Клер Моуэт - Люди с далекого берега

Весельчак Мэттью в тот день тоже был непохож на себя. Этот человек, который поднял жителей Рози-ривер на постройку новой церкви, а жителей острова Джерси — на постройку Приходского зала, который научил местных мальчишек играть в хоккей, вдруг заговорил о том, что теперь епископ может командировать его на работу бог знает куда.

— Беспорядки на заводе, — сказал Мэттью, прихлебывая чай маленькими глотками, — нарушен извечный порядок вещей.

— Да для такого местечка, как наше, это — революция, — сказал Фарли.

— Причем интересно, как все разделились! Когда я навещаю прихожан, кое-что узнаю: старые привязанности, старые страхи. Люди еще не забыли дни Рену и Ледрю. Некоторые до сих пор поминают их, как благодетелей, хотя прошли уже годы. Вспоминают, например, как миссис Ледрю посылала суп больным. А кое-кто считает и семейство Дрейков продолжателями той же самой… ну, как это…

— Династии? — подсказал Фарли.

— Да нет, традиции, если хотите. Эти люди по традиции считаются источником всех благ. Кто же, как не они, договорились насчет сбыта, привезли издалека оборудование — словом, взялись за то, к чему здесь никто не знал как и подступиться.

— Хотя ради этого людям пришлось лезть в кабалу? — спросил Фарли.

— И эти же самые люди боятся, что наступят тяжелые времена, когда они окажутся без хозяина, — сказал Мэттью.

— Так же, как боятся оказаться без доктора, — добавила Тельма. — Известно ведь, что доктор Биллингс отнюдь не приветствует забастовку, вот они и боятся, что, если они войдут в профсоюз, он перестанет их лечить.

— Ну нет, черт побери, он не посмеет! — взорвался Фарли.

— У меня такое впечатление, — призналась Тельма, — будто Роджер не столько сам против забастовки, сколько Джейн. Она-то решительно против.

— Его жене, — сказал Фарли, поморщившись, — следовало выйти замуж за магараджу. Он бы ей подошел по всем статьям. Осыпал бы ее драгоценными камнями, и ездила бы она на слоне…

Мы покатились со смеху, представив себе, как Джейн Биллингс восседает верхом на слоне. Для тех, кто видел, как она горделиво проносится верхом на лошади по дорогам поселка, представить себе такую картину было вовсе не сложно. Держать в своих руках узду — это она любит. Я вспомнила все известные мне конные статуи королей и императоров. Лошади-мужчины. Лошади-женщины. Королева Елизавета принимает парад.

— Скажите, Мэттью, какого черта вы отказываетесь вмешаться? — спросил Фарли. — Вы ведь священник, черт побери, а не рабочий на заводе! Почему вам не прочесть проповедь и не призвать всех объединиться и встать на защиту своих прав? Почему бы вам не призвать рабочих на острове Джерси присоединиться к братьям и сестрам, бастующим в нашем поселке?

— Фарли, сын мой, все не так-то просто, как может показаться с первого взгляда, не забывайте, что я единственный священник в округе и на всем побережье. Мой долг их венчать, хоронить, утешать и нести им слово божье. Чью бы сторону я ни взял, остальные отшатнутся от меня и от церкви, а это внесет еще больший раскол.

— Но ведь если, черт побери, эта заварушка затянется, раскол все равно неминуем. Кстати, знаете почему в тридцатые годы в забастовке фермеров на западе участвовало так много священников? Никто не обладал такой независимостью, никто не пользовался таким уважением, как служители церкви. Фермеры были слишком бедны, а над учителями стояли попечительские советы…

— А надо мной епископ, — усмехнулся Мэттью.

— Так вот, если вы и ваша братия не наставите народ на путь истинный и не увлечете его собственным примером, значит, вы не многого стоите и ваш авторитет равен нулю, — сказал Фарли.

— Кстати, у меня есть одна любопытная новость, которой я хочу поделиться с вами, — понизив голос, сказал Мэттью. — Но только между нами. Скоро сюда приедет католический священник, он поможет мне наставить людей на путь истинный. У него большой опыт разрешения различных конфликтов в таких вот поселках, где хозяин один — предприниматель ― и люди не привыкли отстаивать свои права. Родом он с Ньюфаундленда и для нас в сегодняшней ситуации человек очень подходящий. А то, что он католик и прихода у него здесь нет, это к лучшему.

— Так пусть приезжает побыстрее, — сказал Фарли. — Я ведь пытался добиться, чтобы сюда приехал кто-нибудь, кто помог бы организовать профсоюз, но, видно, я поторопился. Даже если бы такой человек и нашелся, его вряд ли приняли бы с распростертыми объятиями. Жители Ньюфаундленда не привыкли прислушиваться к советам со стороны.

— Да, мы народ провинциальный, — сказал Мэттью.

— Дело не только в этом. Просто срабатывает защитная реакция. Кто лучше разберется в здешних болячках? Вы только посмотрите, сколько бед натворили британцы, когда правили здесь.

— Не такое это было плохое время, — возразил Мэттью. — Они нам и немало хорошего оставили: больницы, железную дорогу, публичные библиотеки…

— И пособия по безработице! — подхватил Фарли. — Жалкие шесть центов в день. Два столетия они пили народную кровь. Грабили, а ничего взамен не давали. Разве что тарелку супа, если какой-нибудь бедолага заболеет.

— Немного терпения, — сказал спокойно Мэттью, — и лед тронется. Скорее, чем вы думаете!

В ту осень выдался небывалый улов трески. Рабочие завода бастовали четвертый месяц. Ближайший рыбозавод на острове Джерси постоянно работал сверхурочно, и тем не менее переработать всю лавину выловленной рыбы он не мог. Фримэн по-прежнему терпел убытки от рыбозавода в Балине — надо было выплачивать по займам банкам и провинциальным властям и жалованье администрации завода, с которой тоже все обстояло не блестяще.

Виктор Мосс, раньше времени возвратившийся из своего отпуска, стал поговаривать об уходе на пенсию. Они с Глиннис надумали открыть небольшую гостиницу в каком-нибудь курортном местечке Уэльса.

А главный бухгалтер Джордж Коссар просил перевести его в Сент-Джонс. Утверждал, что там школы лучше, у него ведь дети, но все прекрасно понимали — истинная причина совсем не в этом, а в той гнетущей обстановке, которая действовала на всех. Необходимо было что-то предпринять.

Однажды утром в октябре весь поселок взбудоражило известие: рыбозавод снова начинает работу, но с новыми рабочими! На завод были наняты люди, три года назад переселившиеся сюда из Гавани Уилфреда, но до сих пор еще не определившиеся на новом месте. Кроме того, брали людей из Рози-ривер, из Гранд-Анса и из других далеких мест, если удавалось их уговорить.

Так что рабочие вновь заполнили фасовочный и упаковочный цеха, и конвейер снова пустили в ход. Дэн Куэйл-старший опять стал работать мастером упаковочного цеха, но, к его счастью, дочерей его среди молодых работниц на этот раз не оказалось. Забастовщики ненавидели новых рабочих, Дэн опасался за них. Работа шла медленно, но в конце концов рефрижератор «Гора Сноудон» загрузили мороженым филе, готовя его к отправке в Бостон.