Мануэль Пуиг - Крашеные губки

Бедному отцу пришлось это стерпеть, и он обосновался в Вальехосе, не то чтобы жил он плохо, работы у него было навалом, и я не помню, чтобы он когда-нибудь жаловался, но маманя, когда он умер от сердечной нидостаточности, ревела как безумная. Помню, после ночи бдения у гроба утром позвонили в дверь, было часов восемь утра, а маманя слышала поезд из Буэнос-Айреса, он тогда приходил в половине восьмого. Мы все сидели в полном молчании, и послышался шум паровоза и свисток поезда, который прибывал из столицы и шел дальше в Пампу. Видно, маманя подумала, что брат отца может приехать этим поездом, но как? если ему никто не сообщил... Ну в общем через какое-то время позвонили в дверь, и маманя побежала в сарай и схватила ружье: была уверена, что заявится этот подонок, и хотела его убить.

Но это пришли из похоронной конторы - заколотить гроб. Тут маманя принялась кричать и кататься по полу, бедная мать, все повторяла, что у отца сердечная нидостаточность случилась из-за брата-прохвоста, столько он ему крови попортил, и вот теперь сын и дочь остались без земли, которая им полагалась, что отец был слишком благородным и не протестовал, не подавал в суд на это жульничество, но теперь приходится страдать жене и детям. По ночам, когда мне не спится, всякий раз в голову лезет это.

Как все теперь далеко, да? И ты тоже далеко, рубинчик мой. А теперь я должен объяснить, почему не написал тебе сразу, почему выждал несколько дней... Я столько думал о тебе, о других вещах, думал о том, что теперь, когда я далеко, я начинаю кое-что понимать... Хочу написать тебе об этом, но рука как будто сама застопоривается, что со мной, моя блондиночка? неужели мне стыдно обманывать? не знаю, чувствовал ли я раньше то же самое, может быть, чувствовал и не замечал, но сейчас я чувствую, как сильно тебя люблю.

Если бы ты могла быть поближе, если бы я увидел, как ты приезжаешь на микроавтобусе из Кордовы, кажется, ты бы сразу вылечила мой кашель, одной лишь радостью. И почему это невозможно? все из-за этих проклятых денег, ведь будь у меня лишние деньжата, сразу бы послал тебе переводом, чтобы ты приехала сюда с твоей мамой провести несколько дней. Жизнь моя, я без тебя скучаю, пока не получил твое письмо, мне было не по себе, все боялся заболеть по-настоящему, но теперь, всякий раз, как читаю твое письмо, ко мне возвращается уверенность. Как мы будем с тобой счастливы, рубин ты мой бесценный, я выпью все винцо, которое у тебя внутри, напьюсь вдребадан, веселенькая выйдет пьянка, все равно потом ты дашь мне поспать в сиесту рядышком с тобой, на виду у твоей матери, не бойся, пусть сидит нас охраняет, как там твой отец? никто не тобчет его цветы теперь, когда я в отъезде?

Ну хорошо, любовь моя, напиши мне скорее красивое письмо, из тех, как ты умеешь, шли поскорее, не обдумывай его долго, как я.

Люблю тебя по-настоящему

Хуан Карлос.

Ну вот: опять забыл рассказать, что тебе шлет привет один очень хороший сеньор, он здесь, как я, на лечении. Я взял на себя смелость и показал твои письма, они ему очень понравились, учти, он человек сильно образованный, бывший профессор университета. Мне-то он говорит, что я пишу, как осел безголовый.

Под солнцем на балконе он собирает черновики, откладывает в сторону плед, поднимается с шезлонга и направляется в комнату номер четырнадцать. Он любезно встречен, и после того, как в его присутствии исправлено единственное имеющееся письмо, гость вынужден удалиться в свою комнату в связи с внезапным приступом сильного кашля, сопровождающимся обильным потовыделением. Обитатель четырнадцатой комнаты задумывается над положением своего юного друга и над возможными последствиями его состояния.

ВОПРОСЫ, СФОРМУЛИРОВАННЫЕ ОБИТАТЕЛЕМ ЧЕТЫРНАДЦАТОЙ КОМНАТЫ ПОСЛЕ РАЗМЫШЛЕНИЙ О ПОЛОЖЕНИИ СВОЕГО ДРУГА:

отважился бы Хуан Карлос, знай он о тяжести своего недуга, вынудить женщину связать с ним свою жизнь узами брака?

осознает ли Хуан Карлос тяжесть своего недуга?

согласилась бы Нене, будь она девственницей, выйти замуж за больного туберкулезом?

согласилась бы Нене, не будь она девственницей, выйти замуж за больного туберкулезом?

если Хуан Карлос все-таки чувствует к Нене нечто новое и именно по этой причине хочет предложить ей сочетаться браком по возвращении в Вальехос, почему он так часто вспоминает о неловкости Нене в тот далекий день, когда она угостила его наполненным до краев бокалом домашней настойки, водруженным на десертную тарелочку?

почему он несчетное число раз повторял, что Мабель скверная эгоистка, но умеет одеться и подать чай безукоризненным образом?

Коскин, 19 августа 1937 года

Жизнь моя!

Получил твое письмо в полдень, прямо перед тем, как пойти в столовую, и вот уже отвечаю. Сегодня я ничего не стыжусь, выскажу тебе все, что чувствую, я так доволен, что хочется прыгнуть с этого балкона вниз, в сад, уже давно хочется, здесь очень высоко, но сегодня я уверен, что приземлился бы в лучшем виде и побежал, как заправский кот, без единой сломанной косточки.

Ты скажешь, что я недобрый, но в твоем письме мне очень понравилось, как заведующий отчитывал тебя за то, что ты часто ходишь в туалет, прячешься, когда тебя неудержимо тянет плакать из жалости ко мне. Глупышка, тебе не надо плакать, но неужели ты так меня любишь?

Сегодня я даю обещание и буду выполнять все указания врачей, а то на днях они меня прописочивали, и раз мы с тобой в разлуке, пусть будет веская причина, так что когда ты снова увидишь меня в Вальехосе, мы будем уверены, что я излечился полностью и мне не придется больше сюда возвращаться, по сути место неплохое, но вдали от тебя, это и плохо. Тогда ты должна обещать мне одну вещь: что будешь терпеть и перестанешь плакать украдкой, даже если мне придется остаться здесь до конца года, но уж будь уверена: когда я отсюда выйду, значит, я и правда вылечился. Выходит дороговато, но здоровье ценнее всего. Вернувшись в Вальехос, заживем новой жизнью, и навеки вместе ты меня принимаешь? Ну, начинай строить планы.

Сказать правду, по части лечения я валял дурака, но с сегодняшнего дня все будет иначе, труднее всего отказаться от купанья, не ходить на реку, ведь об этом прознал врач и чуть было не вытолкал меня взашей из кабинета. Но теперь я так доволен, это уж точно, вспоминаю день, когда отец разрешил мне поехать за пять лиг на велосипеде до того поля, которое раньше было дедушкиным. Я столько о нем слышал, что хотел посмотреть, какое оно, мне было лет девять или десять примерно, и когда я приехал, то встретил другого мальчика возле построенной незадолго до этого центральной усадьбы. Мальчик катался на жеребеночке один, потому что ему запрещали играть с пеонами, это был сын хозяина, и он стал играть со мной, и выпросил у меня половину котлет, которые мне приготовила маманя. А когда его позвали обедать, нянька заметила, что он уже ел, и провела меня в дом, чтобы я тоже подкрепился. Наверное, поняли, что я не какой-нибудь приблудный оборвыш, и посадили меня за стол, сначала отвели помыть руки, и мать