Майкл Ридпат - Все продается

— Конечно, — ответил Томми. — Это доставит мне удовольствие. Дайте мне знать, если у вас будет что-то новое.

— Обязательно. Еще раз спасибо, — сказал я и положил трубку.

Итак, постепенно все становилось на свои места. Теперь в моих руках была почти вся информация, необходимая для того, чтобы собрать головоломку. Я достал несколько листов бумаги и следующие два часа посвятил тому, чтобы возможно более полно описать «Тремонт-капитал» и финансирование строительства «Таити», отмечая участие конкретных людей. Схема в общих. чертах была готова, но у меня еще не было ответа на главный вопрос — почему убили Дебби?

В том, что ее убили, у меня не было ни тени сомнений. Мне представлялось наиболее вероятным, что ее смерть как-то связана с «Тремонт-капиталом». Самым подходящим кандидатом на роль убийцы был Вайгель, а то, что труп Шофмана обнаружили недалеко от его дома в Монтеклере, доказывало, что он действительно способен на убийство.

Но если верить ежедневнику Вайгеля, то в ночь убийства Дебби он был в Нью-Йорке. И незадолго до убийства я видел Джо, а не Вайгеля. Была ли какая-то связь между Вайгелем и Джо? Я об этом ничего не знал, но не исключал, что Джо поддерживал связь с Кэшем, а тот — с Вайгелем. Я не сомневался, что Кэш тоже замешан в этой истории. В конце концов ведь именно он продал облигаций «Тремонт-капитала» Хамилтону.

Что же касается мотивов, то я представлял себе примерно такой сценарий: Кэш каким-то образом пронюхал о том, что Дебби узнала о фальсификации облигации «Тремонт-капитала» и собиралась все рассказать мистеру де Джонгу. Ее нужно было заставить замолчать.

И все же… Я не был убежден. Джо сказал, что он не убивал Дебби, и я ему верил. Концы с концами не сходились.

Тем не менее я уже добился многого. Я позвонил Хамилтону. Его голос, как всегда, звучал уверенно.

— Итак, что вы выяснили, молодой человек?

— Кажется, я разобрался во всем или почти во всем, — сказал я, пытаясь скрыть нотки торжества в голосе.

— Рассказывайте, — живо откликнулся Хамилтон.

— Так вот, я почти уверен, что инициаторами аферы были Вайгель и Кэш. Вайгель разработал структуру аферы с участием «Тремонт-капитала», а Кэш продал вам облигации.

— Звучит вполне правдоподобно, — сказал Хамилтон. — Нам известно, что «Тремонт-капитал» получил деньги под фальшивую гарантию. А вы выяснили, куда ушли деньги?

— Думаю, да.

— Тогда не тяните, говорите.

— «Денежный станок дядюшки Сэма» — это система ссудо-сберегательных банков, точнее — ссудо-сберегательный банк «Финикс просперити». «Тремонт-капитал» купил девяносто процентов акций этого банка на деньги, вырученные от продажи облигаций. Теперь они с помощью «Финикс просперити» занялись очень рискованными инвестициями, используя для этого вклады, обеспеченные гарантиями правительства США. Одна из таких инвестиций — отель «Таити» Ирвина Пайпера.

— Он тоже замешан в афере с «Тремонт-капиталом»?

— Не знаю, — признался я, — Я даже не знаю, кому этот «Тремонт-капитал» принадлежит. Скорее всего, держателями акций являются Кэш и Вайгель, быть может, Пайпер тоже.

На другом конце линии замолчали. Я очень хорошо представлял себе, как Хамилтон обдумывает ситуацию.

— Итак, все сходится, — сказал он. — Вы великолепно справились с заданием. Великолепно. Теперь нам осталось только продумать, каким — способом вернуть наши деньги.

— Не следует ли сейчас заявить в полицию? — предложил я.

— Нет, только не сейчас — когда мы так близки к нашим деньгам. Как только мы вернем наши миллионы, тогда — пожалуйста, можете идти в полицию и рассказывать что угодно. Но не раньше, слышите меня?

Я слышал. Признаться, то, что я слышал, меня радовало. Теперь я был почти уверен, что мы с Хамилтоном найдем простой способ вернуть наши двадцать миллионов долларов.

— Я позвоню Руди Геру. Нужно узнать, нет ли чего нового у него. С нашей информацией мы сможем расколоть «Тремонт-капитал» и на нидерландских Антиллах. Очевидно, скоро мне снова нужно будет лететь в Кюрасао.

— Одного я не могу понять.

— Чего же?

Я поделился с Хамилтоном своими сомнениями о мотивах убийства Дебби.

— Да, я вас понимаю, — задумчиво протянул Хамилтон. — Нам предстоит узнать еще многое. Но, возможно, если мы найдем наши деньги, то они выведут нас на след убийцы Дебби.

— Хорошо, — согласился я. — Что мы делаем дальше?

Хамилтон ответил не задумываясь:

— Я связываюсь с Руди Гером. Я вылетаю в Кюрасао. И я думаю.

— А я?

— Не беспокойтесь, молодой человек, вы уже сделали достаточно. Изложите на бумаге все, что вы сейчас мне рассказали, и перешлите мне факсом. Потом отдыхайте, развлекайтесь. Встретимся в понедельник в нашем офисе.

Я положил телефонную трубку и подумал, что Хамилтон, должно быть, очень доволен мной, если сказал, чтобы я отдыхал. Сомневаться не приходилось, результаты моего расследования произвели на него большое впечатление.

Я вкратце нацарапал все, что мне удалось узнать, на двух листах бумаги и спустился в «бизнес-центр» отеля, чтобы отправить факс. Разумеется, отель «Таити» был буквально напичкан сложнейшими компьютерами, ксероксами, факсами и другими машинами, а две секретарши в любое время дня и ночи были готовы напечатать для вас все что угодно. Я отказался от их услуг и настоял на том, что сам отправлю факс Хамилтону.

Это заняло у меня две-три минуты, потом я опять направился к лифтам, обходя красавиц в травяных набедренных повязках и их растолстевших клиентов. В кабине одного из лифтов я увидел Кэти.

— Привет, — сказал я, в последний момент успев проскользнуть между закрывавшимися створками дверей. — На автоответчике я оставил сообщение, вы слышали его? Как насчет того, чтобы попозже прогуляться по городу?

Кэти, внимательно рассматривая пол кабины, плотно сжала губы, потом сказала:

— Нет, думаю, мне лучше пораньше лечь.

— О, хорошо. В таком случае не хотите ли вместе поужинать?

— Нет, спасибо. Я уже обещала Кэшу и Дику. Это мой этаж.

Кэти вышла, едва удостоив меня взглядом.

Я нахмурился. К чему бы это? И с каких это пор Кэти стала охотно садиться за один стол с «ядовитой жабой»? Странно. Я шел по коридору к своему номеру, ощущая непонятную тревогу.

Чем больше я раздумывал, тем больше убеждался, что холодность Кэти была намеренной. Она решила меня избегать, она дала мне понять, что ей неприятно мое общество. Как ни горько было в этом признаться, другого объяснения просто не существовало.

Но почему?

Я бросился на кровать и, уставившись в потолок, стал размышлять. Я понятия не имел, отчего могло измениться отношение Кэти. Мне не приходило в голову, чем я мог оттолкнуть ее. Я был озадачен и огорчен. Если я потеряю Кэти, это будет нелегко пережить. Очень нелегко.