Мет Уаймен - За стеклом [Коламбия-роуд]

Автор выражает благодарность

Филиппе Прайд и семейству Ходдеров;

Дэвиду Годвину и всем сотрудникам «DGA»;

Нику Дьюрдену, Дэвиду Киркапу, Серине Мэкеси, Адриану Тейлору, а также фирмам

«G-Stone» — за настроение,

«Unreal» — за сюжет,

«G amp;B» — за то, что они вообще существуют.

Особая признательность — Эмме — за все, и не только.

Прищучить Картье — такой была наша задумка. Нажиться на нем — точно так же, как он наживался на нас самих. Как говорится, око за око, но только с учетом морального ущерба. Мы рассматривали свою месть как акт праведного возмездия, закономерную реакцию на все обиды и унижения, пережитые в его доме. Впервые настроившись на возмездие, я, может, и чувствовала себя персонажем библейской притчи, с той лишь поправкой, что единственным священным писанием в жизни вашей покорной слуги была чековая книжка.

Поначалу никто и не думал, что все закончится столь плачевно. Когда я впервые появилась в доме на Коламбия-роуд, он просто пленил меня — двухэтажное здание, из окон которого открывался прекрасный вид. К тому же с рассвета до заката наш дом был буквально залит солнцем. О чем еще могла мечтать выпускница колледжа, у которой вся жизнь была впереди? Ну, положим, в моем списке заветных желаний значилась также приличная работа, еще неплохо бы наконец подрасти (а то мне приходится целоваться, стоя на цыпочках), но нельзя же хотеть от жизни слишком многого. На первый взгляд, дом казался безопасным и теплым, так или иначе, он сулил крышу над головой, пока я не присмотрю себе что-нибудь получше. Нас подвели некоторые детали обстановки; да, именно они и убедили меня и остальных жильцов сполна возвратить плату за проживание.

Жизнь на Коламбия-роуд довела меня до эмоционального банкротства. Взгляните-ка на меня, и сами поймете: с этой девушкой что-то не в порядке. Ну, во-первых, одежда, что сейчас на мне, не слишком подходящая: рассвет застал меня на заднем дворе босиком, в нежно-розовой ночной рубашке и без всяких следов косметики на лице. Вообразите светловолосую красотку, которой давно пора посетить косметолога. Не сразу и разберешь: двадцать два ей или сорок, — по крайней мере, именно так я себя чувствую. На улице к тому же довольно прохладно. Рановато для задуманного барбекю, но огонь, во всяком случае, согреет меня, пока я буду приглядывать за жарким. Раскочегарить угли несложно, особенно если под рукой имеется все необходимое. Щелчок одноразовой зажигалки, струйка огнеопасного лака для волос и — бах! Язычки пламени стремительно охватывают уголь и начинают приплясывать вверх-вниз, словно недавно вылупившиеся птенцы, жаждущие первой трапезы. Ах, какое угощение припасла я для вас, малыши! Взгляните, что мамочка прижимает к груди? Вязанки купюр! Здоровенные такие пачки наличных! Угощение с шестью нолями, можно сказать. У нас, знаете ли, денег куры не клюют. Настоящее лакомство: плоды вчерашней вылазки во вражеский стан, которые сгорят сейчас синим пламенем, если только мне достанет мужества довести дело до конца.

Когда квартиру снимают несколько человек одновременно, накладки неизбежны: сырость в ванной, например, скандалы вокруг немытой посуды или дележ пространства в холодильнике. Лучше заранее свыкнуться, скажем, с провисшим матрасом, оставшимся от предыдущих жильцов, и стараться о них не думать, ворочаясь ночью в постели. Но даже все это вместе взятое не в силах довести человека до подобного отчаянного шага. Здесь, на Коламбия-роуд, все до единого благоухают розами, в буквальном смысле. Хотите взглянуть, как живется в лондонском Ист-Энде? Тогда загляните к нам. Только приходите в дневное время, когда работает наш цветочный рынок. До отказа набитый лучшим товаром, он постоянно переживает разгар поры цветения. Аромат флоры всех стран и народов наверняка ошеломит вас не меньше, чем натиск продавцов, соперничающих за привилегию обслужить клиента. Некоторые заходят сюда просто полюбоваться и послушать, другие же заглядывают по пути на свидание, свадьбу или поминки. Именно сюда приходят, когда слов уже недостаточно, когда подойдут лишь самые свежие, самые пышные букеты. К закату, по обыкновению, все прилавки испаряются. Если повезет, можно заметить веточку вереска, мечущуюся по мостовой на манер перекати-поля, но главное, что в эти минуты наступают тишина и покой. А это особенно важно для нас сейчас, поскольку накануне мы устроили самое настоящее восстание рабов.

Хотя жизнь по обеим сторонам улицы совершенно разная, сами дома на ней выглядят почти одинаковыми. Оказавшись здесь впервые, я решила, что жить мне предстоит в одном из лучших зданий. Однако так можно сказать обо всех домах на Коламбия-роуд, за исключением соседнего. Интересно, отыщется ли где-нибудь еще улочка с выстроившимися в ряд викторианскими домами, которую портил бы такой жуткий отщепенец, запущенный и жалкий образчик архитектуры ирландской глубинки? Соседний дом выглядит более дряхлым и обветшалым, чем все дома вокруг; вам наверняка знакомы подобные здания, с почерневшими кирпичами под лохмотьями отвалившейся облицовки. Отщепенец, в сумерках впитывающий большинство теней, но в нем непременно все ночи напролет не гаснет свет. Мы живем в доме номер 664, а прямо напротив находится 665-й, что делает нас «соседями Зверя», как выражаются некоторые. Нет, конечно, мы ни разу не видели, чтобы сам прародитель зла при рогах и копытах выходил бы из соседнего дома или входил бы в него. Однако кто бы там ни проживал, он наверняка видел нас насквозь. Все вокруг знали нас как облупленных, перипетии наших повседневных отношений ни для кого не были секретом, а в последнее время и нас самих не покидало ощущение, будто в наш дом вселился дьявол.

Что же могло довести меня до подобной крайности? Только представьте: мне ведь захотелось скормить пламени целое состояние!

Да мне просто-напросто известно, чем нас вынудили поступиться из-за этих денег, вот и все. Я знаю, во что обошлась сделка мне лично.

Речь идет о грубо попранных правах, причем не только о наших правах квартиросъемщиков. Здесь нарушены законы о трансляции, я уж молчу о несоблюдении основных прав личности. Благодаря режиссеру-постановщику по имени Фрэнк Картье, эти денежки покрыты в моих глазах толстым слоем грязи. Может, меня и можно считать исполнительницей одной из главных ролей в его пьесе, но я ведь, черт возьми, не его собственность! Я всего-навсего жила в его доме, вместе с двумя другими персонажами выдуманной им драмы. Мои сотоварищи, между прочим, и сейчас еще в эфире, их жизнь протекает хоть и за закрытыми дверьми, но под пристальным взором любопытствующей публики.