Елена Нестерина - Официантка

— Ловко же ты ему этого заморыша впарила, — добавила Лариса, — сейчас будет есть его с благоговейным трепетом. Высший пилотаж, Маринка, поздравляю!

— Этот осетр хоть вкусный? — спросила Марина, улыбаясь.

— Да пес его знает, — усмехнулась Лариса, — какие они там в водопроводной воде живут. Но наш повар все понимает. Он в этого осетра сейчас таких специй натолкает, что пальчики оближешь. С таким же успехом конскую сбрую можно подать, если этих специй побольше в неё насыпать и запечь в духовке. Никто не догадается, что это сбруя, просто в голову никому не придет, будут думать — это мясо, и свежайшее.

— Что за специи?

— Недавно мой муж в ресторан купил. Классные, — ответила Лариса. Дамасской породы.

«Дамасской породой» стали после этой истории называть в ресторане все блестяще проведенные операции с сомнительными товарами.

Весь «рыбный» спектакль с большим успехом разыграли до конца. Марина в сопровождении Олега и Виталика — ещё одного официанта, тоже весьма миловидного, внесла парадно разукрашенного осетра, голове которого умудрились на кухне придать совершенно нормальный и даже задорный вид. Мальчики засервировали отдельный столик для клиента, приготовившегося к ритуальному поеданию редкой дрессированной рыбы, поставили ему вино в бокале, чрезвычайно похожем на кубок, наставили благовоний и свечек в плошках, и удалились с загадочными лицами.

Метрдотель включила запредельную музыку, которая «сорвала крыши» и многим другим посетителям.

Поевший волшебной рыбы дяденька ощутил, кажется, её магическую силу. Он сосредоточенно и торжественно вернулся к своим приятелям, которые ждали его, евшего в одиночестве за соседним столиком, с явным нетерпением, и тут же пристали к нему с расспросами. Они ещё выпили и закусили все вместе, а когда собрались уходить, то долго благодарили Марину, метрдотеля, хвалили ресторан и удалились весьма довольные.

Так Марину заметили. Метрдотель, зная, что на неё можно всегда положиться, сажала ей за столики самых выгодных клиентов и тех, кто нуждался в дополнительной обработке и «разводе».

Да и сама Марина никогда не зевала. Спокойно, без суеты и угодливости, умела понравиться клиентам, а так как в «Сакунтале» постоянных клиентов было достаточно много, Марину быстро запомнили и полюбили. Она охотно знакомилась с теми, кто проявлял к ней симпатию, брала визитки, оставляла свой телефон, успевала поговорить, если была не сильно занята. И, самое главное, умела вовремя выручить своих коллег, помочь, заменить, разобраться.

В «Сакунтале» официанты делились чаевыми с кухней. Каждый из официантов забирал все свои чаевые себе, а вечером честно отделял от них четверть и нес на кухню.

Здесь не было таких братских отношений, как в «Зеркале», где можно было поплакаться в пузо повару Диме или в жилетку Валентине Павловне. Поварами в Марининой смене были мать и сын, Асунта и Миша, малоразговорчивые, черные, с крючковатыми носами, тонкими пальцами и невероятной скоростью движений. Если следить за тем, что и как они делали, моментально начинала кружиться голова. Они были не только быстрыми, но и умелыми: Марина никогда не видела, чтобы Дима или Валентина Павловна в «Зеркале» готовили такие филигранные блюда. Но что равнять, там и кухня была другая.

Нигде в ресторане «Сакунтала» не было заявлено, какой кухни он придерживается. И это было даже хорошо и удобно, поэтому практически все блюда «Сакунталы» были оригинальными — нельзя сказать, что индийской кухни, нельзя сказать, что итальянской (повар Асунта была итальянкой, но ориентированной на Восток), но и не арабской, и не японской. Так что возможности удивлять были безграничными, и надо отдать должное поварам, фантазия их уносилась далеко и вычурно. Отбоя от клиентов не было, много богатых людей слеталось в «Сакунталу» на необычное.

Однако экзотические выкрутасы блюд «Сакунталы» Марину, по большому счету, не радовали.

«У меня будет все по-другому, — думала она, внимательно присматриваясь к тому, что происходило с изнаночной стороны ресторана, — и еда простая, чтоб душу радовала, чтоб просто, но так солидно, что тот, кто придет ко мне, как у себя дома будет чувствовать. Барином будет, широким купцом. Только они большие деньги платят».

Марина работала, старалась, собирала деньги (а в «Сакунтале» чаевых и «левых» выходило гораздо больше, чем в «Зеркале», которое её уже неимоверно тяготило) и, конечно, собирала знакомства.

За ней настойчиво ухаживал Хан, друг впавшего в тоску Руслана. Но времени на то, чтобы принимать ухаживания Хана, у Марины не было вообще. Она не могла поверить в то, что проработала три летних месяца без единого выходного. Каждый день — с утра на работу, ночью домой. Лишь несколько раз смогла она выехать на природу, да и то в ночи, к Истринскому водохранилищу, где купалась голой в нагретой за день воде, да несколько раз на дачи своих друзей и поклонников, где, под влиянием чистого воздуха и постоянного перенапряжения, её быстро смаривал сон. И веселье продолжалось обычно без прекрасной Марины, заботливо уложенной спать в самую лучшую кровать, какая только находилась в доме.

В конце июля Валера сделал Карине предложение. Все события развивались как раз по тому сценарию, который когда-то в шутку рассказала в Серебряном Бору сестре Марина. Валера поехал вместе с Кариной к родителям в их маленький городок и сумел безоговорочно им понравиться.

Вернувшись в Москву, счастливые жених и невеста подали заявление в загс, день свадьбы пришелся на первую половину ноября. А в самом конце августа Карина поняла, что беременна.

— Мотай с работы, ты что, глупая! — узнав об этом, вылупила на неё глаза Наташа Орехова. — Ты что, подносы тяжелые таскать! Надорваться хочешь?

— Но до семи месяцев, до декретного отпуска-то я ведь могу работать, неуверенно возразила Карина.

— Ха! — засмеялась Орехова, а вслед за ней и подоспевшие как раз к интересному разговору сестры Наташа и Света. — У нас в ресторане тебе декретных никто не заплатит.

— Вот наивная! Да их вообще редко в каком ресторане платят. Это тебе не государственный завод, — усмехнулась официантка Наташа.

— Хочешь, можешь пахать до своих семи месяцев, потом родишь лягушку-квакушку, если сможешь, а декретных все равно никаких не добьешься, — совершенно серьезно продолжала Орехова. — Алексей Николаевич всем сразу говорит насчет этого. Может, на вас, маленьких, посмотрел, думал, вам это не нужно. И промолчал. А так сразу всех предупреждают.

— вы вон какие быстрые, — удивленно махнула головой Светка.

— Почему не заплатит? — спросила Марина.

— С тобой что делать? — в свою очередь спросила Орехова. — Ты тоже одновременно с Кариной в декрет собираешься?