Николай Шипилов - Остров Инобыль. Роман-катастрофа

Так или примерно так отвечал Иван Иванович на провокации и лишь в одном телевизионном сюжете генерал-полковник позволил себе двусмысленную шутку.

— Да, наверное, при карманной оппозиции можно увеличить срок президентства. Но если страна вымрет за семь-восемь лет бездарной или марионеточной политики президента? — спросила его такая уж красавица с микрофоном, что ему захотелось отличиться.

— У нас есть Министерство катастроф! — с белозубой улыбкой ответил он.

Так и дали в вечерний эфир, а уже в утреннем показе от шутки не было и следа.

Журналисты стрекотали, что Иван Хинь-Чу попал в политику не без везения, имея в виду — по блату, но их стрекот больше походил на рекламу. Говоря о нечеловеческой интуиции министра, они не обходили стороной и то, что тесть его — видный оппозиционер, а отец — был крупным партийным функционером в маленькой автономной республике, и известен как человек консервативных взглядов. Осуждая советское прошлое родителя, они тонко мирили Ивана с бойцами против эксплуатации человека человеком. И бойцам этим уже не казались несчастными те многоликие обладатели горбов, по которым Иван Хинь-Чу взошел на вершину карьерной горы. До сознания несгибаемых атеистов не доходило, что людей карает и спасает Господь Бог, а не Иван Иванович Хинь-Чу. Журналисты, зачастую не ведающие что и зачем творят, писали даже, как Ивану Ивановичу было предложено сменить фамилию на Хинчук. Но он благородно отказался, говоря, что не хочет менять ни фамилию, ни форму носа, ни родины. И если с носом и фамилией все понятно, то по ходу кажется понятной и третья позиция — родина. Однако кто же из российских политиканов искренне скажет, какую страну он считает своей родиной, если у этой страны есть код, но нет родового старинного имени?

И мало кто знал, что размахом деятельности Министерства катастроф давно интересуется наивная военная контрразведка. Наивная потому, что кто ж ей дастся? Война в Чечне, запахи гари и пороха на улицах крупных городов, не раскрываемые убийства бизнесменов и политиков, стволы и гранаты едва ли не в песочницах детских яселек — все это громко вопило: идет утечка боеприпасов. Откуда?

Такая контора, как скромное, но матереющее Министерство катастроф, чью работу при Советах выполняли отряды добровольцев и приданные военные, должна была, по выводам аналитиков, обладать всем арсеналом для нанесения жалящих ударов.

В Красноярском крае, в квартире одного из местных начальников МК, где жили и его дети, были обнаружены боеприпасы. Может ли сведущий во взрывотехнике человек сесть на бочку с динамитом, посадить на колени детишек и закурить? Следовал вывод: в скором времени эти боеприпасы должны были перекочевать в другие руки. В чьи? Но после запальчивой огласки это дело стало закрытым для журналистского любопытства. Лишь один из высокопоставленных сотрудников военной контрразведки проговорился, что структура Министерства катастроф — огромный «крытый рынок», где за хорошие деньги можно купить не только примус, а и Бог знает что.

И вот на одном из вечерних заседаний Думы выступил Иван Хинь-Чу. Он внятно говорил о состоянии поисково-спасательных служб Министерства катастроф, о неотложной нужде в родах государственной спасательной службы.

— В ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций участвуют войска гражданской обороны. В них двадцать две тысячи военнослужащих с легким стрелковым вооружением. Есть в МК элитная часть, спасатели высшего класса, оснащенные высокотехническим оборудованием, в том числе робототехникой… Количество стрелков в министерстве увеличилось до семидесяти тысяч. Но даже такие мощные ресурсы недостаточны для предотвращения природных катаклизмов… — журчал голос министра, как сибирский чистый самогон.

Дремлющие доселе депутаты встревожились, а особо бдительные зашумели, уподобившись гусям — спасителям Рима.

Министр по катастрофам перевернул страницу шпаргалки и шпарит дальше:

— Поэтому необходимо срочно организовать новую, еще более мощную структуру на базе Министерства катастроф. В ней по штатному расписанию предусматриваются в общей сложности сто двадцать две генеральские должности. Перечисляю: это девять генерал-полковников, тридцать три генерал-лейтенанта, семьдесят шесть генерал-майоров и четыре контр-адмирала. Министру присваивается звание генерал армии…

— Где логика?! — вскричал с места горячий депутат от левой оппозиции генерал-майор Жучков. — Да у нас всей пожарной службой управляют всего лишь три генерал-майора! Во что вы превращаете воинские звания? — чувство негодования было столь сильным, что генерал сверзился с мысли: — Я боевой генерал… — отрывисто заговорил он. — Да при Сталине-то генерал-полковников было…

Это все, что он успел сказать, его отключили. Вопли, подобные генеральскому, были предусмотрены в сценарии.

Министр снова вознамерился перевернуть страницу. Волнение его выдал лишь случайный жест — он послюнил пальцы. Тут депутатов и завертело на местах. До сих пор народные волеизъявители были уверены: Министерство катастроф хоть и военизированная контора, но ведь это всего лишь потешное войско. А тут факт: создана силовая группировка, сравнимая с вооруженными силами приличного европейского государства. В тот вечер они увидели размах крыльев комсомольского орленка с Саянских гор и возроптали.

Ошибка это Ивана Хинь-Чу или пробный шар?

Заседание быстро свернули. Но темой выступления заинтересовался думский комитет по безопасности. Сотни знающих людей занялись препарированием организма романтического министерства. Их доклады наводили серьезных мужчин на мысль, что под крылом министерства в Москве и Подмосковье произросли опорные базы, в которых весьма и весьма интересные подразделения занимаются подготовкой «часа X». Словом, плоха та революция, которая не может защитить себя самое.

Думский комитет по безопасности направил свои соображения главе ФСБ. Депутаты прямо указали места дислокации таинственных, неведомых доселе структур. В Ногинске, Новогорске, в поселках Устье и Поречье под Рузой был дислоцирован батальон спецназа МК и центральный командный пункт. В отдаленном углу Москвы — в Теплом Стане, под боком у резиденции ГРУ, был размещен некий антитеррористический центр МК. Спецподразделения корпуса спасателей укомплектованы бывшими сотрудниками «Альфы», «Вымпела» и спецназа ГРУ Генштаба. Это офицеры, способные действовать в невыносимых для обывателя обстоятельствах, проверенные в воинских передрягах боевым опытом, выдавленные из Российской армии душевными унижениями, бескормицей и безденежьем.

Можно было бы отдать должное дальновидности, с которой использовал их молодой, но хваткий министр. Было бы грешно винить его в том, что он дал своим согражданам хлеб, надежду и сознание своей нужности. Однако он ведь не маг и не волшебник, чтобы ткать этот хлеб из отравленного миазмами воровства воздуха страны. На все это нужен финансист. Кто он? И почему люди МК на полигонах тренируются в стрельбе из гранатометов? Какое отношение имеют кумулятивные заряды к разгону грозовых облаков или авариям на небесных трассах? Кто уполномочил МК бороться с террористами и дает деньги, деньги, деньги? Ведь неизвестно, кого завтра объявят террористами — не кузбасских ли шахтеров или тамбовских крестьян?