Дж. Карр - Месяц в деревне

Потом я покорно отправился в воскресную школу, куда, как я и опасался, директор, мистер Доутвейт (деревенский кузнец), загнал трех: лоботрясов, которые (как он выразился) «нуждаются в особом внимании». Он тут же смылся, а я, тотчас обнаружив, что послание св. Павла в какой-то ближневосточный город не воспламеняет сердца моих подопечных, разрешил одному из них научить меня продергиванию соломинки в петельку от пуговицы, покуда второй серьезно расспрашивал меня о природе тех опасностей, которые, как его предупреждали, подстерегали его, едва он окажется в Лондоне. Я, должно быть, оправдал надежды кузнеца, ибо он завербовал меня на все оставшиеся воскресенья.

Когда мы брели назад на железнодорожную станцию, стало еще жарче.

— Давайте заглянем к Эмилии Клоу, она умирает от чахотки, — сказала Кейти. — Подарим ей васильки, которые Эдгар собрал для мамы.

Ее брат, поняв, что мольбы и угрозы не спасут его и с васильками придется расстаться, надеялся, однако, что удовольствие посмотреть на умирающую Эмилию окажется достойным его жертвы. Мы шли не торопясь под ветвями садовых деревьев, нависающими над живыми изгородями, наконец очутились у кирпичного домика фасадом к пыльной дороге и с трех сторон окруженного фруктовым садом, где стояли три-четыре денника.

Дверь была распахнута, прямо у входа была лестница, ведущая наверх.

— Мы принесли Эмилии цветов, которые Эдгар собрал для нее, миссис Клоу! — крикнула Кейти, и голос из глубины комнаты пригласил нас войти:

— А мы гадали, зайдет к нам кто по дороге домой из храма. Когда будете уходить, получите печенье с джемом.

— Я принесла тебе, Эмилия, твой дневник, — сказала Кейти. — Мистер Доутвейт проставил в нем букву «З», то есть заболела. «З» ведь еще обозначает звезду. — Она пробежала пальчиками по обложке. — Тебе надо еще только шесть звездочек получить, и тебе вручат премию, — сказала она.

— Или еще «З», — прибавил Эдгар ободряюще.

— Я все думаю, какую мне книжку почитать, — сказала Эмилия. — Мне понравился «Забытый сад» [30] Роберт Баллантайн (1825—1894) — английский детский писатель, автор трех упомянутых книг. Интересно, что сюжет «Кораллового острова» был использован Уильямом Голдингом в романе «Повелитель мух». . Может, попросишь мистера Доутвейта посмотреть что-нибудь еще этого автора, когда он поедет в Йорк подарки покупать?

— У меня есть «Коралловый остров», а у Эдгара — «Дети нового леса».

— Не рановато ли? — спросил я.

— Ничего, потом понравится, — ответила Кейти. — Мне рассказывали там про двух девочек. Эмилия, это мистер Беркин, который поселился в церкви.

— Я слышала о вас, — сказала умирающая. — Мне хочется посмотреть, что вы там делаете, когда я выздоровлю, вы еще, надеюсь, не уедете, мистер Беркин.

Под окном росла яблоня, ветви вламывались в комнату. Сквозь листву пробивался золотистый свет. От жары примолкли птицы. Тяжесть летнего зноя придавила меня. Брат с сестрой неотрывно смотрели на бледную девочку, взрослому подобное любопытство непростительно.

— Кто сегодня был в церкви? — спросила она. — Скажи, кто был?

Она внимательно слушала, пока Кейти перечисляла. Еще в начале весны она небось бегала с кем-нибудь из них по оврагам, лазала по заборам.

— А какие гимны пели? — спросила она. — Мне нравится «Ты в своем укромном уголке, а я в своем», — добавила она. — Это мой любимый, но для лета он не подходит. Он такой уютный, я сразу представляю себе зиму и темные ночи и как я спать ложусь, забравшись под одеяло с грелкой. Ой, как мне нравится твоя соломенная шляпка, Кейти! Дай примерить!

Красные ленты пламенели возле бледного лица. Она повернулась к зеркалу, и глаза у нее просияли.

— По-моему, мне идет, — сказала она. — Мне нравятся шляпки. В воскресной школе еще и потому весело, что туда шляпку надевать надо.

— Вот в другой раз придешь, и наша Кейти тебе ее даст, — дерзко сказал Эдгар: это, безусловно, была косвенная месть.

Эмилия не ответила. Как ни странно, она повернулась ко мне, и наши взгляды встретились. Потом мы проследовали вниз и полакомились печеньем с джемом. Когда мы снова двинулись в путь и Эдгар снова стал собирать васильки, Кейти сказала:

— Она знает, что умрет, да? Вы зайдете к нам выпить чаю? Мама велела, чтоб вы пришли.

Наступил день, когда я истратил свой последний шиллинг, а Кич и не думал раскошеливаться. Нет, он не забыл, не такой он был человек, он хотел, чтобы я его просил, вот отчего я бесновался. Но когда я отправился к деревенскому бакалейщику и обнаружил, что у меня даже пенса нет на «Дейли мейл», мне оставалось только сдаться.

Его дом оказался в роще. Конечно, его не строили в лесу: молодые фруктовые деревца, посаженные предыдущим священником, превратились в мощные, разросшиеся дерева, подлесок захватил лужайки и цветочные клумбы, когда-то здесь, очевидно, разбитые. Подъездная аллея превратилась в темный зеленый туннель, которым я пробирался, шаркая башмаками, вспугивая лесных голубей, взметавшихся с веток в небо. На повороте я наткнулся на зайца, удивленно воззрившегося на меня. Сойка пересекла аллею. Сойка! А ведь я только в книжках ее раньше видел. Да тут просто новый Рай!

Дом стоял на поляне, но дорогу вокруг него, служившую когда-то для экипажей, перегородил большой старый поваленный кедр, вздымающий кривые корни, как скалы, и защищающий огромный сад, поросший бурьяном. Когда-то белые кирпичи стен приобрели неприятный зеленоватый оттенок и казались сырыми, окна почти все закрыты ставнями, и квадратная строгость дома смягчалась лишь крыльцом с двумя колоннами. Приблизившись к нему, я увидел миниатюрный эстамп с блеклыми контурами гор и озера, отороченный красным плюшем, — вроде тех странных безделиц, которые викторианцы ставили на решетку нетопящихся каминов. Пока я стучался и дергал колокольчик, я тщетно пытался угадать значение столь неуместного здесь украшения.

Я еще несколько раз воспитанно подергал колокольчик, но ответа не последовало, и не будь я без пенса в кармане, я бы ушел. Но, в конце концов рассвирепев, я дернул изо всех сил. Проволока длиною почти в шесть дюймов показалась из прорези и стрельнула, как катапульта. В глубине дома забренчал колокольчик. Как дальний смех. Да, на минуту мне и правда показалось, что это смеются надо мной. Может, миссис Кич?

Со смутным чувством вины я огляделся. Было довольно неприятно, и я подумал, что, проберись ночью в дом искушенный читатель романов, он застал бы там полчище разбойников, явившихся отобрать зеленые глаза маленьких желтых божков, украденных беспутным братцем священника. Что же до самого дома, то в нем свободно могла разместиться семья из десяти человек вместе с кучером, поваром, горничными и прочее. Но яснее ясного — Кич не мог себе позволить даже садовника.