Освальдо Сориано - Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido)

— Я тебе еще покажу, — проговорил человек в штатском.

В правой руке он держал цепь, которой отхлестал по спине сержанта Гарсиа. Старый китель полицейского не только взмок, но и расползся в клочья. Из-под расстегнутых бортов выглядывала грязная, прилипавшая к телу рубашка. Новым ударом по голове ему рассекли лоб. Гарсиа уперся руками в стену, но не выдержал и сполз на пол. Голова безвольно свесилась, из раны текла кровь. «Похоже, сломано ребро», — подумал он. Понимая, что последуют еще удары, Гарсиа с трудом повернул голову, чтобы разглядеть человека в штатском. Но того в камере уже не было. Послышался скрип засова. Через решетку двери он разглядел, что перед камерой избивавший его парень стягивает с себя промокшую рубашку. Из шкафчика, в который полицейские складывали свои вещи, тот достал сухое белье, переоделся и, положив в карман пиджака цепь и пистолет, пошел по коридору, пока не исчез.

Гарсиа еще долго не осмеливался двинуться с места. Наконец, убедившись, что его оставили в камере полицейской казармы совсем одного, осторожно поднялся. Не отрываясь от стены, еле встал на ноги. Доковыляв кое-как до двухъярусных нар, повалился на нижний топчан. Голые доски. Ему невольно вспомнилось, как он не дал Хуану матрас. Припомнилась и та ночь, когда он, развлекаясь, поливал из шланга холодной водой слабоумного Пелаеса. Тогда и в голову не могло прийти, что сам окажется в камере.

Стараясь не делать лишних движений, чтобы не вызвать боль в спине, Гарсиа затих и незаметно для себя заснул. Его разбудил голос:

— Дружище Гарсиа!

Открыв глаза, по-прежнему боясь шевельнуться, он огляделся — ни в камере, ни в коридоре не было никого.

— Я здесь, дружище!

Хуан поднял голову. Сквозь решетку выходившего в патио маленького окошка он увидел лицо Морана.

— Что ты там делаешь? — спросил сержант.

Моран, просунув между прутьями решетки черный сверток, предупредил:

— Ложись на пол. Сейчас подорву стену.

— Ты и меня, черт возьми, прикончишь.

— Оттащи топчан к другой стене, залезь под него да покрепче к полу прижмись.

— На меня же потолок обрушится!

— Только одну шашку заложу. Давай поживее.

Гарсиа поднялся и начал толкать топчан. Придвинув его к стене, он уставился на Морана, привязывавшего к решетке шашку. Закончив эту операцию, Моран протянул полицейскому спички:

— Подожги сам. Здесь дождь льет.

Гарсиа достал трясущимися руками спичку и чиркнул о коробок. Чуть вспыхнув, она тотчас же погасла.

— Поджигай, поджигай, — повторил Моран почти шепотом.

Гарсиа чиркнул снова.

— Как вышибет решетку, вылезай в патио. Выйдешь на улицу, смешаешься с толпой.

— Если живой останусь. На всякий случай подожди меня.

— Не могу, — ответил-Моран. — Мне еще одну шашку надо взорвать.

— Ладно, жми. А где Игнасио, знаешь?

— Нет. Его убили.

— Сволочи! — прохрипел Гарсиа.

— Действуй, а не то и тебя прикончат.

Моран спрыгнул на землю и исчез из поля зрения сержанта. Горевшая спичка обожгла пальцы, и полицейский был вынужден ее бросить. Сжав зубы, он чиркнул третью и поднес огонек к шнуру. По сторонам разлетались желтые искорки. Полюбовавшись какой-то момент этим зрелищем, Гарсиа бросился под топчан и, затаив дыхание, прижался к холодному полу. Сообразив, что от взрыва можно оглохнуть и лучше закрыть уши руками, Гарсиа поднял ладони к голове. В эту минуту послышались шаги за дверью.

— Какого черта, Гарсиа, ты залез туда? — прозвучал знакомый молодой голос.

Сержант замер.

— А ну вылезай, не то изрешечу! — Конечно, это был голос парня, который избивал его цепью.

— Сплю, — ответил Гарсиа.

Послышался щелчок пистолетного предохранителя. Гарсиа сжался и, ожидая выстрела, закрыл уши руками.

Взрывом его приподняло и шлепнуло об пол. Руки раскинулись, ему показалось, что внутри все перемешалось. На спину рухнуло что-то тяжелое и придавило… Высвободившись из-под груза — а это был огромный блок штукатурки, — Гарсиа смахнул с лица слой пыли, приоткрыл глаза и попытался отползти. Дым и густая пыль заполняли камеру. Откуда-то издалека донесся взрыв, прозвучавший глухо. Гарсиа снова прижался к полу. Когда все, казалось, затихло и он сумел подняться на колени, раздался выстрел, его левая рука откинулась назад. На миг он перестал ее чувствовать. Ухватившись правой за щербину в стене от вырванной штукатурки, Гарсиа, напрягая последние силы, встал. Пыль сквозь образовавшуюся при взрыве дыру потянулась на улицу. Приглядевшись, Гарсиа увидел, что парень в штатском лежит рядом с искореженной решеткой, которая до взрыва служила дверью камеры. Пол покрывал густой слой битого кирпича и сухой известки.

— Вонючий негр… — ругнулся парень, стреляя. Но выстрелы словно тонули в чем-то вязком. Их почти не было слышно.

— Иди-ка ты к той самой матери! — закричал Гарсиа, в пронзительном крике его слышалось отчаяние.

Парень едва держал пистолет в повисшей правой руке. Гарсиа хотел было швырнуть кусок штукатурки в штатского, но едва он нагнулся, в спине резанула боль. Преодолевая ее, Гарсиа все же поднялся и, пошатываясь, подошел к лежавшему парню. Тот попытался поднять пистолет и выстрелить, но это уже оказалось ему не под силу.

Гарсиа двинул ногой его по лицу. Парень растянулся на полу. Но и Гарсиа потерял равновесие и рухнул навзничь. Только теперь он вдруг отчетливо услышал, как по асфальту шлепают крупные капли дождя. По коридору кто-то бежал, Гарсиа вырвал пистолет из рук парня и навел его на вход в камеру. Как только на пороге появился человек, Гарсиа нажал на спусковой крючок. Рубашка прибежавшего окрасилась кровью. Цепляясь за стену, тот повалился ничком рядом с сержантом. Появившийся второй охранник выстрелил наугад, не целясь. Сержант нажал на спусковой крючок еще раз и увидел, как прямо перед ним падает с перекосившимся лицом совсем молодой человек.

Силы у сержанта, были на исходе. В сознании все кружилось. И тем не менее Гарсиа добрался до дыры, подтянувшись, еле перелез через стену в патио и чуть не с головой окунулся в лужу. Откашлявшись, он попытался поднести руку ко рту — острой болью пронзило предплечье. Вставая, он обо что-то ударился, присел и, с трудом наконец выпрямившись во весь рост, прошептал:

— Смугляночка моя! Что скажет моя смугляночка?

Брандмейстер, увидев надвигавшуюся на него огромную, расплывчатую тень, бросился наземь. Выпавший из рук шланг зазмеился по асфальту, обдавая мощной струей зевак, собравшихся поглазеть на пожар. Многие пустились наутек, но тут над головами загудел мотор самолета, все вокруг почернело, и в воздухе повисло грязное, удушливое облако, Люди побежали прятаться в подъезды. Две женщины, столкнувшись, упали на асфальт. Бежавший за ними мальчик споткнулся об одну из них и тоже оказался на земле.