Клаудиа Пиньейро - Вдовы по четвергам

Проникнуть в наш поселок можно тремя путями. Через главные ворота со шлагбаумом, где требуется приложить к считывающему устройству свою личную магнитную карточку. В боковые ворота, тоже со шлагбаумом, — для тех, кто прибывает по приглашению, там охрана сначала записывает ваши личные данные: номер паспорта, водительских прав и так далее. Еще есть вход для персонала, где проверяют документы и содержимое сумок, коробок и так далее у сотрудников служб доставки на дом, домашней прислуги, садовников, маляров, строителей и других рабочих.

А вокруг тянется забор, на котором через каждые пятьдесят метров установлены видеокамеры с углом обзора сто восемьдесят градусов. Несколько лет назад пробовали установить камеры с углом обзора триста шестьдесят градусов, но затем их вынуждены были отключить и заменить, так как жители поселка, чьи участки подходят к ограде, жаловались на вторжение в их частную жизнь.

Дома друг от друга отделяет живая изгородь. То есть те же кусты. Но не любые. Всякие ягодные кустики или синие колокольчики, что раньше любили высаживать у железных дорог, теперь вышли из моды. Нет и ровно подстриженных зеленых стен. Тем более шарообразных кустов. Кусты теперь стригут будто бы небрежно, так, чтобы они выглядели естественно, хотя за всем этим стоит серьезный расчет. На первый взгляд кажется, что эти кусты по какой-то случайности, капризу природы, сами выросли между домами, чтобы обозначать границы соседних участков. К тому же разрешены только живые изгороди. Никаких заборов, решеток, тем более стен. Не считая двухметровой сетчатой ограды по периметру, которую установила администрация поселка, — кстати, ее скоро должны заменить на каменную, отвечающую самым современным требованиям безопасности. Хозяевам участков, граничащих с полем для гольфа, не разрешено высаживать рядом с площадкой даже живые изгороди: определить, что ты выходишь за пределы поля, можно разве что по изменению цвета или структуры газона. А так повсюду видишь зеленую траву, и складывается ощущение, что все вокруг — твоя собственность, без ограничений.

Улицы названы в честь разных птиц: Ласточкина, Дроздовая, Щегловая. Здесь нет обычной линейной планировки. Наоборот, множество тупиков, улиц, заканчивающихся небольшими сквериками. Дома в переулках стоят дороже: там спокойнее и людей ходит меньше. Все хотели бы жить в конце тупика. В других районах, где нет ограды и службы безопасности, людям страшно заходить в глухие тупики темной ночью: они боятся, что там их могут убить или ограбить. В Лос-Альтосе такого не бывает, здесь можно абсолютно спокойно гулять где угодно и когда угодно, ничего плохого ни с кем не случается.

Тротуаров у нас тоже нет. Люди ездят на машинах, мотоциклах, квадроциклах, велосипедах, автомобильчиках для гольфа, скутерах или катят на роликовых коньках. А если идут пешком, то прямо по дороге. Вообще говоря, если на пешеходе нет спортивного костюма, то скорее всего это прислуга или садовник. Впрочем, садовников в Лос-Альтосе называют «специалистами по паркам», ведь площадь любого участка здесь не меньше полутора тысяч квадратных метров, так что каждый сад у дома можно считать парком.

Тут нет проводов, висящих высоко над головой. Нет ни электрического кабеля, ни телефонного, ни телевизионного. Конечно же в каждом доме есть свет, телефон и телевизор, но провода скрыты под землей, не бросаются в глаза и не портят вид. Кабели упаковали в специальный короб, который проложен параллельно с трубами канализации.

Кроме того, не разрешено устанавливать на виду цистерны для хранения воды, их следует прятать, окружать специальными стенками со всех сторон. И сушить белье на виду тоже запрещено. Техническое управление поселка визирует план застройки, в том числе и место для сушки белья, и если потом кто-нибудь развесит простыни так, что их будет видно из соседнего дома, за такое могут и оштрафовать.

Все дома разные — любой хозяин мечтает чем-то отличиться. Хотя на самом деле отличия не слишком большие. Трудно построить что-то совсем оригинальное, если приходится подчиняться общему плану. Или ты желаешь следовать моде. При этом каждому хочется, чтобы его дом был самым красивым. Или самым большим. Или самым удобным.

Согласно плану застройки весь поселок разделен на несколько секторов, в каждом из которых можно строить дома лишь определенного вида. Есть сектор белых домов. Сектор кирпичных домов. Сектор домов с крышами из черной черепицы. И другие дома там строить запрещено. Если смотреть с высоты птичьего полета, то район разделен на три части: красную, белую и черную.

В кирпичном секторе расположены «спальни», своего рода квартиры, где живут те, кто приезжает сюда лишь по выходным и не хочет тратиться на содержание целого дома. Издалека эти постройки напоминают три огромные виллы, но там много маленьких комнат. А перед ними ухоженный парк.

И еще об одном следует сказать, описывая преимущества нашего поселка: о запахах. У нас они зависят от времени года. В сентябре всюду пахнет белоснежным жасмином. И это не поэтическое преувеличение, а констатация факта. В Лос-Альтосе у каждого в саду есть хоть один куст жасмина, который цветет весной. Триста домов, триста садов и как минимум триста кустов белого жасмина на закрытой территории площадью около двухсот гектаров с оградой по периметру и частной охраной — это отнюдь не поэзия. Благодаря жасмину весной воздух здесь обычно тяжелый и сладковатый. Даже приторный — для того, кому это внове. Но у некоторых из нас он вызывает привыкание, или привязанность, или ностальгию, и мы, стоит куда-то отлучиться, уже мечтаем вернуться обратно, чтобы снова вдохнуть этот сладкий цветочный аромат. Будто больше нигде не можем дышать нормально. Воздух Лос-Альтоса тяжелый, густой, его постоянно чувствуешь, наверное, потому мы и живем здесь, что нам нравится вдыхать его и слышать, как пчелы жужжат над кустом жасмина. И хотя запах меняется в зависимости от времени года, ты неизменно хочешь вдыхать этот воздух и никакой другой. Летом в Лос-Альтосе пахнет свежепостриженными мокрыми после поливки газонами и хлоркой от бассейнов. Лето — время звуков. Плеск воды, крики играющих детей, ночные сверчки, жалующиеся на жару птицы, музыка, летящая из открытых окон… Иногда раздается одинокий стук барабана. Никаких решеток на окнах — в Лос-Альтосе нет решеток. Нам они не нужны. Только москитные сетки, чтобы не досаждали насекомые. Осенью пахнет только что срезанными, но еще живыми ветками. Ветки никогда не остаются гнить на земле, есть специальные люди в зеленых комбинезонах с эмблемой поселка, которые сгребают ветки и листья даже после дождя или сильного ветра. Любые следы непогоды исчезают зачастую гораздо раньше, чем мы позавтракаем и отправимся на работу, в школу или на утреннюю прогулку. Так что о непогоде можно догадаться лишь по мокрым дорожкам и по запаху влажной земли. Иногда мы даже сомневаемся, действительно ли была гроза, разбудившая нас ночью, или это нам только приснилось. Зимой у нас пахнет дровами, горящими в каминах. Пахнет дымом и эвкалиптом. А еще у каждого дома появляется свой собственный тайный запах. Который складывается из множества компонентов, известных лишь его хозяевам.