал, пока ты поднимешься наверх, и развел костер.

– Но я был на втором этаже всего пару минут! Затем, когда я увидел огонь, то побежал, и… – тут я чуть не проговорился.

– Для того, чтобы разжечь огонь, много времени не потребовалось: этому человеку всего-навсего надо было разлить краску по полу и поджечь спичку.

– Судя по тому, что ты говоришь, это сделал какой-то безумец, который хотел, чтобы все, кто находился на втором этаже, погибли.

– Гейтс считает, что все произошло именно так, миссис Эрл. В общем, дедушка и Гейтс сейчас дома. Они попросили меня сходить за тобой. – Мама схватилась за сумочку. – Дедушка хочет поговорить с нами наедине.

– Что вы собираетесь предпринять, чтобы найти Майю?

– Официально она будет считаться пропавшей только через двое суток. Но дедушка уже связался со всеми, с кем только можно. Поверь мне, полиция уже ищет ее повсюду. Надеюсь, у нее была основательная причина, чтобы уехать, потому что если это не так, то, мать ее, я сам готов надрать ей задницу за то, что она так безответственно себя ведет.

Я был удивлен тем, что Брюс позволил себе использовать такие выражения в разговоре с моей матерью. Обычно перед взрослыми он изображал паиньку.

– Простите меня за грубость, миссис Эрл, но ведь она должна была знать, какой сегодня важный день для нашей семьи.

– Я понимаю, Брюс. Мы все очень огорчены из-за того, что произошло.

– А что такого особенного случится сегодня? – встрял я.

– Папа возвращается домой.

Мама обняла его.

– Мы так за вас рады!

А вот я не особенно.

Потом Брюс залез в старомодный зеленый спортивный автомобиль, который я раньше не видел. Крылья и подножка были великолепны. Сзади висели два запасных колеса.

– Где ты его откопал?

– Это «Морган» моего отца. Он стоял в гараже с тех пор, как произошел несчастный случай.

Теперь мне уже не казалось, что семье Лэнгли ужасно повезло. Не то чтобы я думал, что вся удача и везение, выпавшие на их долю, были использованы мистером Осборном для того, чтобы заработать денег. Но теперь мне было понятно, что за пьянящую радость, которая наполняла их жизнь, им нужно было расплачиваться, и поэтому мне было их немного жаль. В то же время, они стали мне больше нравится. Наверное, дело в том, что я почувствовал, что у нас есть что-то общее.

Вместо ключа в этой машине была кнопка. Двигатель заработал только тогда, когда Брюс нажал на нее во второй раз.

– Когда папа вышел из комы, я приказал, чтобы ее отремонтировали. – Двигатель дал обратную вспышку. Брюс, чуть не плача, обратился ко мне:

– Мне просто хотелось, чтобы, когда отец вернется домой, все было так, как раньше.

– Машино выглядит просто отлично, – успокоил его я. – Теперь я жалел их всех даже больше, чем себя. Это было новое ощущение.

Когда мы отъехали от нашего дома, Брюс остановился у края дороги.

– Хочешь сам повести машину? – Он надеялся, что мы оба развеселимся. Я покачал головой и проглотил две таблетки. В голове у меня была целая куча вопросов, но я трусил задать их ему.

Мы повернули на другую дорогу. Все это было так странно. Небо было ярко-голубым, словно на открытке, сады цвели, но от пожара было столько копоти, что все цветы стали жемчужно-серыми.

От целого дома осталось только два черных дымохода и стена кухни. Утренняя роса еще не сошла. В воздухе отвратительно пахло гарью. Это было похоже на утро после вечеринки, во время которой на пляже зажигают праздничный костер. Мы находились на месте преступления – и не просто видели его, но дышали им, чувствовали его привкус во рту. Избежать этого было невозможно. Медно-красная крыша дома обрушилась вниз. Когда мы приехали туда, туда уже пригнали бульдозер и экскаватор, которые пытались поднять ее. Они приподняли крышу на четыре фута, но один конец соскользнул с ковша экскаватора, и она сорвалась и с глухим ударом шлепнулась прямо на тлеющие угли, из-за чего поднялось тошнотворное облако пепла. Все рабочие отвернулись и надели на лицо специальные маски от пыли.

Брюс показал пальцем на один из углов этой крыши:

– Раньше там была моя спальня.

Когда мы вылезли из машины, Брюс сообщил, что двое мужчин в оранжевых комбинезонах – это следователи, которые раньше работали в ФБР. Один из них говорил что-то прямо в маленький диктофон, переворачивая ногой кучу сгоревших щепок, которые раньше были письменным столом, принадлежавшим самому Томасу Джефферсону. Другой методично вбивал колышки, к которым крепились веревки, чтобы создать точный план расположения комнат.

Осборн приказал, чтобы их привезли, прямо посредине ночи. Они прилетели на его вертолете. Старик обмотал лицо белым шелковым шарфом, чтобы не дышать угольной пылью. На голове у него была серая шляпа, а на глазах – нелепые солнцезащитные очки. Сейчас он был похож на Человека-Невидимку. Следователь, державший диктофон, сказал рабочему, что он уже может сгребать остатки мебели, стоявшей в библиотеке, в мусорный бак. Оказывается, это был Двейн – но я узнал его только тогда, когда он снял маску и поднял над головой расплавленную серебряную чашу, которая, видимо, раньше была спортивным кубком.

– Это, наверное, выбрасывать не нужно?

Брюс поплевал на нее и протер выгравированные слова тыльной стороной ладони. Там было написано:

«Майе Лэнгли – за победу в соревновании».

– Выбрасывайте, – приказал он. Я удивился. Потом Двейн сказал, что серебро дорого стоит, и поэтому он оставит ее себе. Мне стало стыдно, что это не я спас этот трофей.

Пыль немного улеглась, и я заметил, что в кабине экскаватора сидит Маркус, а бульдозере работает отец Джилли. Гейтс, как обычно, командовал, а мистер Осборн жевал незажженную сигару. Я заметил это, когда мы подошли к нему.

– Бог мой, а вот и наш герой! – воскликнул Маркус, махая мне рукой.

– Это что, вечеринка, по-твоему? – прикрикнул на сына Гейтс.

Отец Джилли предложил мне отхлебнуть из его термоса.

– Я бы хотел пожать тебе руку, когда с нее снимут повязку. Ты молодчага, раз сумел сделать то, что сделал.

Бывшие сотрудники ФБР закончили делать разметку комнат и уставились на меня. Я же только пожал плечами и пробормотал:

– Любой на моем месте поступил бы так же. – Мне понравилось мамино выражение. Понятия не имею, как должен вести себя герой, но теперь меня это не особенно волновало – я слишком запутался в своей лжи, и не собирался выкладывать правду кому бы то ни было – в том числе и Майе.