Майкл Ридпат - Все продается

На такси я вернулся в отель и, прежде чем забрать свои вещи и рассчитаться, позвонил Томми в Нью-Йорк.

— Рад вас слышать. — Как всегда, голос Томми звучал спокойно и непринужденно. — Надеюсь, вы воспользовались каникулами под тропическим солнцем и приобрели настоящий южный загар.

— Мне кажется, что, если я услышу еще одного самодовольного исполнительного директора, всерьез рассуждающего о совпадении интересов и повышении курса акций, я не выдержу и взорвусь, — сказал я. — Как ваши успехи?

— Пока никаких успехов. Полиция не очень охотно идет навстречу. К тому же оказалось довольно трудно добраться до бумаг Шофмана. Но не беспокойтесь, я еще не сдался. А вы что-нибудь узнали?

— Да, я поработал неплохо. — Я рассказал Томми о том, что мне удалось выведать у Джека Салмона и о том, как я расшифровал тайну «денежного станка дядюшки Сэма». — Могу я попросить вас еще об одном одолжении? — спросил я.

— Конечно, — охотно отозвался Томми.

— Попытайтесь узнать, кто года два назад перекупил «Финикс просперити». Это обошлось покупателю в сорок миллионов долларов. Возможно, что-то удастся обнаружить в базе данных, где хранятся сообщения прессы, хотя, скорее всего, сделка была сугубо приватной. Готов биться об заклад, что без «Блумфилд Вайс» здесь не обошлось. Банк мог быть консультантом или у «Финикс просперити», или у покупателя. Посмотрите, не осталось ли каких следов в банке.

— Это опасное занятие — совать свой нос в финансовые бумаги частной корпорации. За такие проделки можно угодить в тюрьму.

— Знаю. Я догадываюсь, кто был покупателем, но мне нужны доказательства. Прошу прощения, Томми. Если вы откажетесь, я вас пойму.

— Нет-нет. От меня так просто вы не отделаетесь. Это очень интересно. Я разыщу нужную информацию. Где вас искать?

— Два дня я буду в «Таити», — ответил я. — Можете позвонить мне туда. Удачи.

Меня радовало, что Томми относится к моим просьбам и поручениям, как к забаве. Было неприятно просить его заниматься рискованными делами, но он сам охотно брался за них. Кроме того, он получал шанс расквитаться с «Блумфилд Вайс». Его выгнали, что еще ему терять?

Чем отчетливее вырисовывалась картина всей аферы, тем тревожней становилось у меня на душе. За всем этим стоял очень опасный человек. Дебби и Грег Шофман были убиты, едва они напали на след «Тремонт-капитала». Я шел по их стопам и не мог чувствовать себя в безопасности. Но кое-что я уже узнал. Меня особенно радовала разгадка тайны «денежного станка дядюшки Сэма». Если Томми удастся найти ответы на мои вопросы, то я буду очень близок к решению всей проблемы. Я поработал неплохо, и даже Хамилтон будет вынужден это признать. Я докажу, что, доверившись мне, он сделал правильный выбор.

До Лас-Вегаса мы летели с шиком. Для некоторых наиболее ценных инвесторов Ирвин Пайпер предоставил свой личный реактивный самолет. К моему удивлению, я тоже оказался в этой компании. Кроме меня на борту самолета были три-четыре представителя крупнейших инвестиционных банков, Джек Салмон, Мадлен Джансен, Кэш, Вайгель и Кэти.

Кэш чувствовал себя так, словно всю жизнь летал на подобных самолетах. Пайпер подготовил машину для перевозки в свое казино богатых любителей азартных игр. На борту имелся бар, где среди прочего стояло и несколько бутылок охлажденного шампанского. Кэш даром времени не терял и заставил едва ли не всех взять по бокалу. Через несколько минут салон заполнился веселой болтовней и смехом. Кэш был в своем амплуа.

Вайгель нашел телевизор и коллекцию порнографических видеофильмов. Он поспешил включить видеомагнитофон и с нескрываемым удовольствием просматривал фильмы. Кэти, которую Вайгель заставил сесть рядом с ним, отвернулась и уставилась в иллюминатор, всем своим видом демонстрируя отвращение.

Я сидел рядом с Мадлен Джансен. Шампанское досталось и нам. Мадлен подняла свой бокал.

— Ваше здоровье.

— Ваше здоровье.

Мы сделали по глотку. Пузырьки шампанского танцевали у меня на языке и щекотали в носу. На высоте шампанское всегда действует сильнее.

Я бросил взгляд в иллюминатор. Под нами расстилалась Аризонская пустыня. В этот момент мы пролетали над невысоким горным хребтом, где она собралась в коричневые, желто-оранжевые и черные складки. Скалы, песок и тени от слепящего солнечного света. Зелени нигде не было ни пятнышка. Насколько я мог видеть, единственным признаком присутствия человека в этом безжизненном краю была прямая автомагистраль, впрочем, тоже пустая. С высоты тридцати тысяч футов из салона с кондиционированным воздухом казалось, что пустыня скована холодом. Трудно было себе представить невыносимую жару, царившую на уровне песков.

Мадлен обернулась и бросила взгляд туда, где сидела Кэти.

— Кажется, в Финиксе вы были очень заняты, — сказала она.

Я залился краской.

— Да, прошу прощения. Похоже, я был не слишком вежлив, да? Надеюсь, вы простите меня?

— Да, конечно, — засмеялась Мадлен.

Я смутился. Оказывается, моя увлеченность Кэти ни для кого не осталась секретом. Но Мадлен, очевидно, лишь незло посмеивалась.

— Вы уже бывали в Лас-Вегасе? — спросила она.

— Нет, это будет мой первый визит. Мне очень интересно своими глазами взглянуть, что это такое. А вы?

— Раза два-три.

— На отдыхе или как инвестор?

— Нет, я здесь не отдыхала, — объяснила Мадлен. — Мне пришлось несколько раз инспектировать объекты наших инвестиций в городе.

— Эти инвестиции были связаны с бросовыми облигациями? — поинтересовался я.

— Да, большей частью, — ответила Мадлен, — хотя раза два мы участвовали и в обычных инвестициях в казино.

— В самом деле? — удивился я.

— Да. В сущности, «Таити» частично принадлежит и нам.

Наконец-то! Нашелся хоть один человек, который не собирался скрывать, что ему принадлежит.

— Это интересно. И какого вы мнения об этой операции? — спросил я.

Мадлен бросила на меня насмешливый взгляд.

— А какого мнения вы?

Я неловко поежился. Очевидно, эта женщина знала свое дело, и мне вовсе не хотелось прикидываться дурачком. С другой стороны, затея с казино никогда не вызывала у меня энтузиазма, даже задолго до того, как я узнал о темном прошлом Пайпера.

— Я плохо разбираюсь в игорном бизнесе, поэтому могу ошибаться, но, должен признаться, мне эта операция совсем не нравится.

— И почему же? — спросила Мадлен. На ее губах играла легкая улыбка.

— Я не убежден, что игорный бизнес надежно защищен от последствий экономического спада, особенно та его часть, которая связана с семейным отдыхом. Все очень просто — в период депрессии меньше отдыхающих уезжают далеко от дома. А в экономических прогнозах вообще не учтена такая ситуация, когда значительная часть номеров и столиков будет пустовать.