Лоуренс Норфолк - В обличье вепря

Витторио вздохнул и опустился обратно в кресло. Рут повернулась к Солу:

— Ты не против? Если мы сейчас посмотрим рабочий материал, а к последнему ролику вернемся потом?

— А почему я должен возражать? Я давно хотел посмотреть на то, что вы делаете.

Квартиру, в которой велась съемка, он вычислил довольно быстро. На самом верхнем этаже здания, гордо возвышающегося на правом берегу реки, минутах в пятнадцати ходьбы от его собственною дома. Эти вычурные окна, от потолка и почти до самого пола, не узнать было трудно. В начале сцены Поль Сандор стоял рядом с одним из этих окон, опершись рукой о стену, и что-то высматривал. Одет он был в джинсы и облегающий свитер. Через несколько секунд он подходил к окну. То, что привлекло его внимание, явно приближалось к дому. Когда угол зрения стал совсем острым, он прижался щекой к стеклу, и, хотя виден был почти один только силуэт его фигуры, вид у этого силуэта был явно озадаченный. Потом за спиной у него происходило что-то такое, что отвлекало его от прежнего занятия. Он разворачивался лицом в камеру.

В дальнем конце комнаты, совершенно пустой, если не считать нескольких беспорядочно расставленных стульев, в дверях стояла Лиза Англюдэ. В полутьме актриса была едва видна, но, когда она подошла к Полю, Сол заметил, что надетое на ней платье на самом деле не платье, а мужское пальто: она плотно запахнула его, как будто ей было холодно. Ступни и голени были голые. Губы у нее шевелились. Она явно сердилась.

Сандор покачал головой, и они начали кружить друг вокруг друга, а камера, в свою очередь, объезжала их в противоположном направлении. Лица их то появлялись, то исчезали, его — ироничное и отстраненное, ее — само презрение.

Идущий из окна свет обострял черты. И тут вдруг Лиза посмотрела прямо в камеру, состроила рожицу и рассмеялась.

— Забыла текст, — сказала Рут Солу.

— А какой у нее был текст?

— Она говорит: «Затрахали меня старики». Поль ее спрашивает: «И сколько раз они тебя трахали?» И тут она пытается его ударить.

Пленка пошла снова. На сей раз интерес Сандора к неизвестной сцене за окном носил куда более игривый характер, и оттого перемена настроения при появлении Лизы вышла более резкой. Они кружили, молча шевеля губами и глядя друг на друга. Она подняла руку. Он перехватил ее за запястье, и камера тут же отъехала, чтобы взять их обоих во весь рост, обнаружив при этом, что под пальто Лиза совсем голая. Они боролись без всякой киношной изящности, в конце концов Сандор оттеснил ее к окну и прижал к стене. Двигался он как будто через силу, так, словно ему приходилось преодолевать весьма серьезное сопротивление, а партнерша его весила раза в два больше, чем на самом деле. Лиза в свою очередь старательно отыгрывала свою часть сцены движения, вырывалась и строила злые гримасы. Финальный кадр был снят крупным, на высоте головы, вдоль стены: Лиза пятилась назад, пока ее затылок не занимал большей части экрана и не заслонял свет от окна; затем, следом за ней, кадр занимала голова Сандора. Он не то наклонялся, чтобы поцеловать ее в шею, не то в полном изнеможении прижимался лбом к оштукатуренной стене. Все, конец сцены.

— Слишком сложно. Перемудрили, — сказал Витторио, поставив локти на спинку стоящего впереди него кресла и угнездив подбородок в ладонях.

— Когда он уже прижал ее к стене. Слишком вяло. Ничего не происходит, — отозвалась Рут, — Она должна ссадить плечо о стену, ты помнишь? Так, чтобы осталось пятно крови.

— И все это не снимая пальто? — поднял бровь Витторио.

Сцена пошла сначала. С точки зрения Сола, она ничем не отличалась от предыдущей, вот разве сама комната стала казаться еще более обширной и сумрачной.

— Это последняя, — сказал Витторио, когда кончилась пленка, — Остальные даже и печатать смысла не было. Вот если бы могли повесить свет снаружи…

— Не можем, — отрезала Рут. — Я все равно хочу их посмотреть.

Сол высидел еще три повтора той же самой сцены. Сандор и Лиза кружились отведенное им количество секунд; доходили до конца эпизода; начинали сначала. Течение времени сказывалось не на актерах, а только на том, как убывал за окном свет: когда начался четвертый по счету дубль, от них, по большому счету, остались только сгустки тени. Но тут ритм сцены вдруг сломался.

— Что там такое происходит? — спросил Сол, сощурившись на экран.

— Зависит от твоей личной точки зрения, — откликнулась Рут, — Можно сказать, что отважная молодая женщина восстает против сил реакции на службе у военно-промышленного комплекса, которые в данном случае представляет ее звездный партнер. А можно — что глупая маленькая соплюшка ударилась в истерику. Выбирай сам.

Витторио застонал.

— Она просто одурела от усталости. Мы все одурели от усталости.

— Она хотела поскорее отправиться к своим приятелям и покурить с ними вместе марихуаны и поэтому разнесла съемочную площадку, — огрызнулась Рут.

Сандор перехватил запястье Лизы, но другой рукой она принялась бить его по голове и плечам. Он ее отпустил, но молотить его она не перестала. Она стояла спиной к камере, и поверх ее плеча было видно лицо Сандора: рот открыт, он кому-то что-то кричит. В следующее мгновение прочие члены съемочной группы бросились разнимать актеров, и передний план заполнили нечеткие формы головы и тела. Камера пошла в сторону, объектив захватил мотки кабеля, лестницы, треножники и подставки под юпитеры, сбившиеся в том единственном углу комнаты, который постоянно оставался за кадром. Из всей этой неразберихи прямо на камеру шла Рут, в коричневой куртке и белых брюках. Рука у нее была поднята.

Зажегся свет. Витторио встал и потянулся.

— В следующий раз нужно будет начать пораньше. Или снимать утром и использовать наружную поверхность окна. И еще нам нужен «Аррифлекс». «Эклер» слишком тяжелый. А теперь мне пора. Питер заедет за мной в гостиницу, и мы пойдем в Гран-Пале.

— На выставку? — спросил Сол.

Витторио кивнул.

— А вы уже видели? Говорят, ничего подобного он не делал уже много лет, — Он улыбнулся, — А мне нужна тьма, нужен мрак. И алогичность.

— Удачи, — сказала Рут.

Витторио нагнулся, чтобы чмокнуть ее в щеку, потом пожал руку Солу.

— Еще увидимся.

— Завтра, — крикнула ему вслед Рут, — Ровно в семь тридцать.

Дверь распахнулась, отскочила на амортизирующей тяге и аккуратно закрылась за ушедшим.

— Последний ролик короче других, — сказала Рут Солу, когда в просмотровой погас свет. — У них там начались кое-какие неприятности.

Белый тюремный блок, на сей раз при полном солнечном свете, но уже уходящий из кадра: деревянные бараки, путаница колючей проволоки, проселочная дорога, идущая вдоль подножия длинной дамбы. Сменяющаяся последовательность планов, справа налево, потом камера дает панораму дамбы вплоть до начала долгого горного склона. Вдалеке — седловина меж двух горных вершин. Следующая панорама была снята именно оттуда. Камера прошлась по острым вершинам, разделенным глубокими темными пропастями. И — далекая перспектива, без конца и без края. Камера медленно плыла над этим искромсанным вдоль и поперек каменным хаосом.