Оксана Робски - Эта-Тета

Акции сгорали так же быстро, как мои мечты о лёгкой наживе.

Я недооценил людей.

В тот самый момент, когда Млей стал недовольно озираться, разыскивая меня глазами, я с радостной улыбкой зашёл в магазин.

— Купим вот это, и это, — улыбнулся мне Млей, — и ещё вот это. Тебе нравится?

— Очень. А Наталье Петровне?

— А Наталье Петровне вот то небольшое колечко, — отмахнулся Млей. — И ещё вот этот браслет давай мне возьмём?

— Давай, — согласился я.

Млей даже немного взвизгнул. Продавцы стояли и радовались за него.

— Отложите нам это, мы выкупим завтра, — сказал я.

— Почему завтра?! — возмутился Млей. — Нам нужно не больше часа!

Он шепнул мне на ухо:

— Продадим акции — и сразу сюда!

— Давай. — Я кивнул — Будем у вас через час! — бодро пообещал я продавцам.

В гостинице, обнаружив пропажу, Млей кричал и бил фарфоровые вазы.

— Мы заявим в милицию, — говорил я, — и воров, может быть, найдут!

— Заявим?! — Возмущался Млей. — Спасибо! Я уже заявлял один раз!

Я пытался его успокоить.

— Что делать с моими бриллиантами?! — сокрушался Млей.

— Мы купим их тебе в следующий раз, — обещал я.

— Я не хочу в следующий раз! — орал Млей. — Я хочу сейчас! И именно эти! И потом — про какой это следующий раз ты говоришь?!

Я ушёл к себе в номер и начал со всей силы колотить по груше. Постучалась администратор в боксёрских перчатках, и я пустил её.

Когда я вернулся в комнату Млея, он лежал на кровати и смотрел в потолок.

Я поднял с пола журнал с какой-то афро-американской моделью на обложке и положил рядом с Млеем.

— У меня есть деньги, — сказал Млей. — Я же зарабатываю. На них-то я и выкуплю бриллианты.

— Нет, — возразил я. И неожиданно пообещал Млею, что завтра всё, что он выбрал, у него будет. В качестве подарка на Новый год. Млей вскочил на ноги и переспросил:

— Всё-всё, что я выбрал?

— Всё-всё, — кивнул я.

Это было нарушением 5 правила Межпланетного путешественника. Межпланетный путешественник не мог использовать свои знания и навыки в собственных, корыстных целях.

Но у каждого правила есть исключения, которые только подтверждают правила.

Глубокой ночью я сидел в машине напротив ювелирного магазина на Тверской.

В конце концов, что такое «корыстные цели»? Это когда что-то делаешь для себя.

Я же собирался сделать это для другого.

Мне самому эти бриллианты тысячу лет не нужны. А может, и больше.

К тому же, налаживая контакт, мы должны оказаться на новогодней вечеринке у Натальи Петровны. А без подарка мы на вечеринку пойти не можем.

И вообще, это можно расценить как ответный удар человечеству: человечество забрало у нас деньги, а мы у человечества — бриллианты.

«Это в первый и в последний раз, — решил я. — Никогда больше, что бы ни случилось в жизни, я не пойду на грабёж».

Вооружённые охранники ювелирного магазина на Тверской неожиданно для себя испытали чувство невесомости и эйфории. Они танцевали в воздухе, обнимались и целовались. Они любили друг друга и весь мир. Поэтому, увидев в дверях странное фиолетовое существо с небольшим мешком, они моментально полюбили и его тоже. Они впустили его в магазин, обнимали и целовали его. Когда оно достало из витрины какие-то украшения, они помогли уложить их в мешок. Ещё несколько часов после того, как я ушёл, они парили в воздухе, прикладывая к своим ушам серьги, обнимаясь и целуясь.

Я занёс украшения Млею в комнату и оставил их на столе.

Млея не было.

Карина радовалась ёлке, как маленькая.

Я даже на какой-то момент пожалел, что не прихватил в магазине подарок и ей тоже. Но сразу отогнал от себя эти мысли. Хотя представляю, как красиво все эти серьги и бусы смотрелись бы на ёлке.

Карина мастерила игрушки сама. Она посыпала позолотой шишки, склеивала кораблики из картона, приделывала тесёмку к конфетам, и я развешивал всё это на колючие ветки.

Я понял, что на ёлку можно вешать любой предмет, если его предварительно позолотить.

— Не люблю покупать игрушки, — сказала Карина руками.

— Я тоже всегда делаю их сам, — ответил я.

— А как? — обрадовалась Карина.

— Золочу ненужные вилки и ложки, — нашёлся я. — И иногда кастрюли.

— Кастрюли?! — засомневалась Карина.

— Маленькие такие, знаешь, из детского набора! — Мы покупали их с Вовой его дочке на Новый год.

«У него есть другая жизнь, — подумала Карина, — о которой я ничего не знаю. И не хочу знать».

— А где ты собираешься провести новогоднюю ночь? — спросила Карина, тщательно склеивая из фольги огромную конфету.

— С друзьями. Давно договорились, — ответил я, когда она на меня посмотрела. — Хотя это ещё не точно.

Она благодарно улыбнулась.

Млей снова приехал к Ха.

Он должен был помогать ему, потому что Ха совсем отчаялся; он перестал выходить на работу, и хозяин щита «Дублёнки тут» грозился его уволить.

От отчаяния Ха пристрастился к наркотикам. И теперь Млей, не жалея денег, нанимал лучших докторов, чтобы вылечить Ха.

— Я снова тебе на плечи? — предложил Млей.

— Нет, давай попрыгаем! — возразил Ха.

— Щит я надену? — спросил Млей.

— Ладно, давай я, а то ты вчера и позавчера в нём ходил, — проворчал Ха.

Он надел щит, и они радостно взлетали в воздух, развлекая прохожих.

— Дублёнки тут! — орал Млей, уверенный в необходимости аудиоподдержки визуальному ряду.

— Дублёнки тут! — орали они хором.

Иногда дети останавливались напротив них, раскрыв рты, но матери тянули их дальше, а дети ещё долго оборачивались, выискивая в воздухе странных существ.

— Дублёнки тут! — начинал Млей, взлетая.

— И тут! — подхватывал Ха.

— Теперь ты щит, — попросил Ха.

— Ладно, — согласился Млей.

— Постоишь тут, я забегу в магазин — погреюсь? — попросил Ха.

Млей внимательно посмотрел на него.

— Только без глупостей, Ха! — строго сказал Млей.

— Не волнуйся! Я же сказал — погреюсь! — возмутился Ха и пошёл в сторону магазина.

Млей делал вид, что прыгал, а сам не сводил внимательного взгляда с его удаляющейся фигуры. Ему было о чём волноваться: сорвись сейчас Ха, и все усилия, которые предпринимал Млей целый месяц, окажутся напрасными, всё полетит в тартарары.

— Никогда не ожидала увидеть тебя в таком виде, — услышал он знакомый женский голос.

Бывшая журналистка гламурного издания, а теперь — скромная послушница женского монастыря, в чёрном подряснике, с коробочкой для рождественской милостыни, она смотрела на своего возлюбленного и не понимала, почему он прыгает посередине Ленинградского шоссе с надписью «Дублёнки тут» на груди.